Адвокат с хорошей практикой и связями, старше меня десятью годами. После года свиданий по установленному мной графику, выходов на пикник, в кино, в театр, я согласилась на предложение о замужестве. Особых чувств не испытывала, но импонировала сдержанность жениха. И вообще, его поведение соответствовало тем представлениям о жизни, которые заложили мне родители. Отец- полковник ВВС США, выходец из Англии, потомственный военный и мама-наследница ни много ни мало, княжеской русской фамилии. Мамин аристократизм - понятие для меня, американки до мозга костей, категория весьма абстрактная. В отличии от понятия Православная вера. Маме с бабушкой удалось взрастить её в отце-католике, а потом и во мне. Сколько себя помню, жизнь нашей семьи была связана с Церковью. При этом я выросла вполне современной девицей.
После поступления в университет переехала в общежитие, на что родители, уверенные в моём правильном воспитании,абсолютно спокойно благословили. Маме и отцу действительно не о чем было беспокоиться - мне и самой хотелось, чтобы жизнь складывалась правильно. Тем более, перед глазами было полным-полно достойных примеров. Наша семья, да и другие семьи из прихода Александро-Невского собора в городе. Свободные студенческие нравы меня не шокировали, но и не прельщали. Парни обращали на меня внимание, но, как только понимали, что на близкие отношения рассчитывать не приходится, переключались на моих более сговорчивых подруг. Меня это не огорчало, всему своё время. Стив не претендовал на близость до свадьбы, я расценила это как благородство и уважение. Скромное бракосочетание состоялось перед последним курсом университета. У нас был обычный гражданский брак, венчание он предложил отложить на потом. Я немного по другому представляла себе старт семейной жизни, но не принуждать же человека. К тому же взрослый и солидный муж казался мне неким гарантом достойной жизни. Вскоре я поняла, что беременна. Однако супруг воспринял эту новость довольно таки холодно.
-Это очень несвоевременно, Эмили! Ты должна понимать, что моё окружение- непростые люди. По моей жене станут и обо мне судить! Пойми, что эффектная спортивная девушка и пузатая, расплывчатая тётка, у которой всё время что-то болит, не одно и то же!
Проговорив это, муж уехал в офис, а я отправилась к родителям, прорыдав всю дорогу. Узнав причину моего расстройства, мама всплакнула. Отец же был категоричен.
- Бросай ты этого козла, дочка! Не беда! Сами вырастим! Дом у тебя есть, мы с матерью ещё молодые!
Понимая, что папа прав, я всё же не была готова к окончательному решению. Противоречия тем временем становились неразрешимыми. Мы или молчали или Стив срывался и я не оставалась в долгу. К рождению Сары, которая появилась на свет через несколько дней после выпускных экзаменов, я превратилась в мешок с костями и едва заметным животом. В госпиталь меня отвёз отец. Медсестра, приемного отделения удивленно воскликнула:
- Ты точно рожать, девочка? Какой же срок? ◦ И долго вздыхала и качала головой, услышав "41 неделя" .
Несмотря на миллионы моих нервных клеток, погибших во время беременности, да и за весь период злосчастного замужества, Сара родилась здоровой красоткой. У меня дыхание перехватило, когда девочку впервые дали мне в руки. «Спасибо Тебе, Господи!» - мысленно благодарила я. -«Это же такое совершенство!» Нежная кожица, голубые глаза, прекрасное личико. Ещё и белый, белее некуда, хохолок на голове. Одновременно с радостью материнства пришлось столкнуться с крайне суровой реальностью. Из госпиталя нас забирал мой отец. Милый папа! По такому случаю он надел форму , до блеска намыл свою машину, был очень любезен с персоналом больницы. Я не стала спрашивать, где Стив. Однако, увидев, что отец везёт нас с дочкой к себе домой, попросила объяснить, что происходит.
- Тут такое дело, дочка. Стив затеял бракоразводный процесс. Так что ваш дом опечатан, поживёте пока у нас.
К тому времени , неоднократно рассмотрев свою жизненную ситуацию как с точки зрения почти дипломированного психолога, так и с позиции верующего человека, я пришла к выводу, что развод в моём случае- наименьшее зло. Но какое отношение имеет Стив к дому, купленному родителями и мной? Причём бОльшую часть средств вложили родители! Оказалось, что для адвоката возможно многое. Стив думал остаться в доме, выплатив мне половину стоимости, отказавшись от дочери и не претендуя на дальнейшее общение с нами. Мама плакала - у неё на всё такая реакция. Мы с отцом , честно говоря, не горели желанием допускать подобный беспредел и сумели добиться продажи дома. Получив чуть больше половину суммы, понимая, что никак не могу позволить себе дом в пригороде, я приобрела жильё в многоквартирном доме. Причём часть дали родители, на этот раз взаймы. Работа была жизненно необходима. Интернет ещё не был общедоступным, дома росла стопка изданий для ищущих работу, но молодому психологу, в разводе, с крошечным ребёнком, никто не спешил предлагать место. Незадолго до Рождества я заехала с полугодовалой Сарой в торговый центр. Преддверие праздника, блеск витрин, елки разных стилей и размеров, ростовые Санта-Клаусы... Вся эта суета никак не сочеталась с моим настроением. Жизнь на пособие, денежный долг. Родители не торопят, конечно, но сколько можно? Сколько, вообще, придётся так жить. С этими грустными мыслями, лавируя в толпе большой тележкой, из которой, вдобавок, норовила выскочить подрастающая дочка, я пробиралась к выходу. Кто -то придержал дверь. Я повернулась поблагодарить доброго человека и увидела улыбающегося во весь рот Морриса.
