74-й Международный Каннский кинофестиваль принес российскому кино премию «Особый взгляд» за фильм «Разжимая кулаки» Киры Коваленко, режиссера из Кабардино-Балкарии, выпускницы нальчикской мастерской Александра Сокурова. Эту безоговорочную каннскую победу в России почему-то восприняли с осторожностью: похоже, признать, что «Особый взгляд» сегодня – это женский взгляд, российскому зрителю все еще не под силу. Почему?
«Разжимая кулаки» — это сверхбытовая драма, в которой есть очень много не успевших еще намозолить глаза зрителю проблем. Сквозь историю девушки из маленького городка, пытающуюся вырваться из-под удушающей опеки своей семьи проглядывает множество острых, непопулярных, чаще всего неудобных тем: это и травмирующий опыт Кавказа, и конфликт сепарации и размышления об архаике традиций и о том, как необходимость следования этим традициям порой оборачивается насилием для окружающих.
Выбор такой опасной темы для Киры Коваленко не случаен: в 2016 году она помогала своему однокурснику Кантемиру Балагову на съёмках фильма «Теснота», тоже мрачной, социальной драмы. Этот мотив тесноты перекочевал в картину Коваленко из картины Балагова: горячие точки, переместившись со временем из внешнего мира во внутренний, дотла выжигают героев, делая невозможной нормальную жизнь.
Переосмыслив эту тему с точки зрения судьбы женщины на Кавказе, Коваленко удивительным образом попала в воспаленный нерв времени. Возможно, это и стало ключевым критерием, по которому «Разжимая кулаки» обошёл в номинации на «Особый взгляд» картину Алексея Германа-младшего «Дело», кстати, тоже острополитизированную драму. Однако есть основания полагать, что дело не только в политическом контексте. Авторское кино в том виде, котором мы привыкли его воспринимать, уже давно нуждается в новых режиссерах, новых интонациях, новой оптике, словом, в новом, «особом» взгляде на окружающую действительность. С одной стороны нуждается, а с другой — не может ничего дать взамен.
«Особый взгляд» — это вторая по значимости награда Каннского кинофестиваля. Поскольку считается, что основной конкурс отражает вкусы массового зрителя, «Особый взгляд» задумывался как некая возможность узнать, какие тенденции доминируют в профессиональном сообществе. На него номинируют за «самый оригинальный по идейному содержанию и эстетике фильм, отражающий свежесть кинематографического взгляда». Неудивительно, что носителями свежих идей все чаще становятся дебютанты, в этом смысле «Особый взгляд» – это новый взгляд на старые ракурсы. Перезарядить старую идею так, чтобы она отряхнулась от ржавчины и выстрелила — сейчас это под силу разве что тем, кому нечего терять – молодежи. Пугающая острота и честность, с которой сталкивается зритель в фильме Коваленко, настолько нетипична для российского кино последних лет в целом, что просто не ассоциируемо с нашей киноиндустрией. Выходит, что снимать Россию в России не по-русски (читаем: не ради хайпа, или присасывания к минкультовскому бюджету) – значит одной ногой стоять за гранью понимания для российского же массового зрителя, не привыкшего к рефлексии над действительностью.
Сокуровская мастерская – это исходно очень сложный проект кафедры кино и телевидения Института истории, филологии и СМИ Кабардино-Балкарского госуниверситета имени Х. М. Бербекова, принять участие в котором Александра Сокурова уговаривали около трех лет.
Взявшись за работу с кабардинскими студентами, он понимал, что на Кавказе необходимо сформировать некую питательную среду, которая спустя какое-то время сама начнет продуцировать новые имена в культуре и искусстве. Точно так же он понимал, что главные эмоциональные и смысловые центры сейчас сместились в те плоскости, которые раньше были вне фокуса. Таким образом, в своей мастерской он сделал именно то, что было необходимо, — дал язык тем, кто давно хотел высказаться. И судя по количеству успешных выпускников мастерской — этот эксперимент удался. Только вот высказывания для большинства из них так и звучат эхом в пустоте.
Печальный факт состоит в том, что без поддержки из центральных регионов России ни один такой замысел не сможет быть осуществлён. В этом плане внимание европейских критиков к работам Балагова и продюсерский патронаж Роднянского — единственная возможность для этнического кино пробиться к массовому (настолько, насколько это возможно) зрителю. Но даже пробиться — еще не значит быть принятым. На то, чтобы сформировать и воспитать свою аудиторию в масштабах страны нужно довольно много времени и денег. А с финансированием таких проектов у нас очень тяжело.
«К самостоятельной работе над полнометражными фильмами готово большинство выпускников мастерской. Однако осуществить свои замыслы они могут, только если придет помощь из Петербурга или Москвы. Нет денег» .(Источник)
К сожалению, пока Канны приветствуют режиссеров из национальных регионов, на родине их картины остаются «фильмами-невидимками». Продюсеры по инерции не хотят (а скорее всего, попросту боятся рискнуть) признать, что снимать кино умеют не только в Москве и Петербурге. В итоге образ российского кино остается неизменным – тонны бессмысленного гумуса на широком экране, и прошедшие мимо зрителя картины, которые хоть как-то способны отразить такую разную, странную, парадоксальную природу реальности. Возможно, поэтому нам проще воспринимать успех картины кабардино-балкарского режиссера в рамках Каннского фестиваля, чем признать ее частью нашего нового кинематографа.
Александра Маркус
Читайте больше материалов на нашем сайте