Об актуальности вопроса.
Дискуссия о введении в России прогрессивной шкалы налога на доходы физических лиц сегодня является одним из наиболее удивительных парадоксов современной политической действительности. С одной стороны, ведется она, пожалуй, еще с момента принятия в России такого архаичного чуда как существующая сегодня лишь в ряде стран третьего мира пропорциональная система НДФЛ, основанная на «плоской» шкале. При этом введение этой системы было даже гордостью правительства Путина на том основании, что сократились масштабы ухода от налогов – «самые успешные» члены нашего общества таки милостиво соизволили согласиться платить по столь низкой ставке. То есть вместо того, чтобы просто обеспечить надлежащий контроль и начать наказывать крупнейших неплательщиков, как это происходит в «загнивающей Европе», у нас решили «уговорить» их, создав поистине райские ставки налога для миллиардеров. Причем нашей госпропаганде хватило логики еще и объявить подобный «способ» увеличения собираемости налогов великим достижением.
С другой стороны, несмотря на длительную общественную дискуссию, многочисленные законопроекты, предлагаемые оппозиционными фракциями в Госдуме и даже довольно частые упоминания в СМИ, чуть ли не большая часть наших граждан до сих пор в принципе не представляет себе, что такое прогрессивная шкала, и почему ее введение очень повлияло бы в лучшую сторону конкретно на их доход. Достаточно сказать, что, например, даже некоторые не последние сотрудники одного весьма крупного финансового учреждения, в котором пришлось работать автору данной статьи, искренне не знали о том факте, что прогрессивная шкала принята во всем мире, за исключением наиболее отсталой его части. Именно поэтому представляется крайне важным акцентировать внимание на этой части повестки левых сил, что само по себе неизбежно приведет к возникновению явного запроса в обществе на изменение существующей налоговой системы.
Наконец, еще одним небезынтересным парадоксом дискуссии о прогрессивной шкале можно считать радикальное расхождение по этому вопросу с т.н. «либеральной оппозицией», с точки зрения многих представителей которой сам вопрос о подобном способе распределения национального дохода является едва ли не неприличным и ведущим нас в «советское прошлое» и к придуманной ими инсинуации «отнять и поделить». Удивительным образом либеральный протест умудряется игнорировать примеры давнего и успешного функционирования подобных налоговых систем в США, Великобритании, Франции, Германии, Швеции, Японии и почти всех государствах, на которые, казалось бы, столь ориентируются «правые» в вопросах международной политики, предпочитая отнюдь не «сделать в России жизнь как в США», а закрепить статус России как их сателлита (характерно, что в любом международном споре либералы с ходу объявляют позицию РФ мракобесием и становятся на сторону Запада, но при этом не очень спешат предлагать внутриполитические реформы, вполне успешно проведенные на том же Западе). А совсем недавно один из главных сторонников Навального Леонид Волков и вовсе умудрился объявить введение плоской шкалы налога достижением Путина, которое он «признает» в силу своей объективности и непредвзятости. Впрочем, в экономической программе Навального совсем недавно присутствовал пункт об увеличении пенсионного возраста, что, однако, не помешало ему после соответствующей реформы Путина кардинально изменить свою позицию на фоне возникших протестных настроений. Не удивимся, если и в случае с прогрессивной шкалой ситуация повторится, а Навальный и Волков станут вдруг горячими сторонниками ее введения.
В силу указанных выше причин, тему прогрессивной шкалы налога можно определить как одну из наиболее интересных и перспективных, и представляется несправедливым то довольно незначительное место, которое до сих пор уделялось ей при формировании протестной повестки. Ведь речь идет, по сути, о том, что внесение достаточно несложных поправок в Налоговый кодекс РФ может очень быстро повысить доход более 50 процентов наших граждан без всякого ущерба для экономики. И сделать это можно уже сегодня.
Почему прогрессивная шкала справедлива. И почему эффективна.
Очевидно, что для любого наемного сотрудника «автоматическое» отчисление из его зарплаты целых 13 процентов ежемесячно является существенной затратой. Эта сумма вполне сопоставима с затратами на аренду квартиры и коммунальные платежи, накоплениями на ежегодный отпуск, а для многих – и на возможность просто обновить свою одежду или обувь. Согласно многочисленным опросам, большинство наших граждан все еще относится к категориям «хватает на еду, но не хватает на одежду» либо «не хватает даже на еду». Необходимость платить такой налог для них действительно тяжкое бремя – ведь эти деньги они «отрывают» от своих самых насущных, базовых потребностей, что, в сочетании с высокими коммунальными платежами, ипотекой или арендой, часто ставит их на грань выживания, не давая возможности полноценно отдыхать, лечиться и тем более высвободить время на собственное развитие, повышение квалификации, изучение иностранного языка и т.п. Таким образом, необходимость уплаты налога для них становится еще одним «балластом», бременем и, помимо явной несправедливости такой системы распределения, является ограничением возможностей для каждой личности и для общества в целом.
С другой стороны, для наиболее богатых категорий, в общей сложности, составляющих считанные проценты от общей численности населения, повышение налога даже вдвое и втрое не имело бы ни малейшего влияния на их уровень жизни. Конечно, в теории оно могло бы сказаться на сроках покупки или размерах планируемой к приобретению яхты, однако, вряд ли это может являться серьезным критерием для конструирования налоговой системы государства.
Речь, таким образом, идет прежде всего о соотношении налога, который платит участник экономических отношений, и тех средств, которые остаются у него после затрат на свои базовые (можно в определенной степени сказать – биологические) потребности, такие как еда, одежда, жилье и жилищно-коммунальные услуги. То есть тех расходов, несовершение которых для него невозможно в принципе. Разница, которая остается путем вычета таких расходов из общего дохода лица, именуется дискреционным доходом. Представляется очевидным, что для большинства населения России сегодня дискреционный доход близок или равняется нулю, а налог берется, по сути, с тех самых «необходимых» расходов – прожиточного минимума. При этом огромный дискреционный доход богатейших людей России (в отличие от их западных «коллег») облагается по той же минимальной ставке – 13%.
В мире существуют различные налоговые системы, основанные на прогрессивной шкале. Но основная их суть в большинстве стран сводится к двум простым принципам:
- выделяется необлагаемый налогом минимум, а лица, доход которых ниже даже этого минимума, освобождены от налога в принципе.
- система содержит одну или несколько отсечек, выше которых доход облагается по более высокой налоговой ставке. Например, лица, получающие доход свыше определенной законом суммы, на ту часть, которая превышает данный лимит, платят налог, скажем, не 15, а 20 процентов (повторимся - не со всей суммы, а именно с части, превышающей указанный лимит). В некоторых странах наиболее состоятельные граждане платят на такую часть налог до 45 – 50 процентов, а в период президентства Франсуа Олланда во Франции рассматривался вопрос о введении максимальной ставки 75 процентов. Неудивительно, в этой связи, что уважаемому Жерару Депардье столь приглянулась именно Россия – чуть ли не единственная страна, в которой даже миллиардер может платить всего 13!
Прогрессивная шкала налога отнюдь не является институтом, который мог бы считаться новым, неустоявшимся, сомнительным или спорным. Впервые подобная система была введена в Великобритании еще в конце 18 века, после чего распространилась на всю западную Европу и даже Российскую Империю. Ее сторонниками были столь такие разные по своим взглядам мыслители как Жан-Жак Руссо, Адам Смит, Джон Стюарт Милль и мн. др. Тем удивительнее звучит риторика современных российских властей, а также либеральной оппозиции о невозможности введения ее в современной России ввиду сложности администрирования и стремления наиболее богатых граждан не заплатить излишне высокий, на их взгляд, налог. Напротив, как показывает практика, контроль за соблюдением налогового законодательства всего несколькими тысячами наиболее богатых граждан и, тем более, несколькими десятками российских олигархов, куда менее сложен, чем постоянные проверки сотен тысяч организаций, которые до сих пор кое-где умудряются платить зарплаты «в конвертах».
Почему для России прогрессивная шкала еще более важна и справедлива?