- Привет, Эми! Вот это неожиданность! Как ты? - Франк вместе со мной двинулся к стоянке.
Меньше всего мне хотелось обсуждать, как я. Попыталась отделаться односложными фразами.
-Развелась. Ищу работу.
-Работу? Серьезно? А что ты скажешь насчёт полиции штата? Я после университета сразу подсуетился, почти полгода в службе внутренних расследований. Сейчас мне нужен напарник. Могу тебя порекомендовать, ты только скажи!
Предложение вызвало смешанные чувства. Сразу возник вопрос: какой может быть взаимный интерес у психолога без опыта работы, и полиции? Франк разъяснил, что отдел внутренних расследований контролирует чистоту рядов полиции, и не исключён вариант, что придётся под прикрытием, под легендой, работать с офицерами, попавшими под подозрение. Изучение досье работников также требовалось. Эти задачи как раз для психологов. Сложно сказать, что повлияло на моё решение. В первую очередь, разумеется, острая необходимость в работе. К тому же вспомнился случай во время учебы: мою подругу изнасиловали, она запомнила, что напавший был белым и высокого роста. Полиция студгородка пыталась замять историю, а я, не в силах наблюдать подавленное состояние подруги, действовала как могла. Попросту ходила с фотоаппаратом по спортивным площадкам и фотографировала всех белых парней. Особый интерес был к баскетболистам. В итоге подруга опознала обидчика. Парня посадили, кажется, на 7 лет. От более сурового наказания его спасла хорошая репутация студента и спортсмена.
Больше месяца всевозможных проверок и формальностей - и я стала офицером отдела полиции. В глаза сразу бросилось ощущение некоей кастовости. Коллеги причисляли себя к особому, элитному подразделению, этаким вершителям судеб. А у меня было ощущение ежедневного валяния в грязи. Придя на работу в отдел, я была уверена, что буду бороться и побеждать в борьбе с нарушениями в рядах полиции. Прозрение не заставило себя ждать. Задания были, по сути заказом. Крупное, среднее и мелкое руководство подразделений попросту удобно избавлялось от неугодных , прикрывшись законом и не запачкав рук. Становилось не по себе от такого количества человеческого цинизма. Одни люди избавлялись от других по разным причинам. Кто-то перешёл кому-то дорогу, кто-то работал лучше и в нем увидели конкурента, кто-то кому-то просто не понравился...
Анализируя ситуации и изучая личностные характеристики, я видела, что люди, попавшие под маховик немилости начальства, в большинстве своём честны и профессиональны. Что и отражала в отчётах. Однако старшим в нашей команде был офицер Моррис, и отредактированные им отчёты переворачивали всё с ног на голову. В профессиональном смысле людей растаптывали, ломая их судьбы и судьбы их близких. Все мои попытки донести до Франка мысль, что такой подход к работе - самое настоящее человекоубийство, натыкались на кривую усмешку:
- Расслабься, Эми! Это система и она диктует свои правила! Ну оказались они слабым звеном, да, выпали из обоймы. Ну не пристрелили же мы их, в самом деле! Будет им уроком, найдут, как на хлеб заработать.
- Куда им идти? Охранниками в магазин? Или просто убирать в сортирах дерьмо?
- Да наша то какая забота? Хочешь яблочка? Я взяла предложенный фрукт и швырнула в напарника.
⁃ Какая же ты гнида, Моррис!
- Майкл Джордан нервно курит за углом! - довольно ухмыльнулся Франк, поймав яблоко рукой. - Остынь, Эм! Хватит белое пальто демонстрировать! Сама здесь сколько пашешь?
⁃ Сколько пашу, столько и кричу о том, что здесь людей гробят!
⁃ Что ж не поищешь что получше? А может, того? Эээ... Гордячка Эмили втрескалась в старину Франка и ходит на работу, чтобы его видеть почаще? А Франк не против!
Диалоги в таком духе периодически повторялись. Правда, помня университетский опыт, рук мой напарник больше не распускал. Да и харрасмент на работе грозил серьезными проблемами. Я кляла себя за мягкотелость и слабоволие. И тянулось это всё больше трёх лет. До тех пор, пока не закончилось трагедией.