Январь 1980 года был для меня плодотворным: налетал без минуты 8 часов на 13 полётов. И это были только полёты на боевом самолёте. Отработал технику пилотирования по кругу и в зону на малой высоте. Слетался с новым ведущим.
Забыл сказать, что новый учебный год я начал в составе 2 эскадрильи. В неё мы перешли вместе с командиром звена, а у меня появился новый ведущий — Юра Изосимов. Он прибыл осенью по замене из ПНР. Капитан, старший лётчик, который за 5 лет службы в Польше получил там прекрасную подготовку. Ему бы должность командира звена, но все должности были заняты. Да и не практиковалось такое: нового человека сразу на вышестоящую должность. Присмотреться надо к кадру. Характеристика характеристикой, а личного командирского мнения никто не отменял.
Юра мне понравился. Доброжелательный, спокойный, улыбчивый на земле, а в воздухе я был за ним, как за каменной стеной. Лучшего ведущего и не пожелаешь. Капитан очень органично вписался в орловскую кампанию лётчиков. Если не ошибаюсь, в полку он застал своих однокашников, которые попали на Дальний Восток после училища. Он быстро стал своим в новом для него коллективе. Не могу вспомнить ни одного негативного эпизода с моим новым ведущим. Я пролетал с ним весь этот 1980 учебный год. Надеюсь, что и я не оставил в его памяти плохих воспоминаний.
Ещё про одну новость не могу не упомянуть: мы получили звёздочку перед новогодними праздниками. Что было и по сроку и вовремя. Ведь полк получил пополнение молодых выпускников нашего родного училища. По виду наших нагольных комбинезонов и так было видно, что мы уже не зелёные, а тёртые, но дополнительная звёздочка на погонах сразу придала нам и дополнительной солидности. Обозначила некую армейскую дистанцию, которую мы уже преодолели после лётного училища. Правда, старлейскими погонами мы щегольнули только перед объективом фотоаппарата Шуры Никодимова, который взялся сделать фотографии для Личного дела. Всю зиму и весну личный состав ходил в лётно-техническом обмундировании. Только в наряд по полку шинели одевали, это точно.
Это был второй и последний раз, когда мы, однокашники, получили очередное воинское звание одновременно. Из капитанской обоймы первым выпал я. Ну, это так, вскользь, для интриги дальнейшего повествования.
Лейтенанты ХВВАУЛ привезли нам свежие новости из родного училища. Парни были нормальные, быстро вписались в коллектив. В дальнейшем отдельные из них стали нашими ведомыми или подчинёнными. Эта связка выпускников 77 и 79 годов оказалась для некоторых очень длительной и прочной. Мне же удалось поближе познакомиться и пообщаться только с Юрой Никодимовым. Да, это младший брат моего товарища Шуры Никодимова.
Родные братья были разными по характеру людьми. Очень разными. Старший был деликатным скромнягой. В этом духе и пытался воспитывать младшего, но это была пустая трата времени. Младший сам мог воспитать кого угодно. Напористый и нагловатый. Но старшего иногда слушался, или делал вид, что слушался. Чтобы субординацию офицерскую соблюсти. Через два года родных братьев сведут в боевую пару. Дальше по службе они будут идти бок о бок по гарнизонам.
Февраль месяц был на полёты скудным, но знаменательным. Мне досталось только две смены. Летал на спарке, но… Я приступил к освоению полётов ночью! Начало мне запомнилось тем, что я немного растерялся после выруливания.
Светотехническое оборудование ночного аэродрома я выучил досконально. В прошлом году мы схему аэродрома со всем освещением делали. Она целый год маячила у меня перед глазами над классной доской. Но когда я вырулил в темноту рулёжки на спарке, то потерялся в этой пестроте разноцветных и беспорядочных огней. А ночь была очень тёмной. Боковые фонари на рулёжной дорожке стояли очень редко. Я думал, что это будет частая строчка лампочек, которые выведут меня на полосу. Увы, их жидкие ряды портили всякие случайные огни. Пришлось сосредоточиться на осевой линии, которая была видна в свете рулёжной фары. И придерживаться её.
Странно, мне кажется, что нас провозили на автобусе по ночному аэродрому для ознакомления. Куда я смотрел? А сидел-то я сбоку за водительской стенкой. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Что было ещё в новинку? Освещение приборов в кабине. Надо было его отрегулировать. Сначала на стоянке, на которой были фонари, а потом уже перед выруливанием на ВПП, когда гас посадочный прожектор. В полёте тоже, при необходимости. Впоследствии выбирал такой уровень подсвета приборов, чтобы на фонаре кабины не было отблесков от ламп и хорошо просматривались звёзды.
Взлёт и полёт никаких сложностей не принёс. Как будто на тренажёре летел. А на нём мы налётывали от 3 до 6 часов в месяц. За год получалось до 50 часов. Да, тренажёр был могучий. Целое здание под него отводилось. Вот где тепло было зимой от электрооборудования!