Как известно, на Западе состояния, как правило, делаются поколениями. Если кто-то до сих пор считал, что Билл Гейтс был обычным студентом, вырастившим свою сверхкорпорацию из стартапа в гараже, то разочаруем: как и почти все американские миллиардеры, он родился отнюдь не в «рядовой американской семье» и создал корпорацию совсем не на пустом месте. Множество строчек в списке «Форбс» принадлежит людям, которые вообще не делали состояние сами, просто получив его по наследству. Однако, ни про одного из них нельзя сказать (несмотря на часто весьма «неспортивное» поведение, например, того же Билла Гейтса в методах ведения бизнеса), что он свое состояние нажил явно незаконным путем и, тем более, украл его из государственного бюджета. Как правило, речь идет именно о бизнесе, хоть и не всегда чистоплотном и безупречном в отношении деловых партнеров.
В отличие от элит в развитых странах, почти весь топ российской части «Форбса» состоит из людей, «поднявшихся» буквально из ниоткуда за считанные годы. Несмотря на то, что людей вроде Дерипаски, Абрамовича, Ротенберга, Усманова и других хорошо известных российским гражданам персон, чье совокупное состояние превышает активы остального населения страны вместе взятого, пресса по недоразумению называет бизнесменами и предпринимателями, в действительности они таковыми никогда не являлись. Они не создавали программное обеспечение для компьютеров, не строили инновационных предприятий, даже не занимались на заре своей деятельности инвестициями в перспективные проекты. Почти все их активы до сих пор связаны с полезными ископаемыми, которыми столь богата наша Родина, либо с бывшими советскими предприятиями, каким-то волшебным образом очутившимися у них в собственности. Вы спросите, а причем же здесь прогрессивный налог? Ведь разговор в таком случае нужно вести об уголовных делах и конфискации имущества. Все так. Однако, минуло уже более четверти века с того времени, как была проведена приватизация. Годы шли, а пересмотр ее итогов, несмотря на многочисленные разговоры об этом, так и не был произведен. Активы продавались, перепродавались, часть из них оказалась в руках иностранного капитала, часть – у выросшего за это время нового поколения бизнесменов, которые уже не являлись нуворишами из девяностых и юридически могут считаться «добросовестными приобретателями». Поэтому далеко не все современные собственники этих активов могут считаться преступниками в уголовно-правовом смысле. Однако, это не отменяет того, что большая часть населения была, называя вещи своими именами, ограблена, и некоторой компенсацией этого мог бы служить сверхвысокий (выше, чем в странах Запада) прогрессивный налог именно с той категории людей, которых принято сейчас называть олигархами. Разумеется, это не отменяет необходимости и пересмотра итогов приватизации, и привлечения к ответственности части ее бенефициаров, однако, такая мера помогла бы не только частично восстановить справедливость, но и в значительной степени решить насущные проблемы страны, в которой Президент совершенно спокойно объявляет «средним классом» людей с доходом 17 тысяч рублей. В отличие от США и большей части Европы, в России до сих пор большая часть населения тратит свой доход, в основном, на удовлетворение тех самых «минимальных» потребностей, которые упоминались в начале этой статьи, и налог взимается не из дискреционного дохода, а из сумм, которые для обычного гражданина России являются критически необходимыми. Поэтому именно в России введение прогрессивной шкалы является намного более актуальной мерой, чем в тех самых развитых странах.
Сегодня, несмотря на многократное внесение в Государственную думу законопроектов с поправками в Налоговый кодекс, касающимися прогрессивного налога, власть в лице партии «Единая Россия», пользуясь парламентским большинством, планомерно отклоняет такие поправки каждый раз, когда они вносятся. Либеральная оппозиция, как было упомянуто выше, также поддерживает позицию власти о сохранении действующей архаичной «плоской» шкалы, выгодной только нескольким десятым процента населения. Именно поэтому, в свете предстоящих выборов, для левых партий критически важно сделать вопрос о введении прогрессивной шкалы налогообложения не только частью своей программы (как раз это сделано достаточно давно), но, прежде всего, одним из главных пунктов актуальной протестной повестки, и тот факт, что он до сих пор таковым не является, возможно, следует отнести к крупнейшим упущениям всех левых организаций нашей страны.