Срок Союзу отпущен − до конца года
17 декабря Горбачев и Ельцин встретились в очередной раз. По сообщениям, Горбачев вынужден был согласиться, что "переход союзных структур в новое качество должен завершиться к концу этого года". Что подразумевалось под таким переходом? Перестают действовать все союзные структуры. Часть из них переходит под юрисдикцию России, остальные просто ликвидируются. Прекращается деятельность союзного КГБ, Госбанка, Министерства внешних сношений. Упраздняется Межреспубликанский экономический комитет. В Госбанке закрывается президентский счет.
Правда, в некоторых сообщениях в качестве крайнего срока ликвидации союзных структур называлась середина января. Но, в общем, ориентироваться предлагалось на конец года.
Это могло бы случиться еще год назад
В этот же день, накануне предполагаемого визита Ельцина в Италию, в итальянской газете "Реппублика" было опубликовано интервью Ельцина, в котором он сделал ряд любопытных заявлений. В частности, он сказал, что, если бы не было подписано Соглашение об СНГ, обсуждение нового Союзного договора могло бы продолжаться и в следующем году, но по-прежнему безуспешно, поскольку "в республиках очень силен страх перед Центром".
− Самой грубой ошибкой Горбачева, − сказал Ельцин, − было стремление к созданию обширного и могущественного центрального правительства. Если бы была принята идея о конфедерации, а может быть, даже и о федерации (по-видимому, имелось в виду − без сильного Центра. − О.М.), то не исключено, что Союзный договор был бы уже давно подписан. Вместо этого мы потеряли массу полезного времени.
На вопрос о том, как и когда возникла идея Содружества, Ельцин вновь, как и при выступлении в российском парламенте, сослался на события годовой давности:
− Впервые об этой идее заговорили в декабре прошлого года, когда советское правительство тормозило реформы. Тогда Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан направили своих представителей в Минск, чтобы изучить вопрос о создании Содружества. Горбачев воспрепятствовал этому плану, однако документы остались, и мы вновь рассмотрели их в Минске 8 декабря. Поэтому, чтобы заключить договор, нам потребовалось всего лишь полтора дня.
В общем-то, непонятно, какие документы годичной давности Ельцин имеет в виду. Была лишь общая идея Содружества. Оставалось "немного" – наполнить ее конкретикой. Единственным "письменным" исходным документом, как мне говорил Гайдар, был черновик соглашения, подготовленный Шахраем, с которым, однако, заранее никто не был ознакомлен.
Следующий вопрос – останется ли армия в прежнем, едином, виде или будет разделена на части? Уже в этот момент становилось ясно, что сохранить единые Вооруженные Силы с единым командованием не получается: Украина создает собственную армию. А Россия? Ельцин ответил, что все типы ядерного оружия, стратегические и тактические ракеты, авиация, военно-морской флот, службы разведки останутся под объединенным командованием. Что касается сухопутных сил, то каждая республика может самостоятельно решать этот вопрос. Россия не хочет создавать собственную армию, и все войска, дислоцированные на российской территории, останутся под объединенным командованием. По словам Ельцина, так считают и другие республики. Правда, Украина желает создать собственную армию, но в этом, как полагает Ельцин, нет никакой опасности, поскольку ядерные и стратегические силы останутся под объединенным командованием.
Было ясно, что уже началось и набирает обороты расчленение армии, возможность которого еще несколько дней назад Ельцин отрицал. В интервью итальянской газете он лишь зафиксировал, каково было положение дел на тот момент, на момент интервью.
Корреспондент полюбопытствовал, у кого будет находиться "ядерный чемоданчик". "Не у Горбачева", − ответил Ельцин. "Может быть, у вас?" − "Перейдем к следующему вопросу", − несколько раздраженно сказал российский президент.
В самом деле, вопрос о том, как будет осуществляться управление ядерным оружием, в тот момент был по-прежнему не решен.
Ельцин о Горбачеве
Довольно подробным был разговор о Горбачеве. Журналист поинтересовался, будет ли он играть какую-нибудь роль в Содружестве.
− Нет, − решительно ответил Ельцин.− Мы будем обращаться с ним достойно и с уважением, которого он заслуживает, однако, поскольку мы решили к концу декабря завершить переходную фазу в стране, то он тоже должен принять свое решение за этот срок.
