Дело было еще в середине 90-х… На пыльном чердаке старой дачи моего еще со школьных лет приятеля Лёхи, при ремонте шиферной крыши теплым осенним днем среди всякого хлама был найден деревянный ящичек, запертый на миниатюрный навесной замок. Ремонт крыши тут же был отставлен на весьма туманное «потом», и мы со своей добычей по шаткой деревянной лестнице спустились вниз, предвкушая, как когда-то в детстве, нахождение древних пиратских кладов или, на худой конец, заначки покойного лёхиного дедушки, в свое время снискавшего себе славу великого знатока всяких спиртосодержащих жидкостей. Дедовы секретные схроны, где подвергались долговременной выдержке различные настойки и прочие алкогольные амброзии, за прошедшие со дня его внезапной кончины без малого 10 лет мы находили не раз… Изучив пыльный ящик и определив его, как старинную, инкрустированную частично выкрошившимся перламутром шкатулку, мы решили, несмотря на очевидное нетерпение, вскрывать ее осторожно, по возможности не испортив воздействием грубой силы раритет. При встряхивании из нее слышалось странное шелестение, а не ожидаемое мной позвякивание сокровищ, и не вожделенное моим напарничком бульканье. После длительных манипуляций со ржавой ножовкой, сопровождаемых легким травматизмом и нетерпеливыми матерками, дужка замка была наконец-то перепилена, и нашим алчущим взорам открылось… что бы вы думали? Н-да, ни сокровищ, ни бутылочек темного стекла с высокоградусным содержимым мы не нашли. Из шкатулки была извлечена пачка поблекших от времени фотографий и каких-то документов, а также книжка в обложке из желтоватого плотного картона и бобина старой кинопленки. Все это было заботливо завернуто в газету «Правда» за сентябрь 1966 года.
Сломленный таким ударом судьбы, мой товарищ сел на скрипучий велосипед и укатил в ближайший ларёк за пивом, а я обстоятельно поместился за просторный круглый стол на веранде, разбирать подаренное разочарованным приятелем барахло. Книжка оказалась англоязычным руководством по эксплуатации мотоцикла Harley-Davidson модели WLA, изданная в 1942 году; документы – отечественным техпаспортом на «иностранный мотоцикл Гарлей-Дэвидзон с коляской, двигатель –б/н, мотор б/н, цвет – зеленый», оформленным на Петра Николаевича Савинова - дедушку моего приятеля аж в 1946 году; также прилагалась «справка о закреплении мото-машины марки Харлей-Давидсон за красноармейцем Савиновым», датированная 1944 годом и потрепанная красноармейская книжка. Найденные фотографии запечатлели бравого сержанта то среди развалин Берлина, то сидящим на мотоцикле на фоне аккуратных немецких домиков, а также фото с соревнований по мотокроссу на Первенство Советской армии 1946 года, где гонщики ворочают тяжеленные мотоциклы, преодолевая глубокие ручьи и прочие прелести кроссовой трассы. Из вороха пожелтевших бумаг неожиданно выпал значок «Чемпион Советской армии 1954 года» с фигуркой мотоциклиста, покрытый изумительно красивой эмалью. Да, - подумал я, - а «Деда Петя» был силен, оказывается, не только в изготовлении настоек... Это открытие меня изрядно обескуражило, ведь я прекрасно помнил Лёхиного деда – весельчака и балагура, которого никто особенно не принимал всерьез, но при этом все традиционно шли к нему, когда надо было починить какую-нибудь механическую дребедень. Николаич чинил все – от внезапно остановившихся наручных часов до соседского мопеда или радиоприемника сторожихи, и делал это будто бы играючи – с шутками да смехом. Жена - Лёшкина бабка - вечно «пилила» его за «выпивоны» и охотную помощь всем встречным-поперечным, хотя очень любила и со скрываемой нежностью обиходила.
Рассказав про свои открытия вернувшемуся с пивом Лёхе и выслушав его вялый комментарий, что мол, - да, дед гонял вроде после войны на мотоцикле, да и всю войну прошел от Москвы до Берлина в мотоциклетном полку, что и орденов-медалей заслужил немало, и ранен был несколько раз, а на мотоцикле перестал ездить только в 60-х, когда открылась старая военная рана, и с мотоцикла пришлось пересесть на 403-й «Москвич», купленный на автобазе, где он работал. Отсутствие интереса товарища к этой поразительной истории я приписал общей флегматичности характера и слабой технической подкованности. Повторно испросив разрешения забрать трофеи и получив согласие, я отбыл в Москву.