Взлёт и посадку на нём отработать трудно, если летаешь на самолёте, а вот приборный полёт и режимы захода на посадку… Тут тренажёр - помощник, ничего не скажешь. А я не сачковал от тренировок. Никогда.
Ещё одно открытие ожидало меня в воздухе. Темнота на земле. До этого не задумывался об обжитости этих мест, над которыми летал. Но та картина, которую я обнаружил ночью с воздуха, заставила меня поёжиться.
Южнее аэродрома по тёмной поверхности глобуса тянулась из-за горизонта яркая мерцающая змейка огней. Она извивалась, местами превращалась в пятна разной величины, местами почти исчезала. И терялась за горизонтом на северо-западе, сливаясь со звёздами. Это была железная дорога с городами и станциями. За этой змейкой дальше на юго-запад лежала пугающая своей чернотой темнота. Там был Китай. На север тоже было темно, но оттуда текла Зея с притоками. Река угадывалась по огонькам населённых пунктов, которые были на её берегах. Жизнь здесь цеплялась за железную дорогу и реки, которые тоже были путями сообщения. Летом — по воде, а зимой - по льду.
Полосу было хорошо видно издалека по огням. Потом включились прожектора и на выравнивании никаких трудностей не возникло. Высота прекрасно определялась. А вот как садятся без прожекторов, интересно? Да ты сначала с прожекторами научись приземляться, умник! Тебе до этого ещё далеко.
Вылетел ночью самостоятельно в конце марта. Получил на спарке 13 вывозных, которые были растянуты на полтора месяца. У полка были и другие задачи, а не только я со своей подготовкой. Днём я продолжал отрабатывать самолётовождение на малой высоте. Поучаствовал в ЛТУ полка перехватом на средних высотах.
А капитан Трещёв снова получил удовольствие. Выбросил в середине марта лётчиков с парашютом Д-1-5 с высоты 1000 метров. Поднимали нас на эту высоту на вертолёте Ми-8.
Я честно выполнил свою обязанность по ежегодной норме прыжков. Хотя по снегу было тяжело идти на старт, но я, после первого приземления, поторопился и успел к очередному вылету. Сдал ПДСникам распущенный парашют, сразу надел свободный и бегом к вертолёту.
Снега было по колено. Поэтому во втором прыжке я постарался как можно ближе подлететь к старту, хотя это было не очень ловко делать на неуправляемом парашюте. ПДСники обзывали этот парашют «дубом». «Дуб» так «дуб», другого парашюта я пока не знал. Приземляться на снег было мягко, вот только падать в него было не резон. Хорошо, что ветра не было, а то снега набило бы под одежду, пока гасил бы купол.
Два прыжка было в кармане. Я не спеша брёл по снегу к старту, радуясь прекрасному солнечному утру и благополучному завершению прыжков. Теперь про это «удовольствие» можно забыть ещё на год.
Апрель был какой-то бешеный в лётном плане. Я только на боевом налетал 21 час! Проскочил технику пилотирования и самолётовождение ночью, а потом и перехваты. 24 числа в полку провели ЛТУ в ночных условиях. Выполнил 3 зачётных перехвата на средних высотах под 4/4 в условиях помех. Это значит - в бок цели шёл. Прицел МиГ-23М это умел делать.
А в конце месяца я слетал на боевом днём три полёта в облаках. Погода была что надо: верхний край сплошной облачности на высоте 6000 метров, нижний — 500 метров. Видимость под облаками была хорошей.
Эх, замаячил впереди 2-й класс! И домик дежурного звена.
Маршруты тренировочные у нас были севернее аэродрома. Ночью, летая по малому маршруту над болотистой местностью, которая стала проезжей зимой, видел одинокие автомобили. Точнее, фары. Иногда фара начинала узким голубым лучом шарить по небу. Найти самолёт в ночном небе маловероятно. Кто это был там внизу? Охотники? Лесники? Лесовозы? Не знаю. Но мимо КПП городка зимой начиналось движение лесовозов ЗиС. Старых, с круглой зелёной мордой. Они шли по одиночке, что меня сильно удивляло. В тайгу, при таком морозе? На старом ЗиСу? Отчаюги!
Стёкла кабины были в толстой изморози. Только небольшой прямоугольник на уровне лица водителя был прозрачен. Изнутри что-то было приклеено на стекло. Однажды лесовоз остановился около меня, когда я стоял на дороге, водитель открыл дверцу и спросил про направление, которому он следовал. Я подтвердил. Он захлопнул дверцу и рванул дальше. Ехал он один. За спинкой сиденья я успел рассмотреть карабин. Это правильно. А как он спит? Кабина-то не приспособлена для ночёвки. Смелые люди.
Это же сколько надо получать, чтобы так рисковать?