Был также вопрос, как вообще Ельцин оценивает работу, проделанную Горбачевым, в чем он ошибался. Ельцин сказал, что очень высоко оценивает первую фазу его деятельности, в 1985 − 1986 годах, в начале перестройки. По словам Ельцина, Горбачев "очень много сделал для демократии как во внутреннем, так и во внешнеполитическом плане". Может быть, если бы не было Горбачева, это сделал бы кто-нибудь другой. И, тем не менее, важность его роли и работы очевидна. Однако, начиная с 1987 года, он совершил массу ошибок. Потерял время, не начал экономическую реформу, действовал полумерами
− Но я не хочу плохо говорить о Горбачеве, − продолжал Ельцин. − Повторяю: я уважаю и ценю все то, что он сделал. Если он решит уйти в отставку, Россия возьмет на себя всю ответственность, гарантируя ему приличную пенсию и подобающее отношение.
Вопрос, который тогда интересовал всех, причем не только в нашем отечестве, но, как видно и из этого интервью, также за рубежом:
− Складывается впечатление, что, несмотря на хорошие "рабочие отношения", вы всегда недолюбливали друг друга в личном плане...
− В последние месяцы наши отношения были достаточно хорошими, − сказал Ельцин. − Конечно, нас никогда не связывала дружба. Не могу сказать, что со мной всегда хорошо обращались с человеческой точки зрения, особенно в 1987 году (когда Ельцина, мы помним, "растоптали" на октябрьском пленуме ЦК КПСС, а затем освободили от должности первого секретаря Московского горкома. − О.М.) Однако после путча, когда Горбачев понял, что коммунизм и рыночная экономика не могут сосуществовать, наши отношения улучшились, стали более тесными. Если бы так было с самого начала, все было бы гораздо проще.
Накануне своего визита в Италию Ельцин дал также интервью первому каналу итальянского телевидения. Там также был вопрос о Горбачеве – где он допустил наибольшие ошибки?
– Я бы не стал говорить о его ошибках, – сказал Ельцин, – с точки зрения этики это было бы некрасиво. Мы, как и весь мир, уважаем его за то, что он сделал, особенно в первые годы перестройки, начиная с 1985 – 1986 годов, даже если в 1987 году он и начал совершать ошибки, которые привели страну к нынешнему негативному периоду. Он думал соединить невозможное: коммунизм с рынком, собственность народа с частной собственностью, многопартийность с КПСС. Это – невозможные союзы. Он же хотел добиться их, и в этом-то и заключалась его основная стратегическая ошибка. Еще раз повторяю: я не хотел бы говорить о них. Мы должны уважать Горбачева как Президента Союза, который сделал многое для своей страны.
Как видим, бывший партработник, бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Ельцин теперь довольно резко отзывается о коммунистических идеях…
Кстати, среди прочего, корреспондент "Реппублики" поинтересовался, какой, собственно говоря, "политической идеологии" придерживается сейчас Ельцин, ведь в прошлом он входил в коммунистическую партийную номенклатуру.
– С коммунизмом покончено, – решительно ответил Ельцин. – Это был трагический эксперимент, в который, к сожалению, была втянута не маленькая страна с тремя миллионами жителей, а огромное государство. Сейчас мне близка социал-демократическая идея.
К "социал-демократической идее", как мы знаем, в итоге пришел и Горбачев.
Разговаривая с Гайдаром в апреле 2009 года, я поинтересовался его мнением − в какой мере разрушительную роль для Союза сыграло противостояние Ельцина и Горбачева, желание Ельцина отрешить Горбачева от власти.
− Да, у них были тяжелые личные отношения, − сказал Гайдар, − но я не думаю, что это было существенным фактором.
− Есть же такая версия, что Ельцину хотелось во что бы то ни стало отстранить от власти Горбачева и для этого он, дескать, развалил Советский Союз.
− Советский Союз он не развалил − он оформил его развал (имеется в виду – оформил вместе с другими республиканскими лидерами. – О.М.)
− Но все-таки в какой-то мере, как вы полагаете, вражда с Горбачевым подталкивала его в его действиях в эту сторону?
− Это, в общем-то, был достаточно объективный процесс. А Борис Николаевич был человеком с вполне государственным мышлением, и для него было гораздо важнее как-то решить вопрос с Советским Союзом, чем бороться с Горбачевым. Другое дело, что в общественном сознании все представало так, что за все происходившее в это время отвечают Горбачев и Ельцин.
