Вчера я долго стояла на остановке в ожидании троллейбуса, и моё внимание привлекли воробьи, которые уж очень активно чирикали. И тут я вспомнила, что в найденной мной при уборке перед Новым годом в кладовке старой папке с детскими вырезками понравившихся мне рассказов, есть история про воробьёв. Я перечитала её, и мне показалось, что она очень даже трогательная, поэтому и решила поделиться с вами, мои уважаемые читатели.
Автор: М. Лаврентьев.
***
Солнце опустилось далеко-далеко, туда, где кончаются сады, и постепенно начало смеркаться. На улице, правда, было ещё светло, но в дачном домике, окружённом яблонями и вишнями, становилось темно. Устав за день не столько от работы на даче, сколько от жары и духоты, я лёг на кровать, закрыл глаза и тут же услышал многоголосый птичий шум. Голоса были настолько встревоженные, что я и сам забеспокоился, подумал: что-то случилось. И наверное, очень серьёзное, потому что такого крика я не слышал за всё лето. Посмотрев в окно, увидел картину совершенно непонятную: воробьи (я насчитал их семь) беспрестанно перелетали с ветки на ветку, суетились, нервничали, о чём-то переговаривались между собой, вспархивали к крыше дома и вскоре вновь возвращались, ещё более говорливые и возбуждённые.
Когда же тёмная пелена опустилась и на улицу, воробьи одновременно, словно по команде, разлетелись по своим жилищам.
Утром повторилось всё сначала. Едва уходящую ночь сменил рассвет, как воробьи опять собрались вместе и загалдели.
Меня это заинтересовало. Неспроста, думаю, это, неспроста. Оделся, вышел из дома и сел на завалинку. Подсчитал воробьёв – семь. Личный состав, значит, прежний. Далее заметил, что вся группа состоит из воробьих. Воробьи-мужчины участия не принимали.
Мы с детства привыкли думать, что в лексиконе воробьёв всего два слова: чик-чирик. Беднее воробья, мол, и птицы нет. Так, насмешка, а не птица. В то утро мои заблуждения были развеяны, как говорится, навсегда и с позором. Я услышал множество самых различных звуков, даже знаменитые «чик-чирик» произносились по-разному: то быстро, то замедленно, то ударение делалось на «чик», то на «чирик». Были голоса спокойные, рассудительные, были раздражительные, взрывные. Но чаще всего мне слышались голоса ласковые, заботливые, к чему-то призывающие.
А случилось вот что.
Воробьиное гнездо помещалось в самом углу дома, под крышей. Я знал, что сейчас там находится воробьиный выводок. Но, оказывается, подросшие птенцы вчера выбрались из гнезда, а один воробьёнок никак не хотел расставаться с родным домом.
Надо сказать, горластый он был ужасно. Ревел, как и все малые дети, самозабвенно и почти беспрерывно. Высунет голову из гнезда, посмотрит на взрослых бессмысленными глазами и орёт так, словно его целый день не кормили. А расстроенная мать в это время, повиснув в воздухе, на одном месте, перед самым гнездом, быстро-быстро машет крыльями, показывая сыну, что нужно делать.
Подбодренный матерью, воробьёнок вылезает на самый край гнезда, глядит вниз, на землю, и испуганно вопит.
Другая басовитая воробьиха, взмахнув крыльями, летит к малышу. Сев рядом, она угрожающе стучит клювом о доску, под которой скрыто гнездо, ворчливо бормочет.
Воробьёнок моментально прячется в гнездо и умолкает. А сердитая воробьиха продолжает ворчать. Пока она ругается, малыш, притаившись, не подаёт никаких признаков жизни.
Сердитую воробьиху сменяет другая, более ласковая, ту – третья, так они все по очереди подлетают к гнезду, уговаривают малыша, зовут к себе, убеждают, что бояться не нужно, что жизнь любит смелых, решительных, дерзких.
Воробьёнок соглашается, пытается стать храбрым, отчаянным, но как только взглянет вниз, и сразу сердце закатывается. Далеко, ой как далеко до земли! Разобьёшься, а кому же хочется умирать?
Я не знаю, так ли думали и говорили воробьи, как это я себе представлял, глядя на них, но поступки их описываю такими, какими видел.
Особенно меня поразила мать. Её голос был нежный, трогательный. Она после каждого полёта к сыну возвращалась на одну и ту же ветку и, немного отдохнув, снова подлетала к гнезду, быстро хлопала крыльями, подсказывала, что нужно сделать, чтобы войти в этот большой, светлый мир. Удивительна была и та помощь, которую ей оказывали соседки. Почти три дня они трудились, помогали подруге в беде. И ни одна из них не дезертировала. Днём они на некоторое время улетали на обед, затем собирались и продолжали выманивать воробьёнка. Мать при этом не улетала, она кормила сына и ела сама.
Лишь на третий день им удалось выманить малыша. Было это ранним утром. Солнце, тёплое, свежее, прекрасное, осветило землю, заблестели листья на деревьях, как-то вдруг всё ожило, затрепетало.
При первых же криках слетевшихся воробьих малыш выглянул из гнезда, посмотрел направо, налево, вверх, вниз, потом что-то пронзительно крикнул. Воробьихи тут же замолчали и с настороженным любопытством уставились на малыша. Воробьёнок, польщённый таким вниманием солидных тётей, подался вперёд, оттолкнулся от гнезда, захлопал крылышками, как его учила мама, и опустился на ближайшую яблоню.
Со всех сторон зашумели воробьихи, запрыгали, начали перелетать с ветки на ветку. Ясно, что они были очень довольны и хвалили малыша.
Счастливая мама подлетела к нему, села рядом и начала что-то ему внушать. Он послушал и перелетел на другое дерево, уже более смело и уверенно. Воробьихи, убедившись, что они здесь больше не нужны, поднялись и улетели.
С сыном осталась одна мать.
Другие истории из старой папки с вырезками:
А путеводитель по каналу здесь: