Первоначально я хотел выпустить эту статью как продолжение прошлой – Московский шик - без всякой полемики, просто любование чистым искусством. Однако, вмешалась одна деталь, которая как раз этому самому любованию и мешает. Но сначала о прекрасном. Церковь, которую я предлагаю посмотреть сегодня не спрятана в глубине переулков, а гордо украшает собой одну из главных улиц Москвы – Большую Якиманку.
Церковь св. Иоанна Воина построена как раз в те годы, когда царь-реформатор устраивал новую столицу, осушал болота на берегах Невы, бил шведов под Полтавой. А в Москве в это время строили так.
А теперь о полемическом. О том, что вынесено в заголовок. В притворе церкви висит вывеска – «Фото и видеосъёмка строго запрещены». Чувствуете? Не просто запрещены, а строго запрещены. И сразу встает вопрос – а чем и насколько обоснован такой строгий запрет.
Следует оговориться, что я всецело разделяю мнение о том, что фотографировать людей во время молитвы недопустимо. Тут и спорить нечего. Это противоправное вмешательство в частную жизнь. Впрочем, это относится не только к церкви. Любая съёмка человека более-менее крупным планом без его предварительного согласия неправильна. Собственно, такой подход прямо прописан и в законе. Я говорю лишь о съёмке пустых интерьеров в свободное от служб время.
Найти какой-нибудь пыльный кодекс, составленный старо-греческими аксакалами не удастся, ибо в те времена человечество, увы, ещё не знало фотографии и не додумалось до того, что бессмертной душе человека может повредить не только хождение в баню с лицами известной национальности, но и фотографировании интерьеров культовых сооружений.
Обосновать запрет с точки зрения авторского права возможно лишь во вновь построенных (украшенных) или переписанных заново церквях. Во всех остальных случаях всё убранство интерьеров давно перешло в категорию «общественное достояние» и может абсолютно свободно и без каких-либо ограничений копироваться и распространяться как угодно и каким угодно способом. Интерьер церкви Иоанна Воина на Якиманке как раз относится к таким случаям.
Более того, указанная церковь является объектом культурного наследия за № 7710969000. Граждане РФ (любые) вправе знакомиться с объектами культурного наследия. С точки зрения закона ограничения (а запрет на фотосъёмку безусловно является ограничением) при осмотре гражданами объектов культурного наследия могут быть обусловлены а) мерами по сохранности самого объекта б) режимом работы собственника (арендатора). В данном случае тотальный запрет на съёмку в любое время – ничем не обоснованная и противозаконная норма.
Не хотелось бы думать, что некоторые категории граждан до сих пор верят в то, что фотография может как-то повредить благодати, уменьшить «намоленность» и прочую духовность. Это уже уровень каких-то пещерных троглодитов. К счастью, я не думаю, что у наших соотечественников всё зашло настолько далеко. И то сказать, сейчас почти при каждом приходе есть свой штатный фотограф, который бегает по храму в любой момент (включая «Херувимскую») и хорошо если без вспышки. Доказательства – на любом приходском сайте в разделе «Приходская жизнь» и т.п. А кроме того, никакого единства в этом подходе в церкви нет. Существует множество приходов, где фотографирование ничуть не запрещено. Или там какие-то особые условия, при которых фотография не может ни унести «благодать» ни повредить спасению? Ответ простой – я уверен, что всё дело в настоятеле.
И в конце статьи делаю явку с повинной. Я, Владимир Меркулов (фамилия и имя настоящие), сознаюсь в том, что 25 июля сего года, с прямым умыслом, без смягчающих обстоятельств, по предварительному сговору группой лиц нарушил запрет на фотографирование в храме Иоанна Воина на Большой Якиманке и сделал 2 фотографии интерьера, которые выкладываю ниже. В содеянном не раскаиваюсь, о снисхождении не прошу. Обещаю продолжать подобную «преступную деятельность» при первой возможности, до тех пор, пока этот глупый запрет не сдохнет.
Готов отвечать за то, что сделал хоть на человеческом, хоть на Божеском суде, так как не считаю свои действия ни нарушением закона, ни грехом. Призываю неравнодушных присоединиться к этой социальной позиции словом или делом.