Пусть меня простит Егор Тимурович, но я не думаю, что общественное сознание, общественное мнение тут сильно ошибалось. Ключевую роль в том, что тогда происходило, действительно играли два человека – Горбачев и Ельцин. От этого никуда не денешься. Такое нередко бывает в истории. А уж в истории России подавно.Губернаторы игнорируют Горбачева
Для постороннего глаза эти достаточно примитивные, в советском духе, "наезды" на Горбачева были как бы беспричинными, а потому склоняли многих на сторону экс-президента СССР, заставляли сочувствовать ему. Однако, как уже говорилось, окружение Ельцина, да и он сам, видимо, располагали информацией о настроениях, побуждениях, планах Горбачева, которые были неведомы широкому кругу граждан. В обстановке тяжелой, можно сказать, смертельной борьбы с противниками реформ эта информация не могла не тревожить Ельцина. Горбачев все более проявлял себя как противник проходивших в России экономических преобразований. Если бы он открыто вступил в ряды тех, кто сражался против президента и правительства, это, без сомнения, значительно усилило бы наступающую антиельцинскую армаду. Так что меры давления на Горбачева, сами по себе довольно неловкие, можно рассматривать как предупредительные сигналы, которые Ельцин посылал Горбачеву: остерегитесь примыкать к моим противникам, не торопитесь, подумайте!
Горбачев и дальше не стеснялся в оценках ельцинского курса. Правда, как и обещал Ельцину, так и не превратил Фонд в "гнездо оппозиции", но в течение нескольких лет держал российского президента в неослабевающем напряжении.
Стоит отметить, что в октябре 1993-го он резко осудил предпринятый правительственными войсками штурм Белого дома, как многие, не обратив внимание на то, что ему предшествовало, – избиение солдат и милиционеров боевиками, развернувшееся на московских улицах 2 – 3 октября, захват мятежниками здания мэрии и гостиницы "Мир", попытку Макашова захватить телецентр "Останкино"…
В общем, с сожалением можно констатировать: Горбачев не понял ни смысла радикальных экономических реформ, проводившихся правительством Ельцина – Гайдара, ни того, какова была суть событий осени 1993-го.
Все это, повторяю, не могло не держать Ельцина в напряжении. Надо полагать, окончательно успокоил его лишь унизительно низкий результат Горбачева на президентских выборах 1996 года – меньше одного процента. Стало ясно, что шансов на возвращение в большую политику у Горбачева практически нет и как соперник он более не опасен. Однако до выборов и непосредственно накануне их российские власти всех уровней, по велению самого Ельцина или без такового, относилась к нему как к не то что бы очень серьезному потенциальному противнику действующего президента, но все-таки как к противнику. Из воспоминаний руководителя самарской телекомпании "РИО" Виталия Добрусина о событиях конца мая 1996 года:
"…В 96-м Михаил Сергеевич приехал в Самару уже не всемогущим генсеком, а всего лишь кандидатом в президенты России. Кандидатов было одиннадцать, но реальных претендентов двое – Ельцин и Зюганов. Шансы на победу бывшего президента СССР Горбачева всерьез не рассматривались. И встречали его в Самаре соответственно. Губернатор Константин Титов проигнорировал приезд Михаила Сергеевича. Зная, что Горбачев приедет, Титов рано утром улетел из Самары… Вполне возможно, что свою невстречу Титов благоразумно согласовал с кремлевской администрацией. Вице-губернатор Владимир Мокрый, оставшийся за Титова, отказался встречаться с Горбачевым. Первое, что я услышал от Горбачева, когда он приехал ко мне на передачу, – это что его во всем блокируют, что семья постоянно находится "под колпаком" у ФСБ, что телефоны прослушивают. А еще Горбачев постоянно переспрашивал: "Виталий, а вы уверены, что передача выйдет в прямой эфир? Уверены, что ее не заглушат?"…
Но эфир все же состоялся. Это было 23 мая. Горбачев опять жаловался на притеснения, на то, что представители власти не только в Самаре, но и повсюду демонстративно игнорируют его: "Михаил Горбачев: Я уже месяц в разъездах, и такая практика повторяется из региона в регион. За редким исключением, где руководители администраций обладают самостоятельностью и ценят себя. Сегодня власти равнодушны к Горбачеву, ведь его рейтинг, как пишут, один процент. <...> Виталий Добрусин: Вот уже четыре года вас не видно и не слышно. Почему информацию о вас замалчивают? Михаил Горбачев: Это сознательная блокада. Даже написанные книги мне не удается издавать в Москве. Одну книжку я подпольно напечатал в Рязани. Представляете? Горбачев – отец советской демократии и гласности – тайно (!) издает книжку 10-тысячным тиражом! Прямо Солженицын!.. Горбачев много и многих знает. Знает, чего они стоят и что делали. Поэтому и надо изолировать Горбачева и повесить на него всех собак. И это отрабатывается идеально". В общем, выступление Горбачева по самарскому ТВ никто тогда не "заглушил".
Однако "притеснения" "отца перестройки", по его словам, продолжались. Сам он так о них вспоминает