Просмотрев дома еще раз все бумаги и внимательно изучив инструкцию по «Харлею», я принялся обзванивать знакомых в поисках кинопроектора, в надежде просмотреть кинопленку. К вечеру я стал обладателем трех неработающих проекторов разных марок, отданных владельцами с условием никогда их не возвращать. Под утро один из них уже весело стрекотал на моем письменном столе, упершись световым лучом с мелькающим изображением в белую простыню на стене. Начисто потеряв ощущение времени, я зачарованно смотрел на импровизированный экран, где перед моими глазами беззвучно мелькали кадры любительской кинохроники... Судя по всему, пленка запечатлела крупные мотоциклетные соревнования конца 40-х - начала 50-х годов: отмашка флага стартера, в тучах пыли по шоссе проносятся парами мотоциклы; кто-то ремонтирует на обочине колесо; с жаром обсуждают что-то люди с судейскими повязками, на импровизированной трибуне – восторженно орущие болельщики, флаги, транспаранты; кроссовая трасса, в русле ручья тесно от мотоциклов; брызги, летящие комья грязи; чьи–то улыбающиеся чумазые лица; крупно – ряд мотоциклов, награждение; стоп – кончилась пленка – белый экран… Я сижу в темноте, а перед глазами – проносятся на мотоциклах, которых уже нет, люди, которых тоже нет… Что это, – призраки и вещи самой Истории? С трудом засыпаю уже после рассвета; последняя мысль: «Вот бы прокатиться на дедовом «Харлее» - потухает в сонной коловерти…
Модель Harley Davidson WLA является армейской модификацией «цивильной» модели WL, которую мотогигант из Милуоки начал производить в далеком 1937 году. Армейская версия пошла в производство небольшим тиражом с 1940 года, а с конца 1941 года, после вступления США в Мировую войну, производство резко возросло. Армейские мотоциклы отличались окраской цвета хаки, светотехникой военного образца, грязевыми щитками иной формы, более надежным воздушным фильтром, колесами увеличенного диаметра, багажником с кожаными сумками, патронным ящиком и ложементом для оружия на передней вилке. Двигатель традиционной для «Харлеев» схемы – V-образный двухцилиндровый нижнекламанный, рабочим объемом 738 куб. см., мощностью 25 л.с. Всего за годы войны было произведено около 90000 мотоциклов WLA-42; в СССР в рамках союзнических поставок по Ленд-Лизу было отправлено около 30000 «Валуев» (так их называли в войсках). До начала 1950-х годов «Харлеи» состояли на вооружении в Советской Армии, потом их передали в милицию, где они и служили до конца 50-х. Отметились «валуи» и в мотоспорте - до введения в 1948 году запрета на использование иностранных мотоциклов в соревнованиях всесоюзного значения, на WLA гонщики принимали участие и в шоссейных и в кроссовых состязаниях.
Надо сказать, что в конце 80-х, когда я еще школьником, ведомый своим интересом к истории техники пришёл в московский клуб «Следопыты Авто-Мото Старины (САМС), армейские «Харлеи» тамошними антикварщиками не ценились. Считалось, что это техника не интересная, часто встречающаяся и потому коллекционеры мотоциклов относились к ней с некоторым презрением: «Фу, Харлей-Валуй!» - так называли в обиходе модель WLA-42. Искали немецкие трофейные аппараты, особенно тяжелого класса, отдельной темой со своей группой почитателей-снобов была английская мототехника. Отечественные мотоциклы – «совкоциклы» тогда не котировались среди любителей старины совсем, даже довоенные. Бывших армейских Харлеев времен войны вплоть до конца 90-х попадалось очень много - по сараям запасливых дедушек, военных и милицейских отставников лежали горы новых, в характерных оранжевых коробочках, запчастей. Попадались целиком новенькие агрегаты – моторы и КПП в масле, в морской упаковке, как они приходили в СССР в арктических конвоях. Гораздо реже встречались новые рамы и передние вилки. С харлеевскими рамами вообще была проблема – в Советской Армии мотоциклы эксплуатировались с боковыми колясками от М-72, поэтому у подавляющего большинства Харлеев были «ведёные» или «вареные» рамы – со следами безжалостной военной эксплуатации. Когда мой друг в 1989-м, перед уходом в армию купил два Харлея с «живыми» документами за 300 рублей, в клубе над ним откровенно потешались – приобрести приличного «Валуя» тогда можно было рублей за 100. «Сарайный», ржавый вариант нередко брался просто «за бутылку» - я сам тому свидетель, поскольку не раз менял приобретенные разными путями Харлеи на интересующие меня редкие велосипеды. Предвкушая скепсис читателей свидетельствую – да, так было, особенно в 90-е, когда спрос на культовые (как оказалось) американские армейские мотоциклы резко возрос и запчасти для них стали своеобразной универсальной валютой в мире технического антиквариата, а пронырливые барыги зарабатывали состояния на торговле ржавыми остатками мотоциклов из Милуоки. Лично меня Харлеи 1940-х годов не интересовали совершенно, но обменять запчасти от них можно было на вещи, которые как раз меня очень занимали – старинные велосипеды, части от советских довоенных мотоциклов и прочее. Харлеи, скупаемые тогда по всей стране барыгами, уходили в основном в Польшу, а оттуда уже расползались по всему миру, часто возвращаясь на историческую родину. Тогда же, в конце 90-х в Москве и в Киеве появилось несколько реставрационных мастерских, специализирующихся на армейских WLA-42 и «цивильных» WL. На Тайване и в Польше началось производство запасных частей – выпускных систем, крыльев, светотехники и т. п. Нужда в «навесном» оборудовании была чувствительная – от «сарайных» исходников, как правило, можно было взять только основу – мотор, КПП, раму-вилку, колеса, баки, седла. Остальные части, как правило, были сильно попорчены эксплуатацией и варварским ремонтом.
Посмотрите публикации, посвященные истории отечественного мото-дела:
