Почему соглашение с США о Северном потоке-2 погрузило немцев в депрессию и за что в Германии человека могут объявить националистом, рассказал Александр Сосновский в эфире программы Владимира Соловьева «Полный контакт».
Сосновский: Ну, в Германии, на самом деле, состояние не радужное. Я начну с Германии, если позволишь.
Соловьев: Давай.
Сосновский: И начну я с того соглашения, которое Меркель подписала в Соединённых Штатах Америки с Байденом. Вроде, как бы мы уже всё это прошли и уже мы знаем, что Германия ничего на себя, никаких обязательств по Северному потоку-2 серьёзных не взяла. Украина, конечно же, проиграла, но здесь есть несколько вещей, на которых я хотел бы всё-таки остановиться.
Знаешь, как называют сейчас это соглашение немцы? Они называют это «новая безоговорочная капитуляция Германии», только на этот раз не на уровне армии, а на уровне политики. Новая безоговорочная капитуляция перед давлением Соединенных Штатов Америки. И здесь речь идет не о фактологии, речь идет не о содержании этого соглашения. Что касается содержания, здесь совершенно ничего нового нет.
В прошлом году Олаф Шольц, министр финансов, вице-канцлер, этот же план предложил американцам. Он предложил один миллиард евро в обмен на то, что американцы не трогают «Северный поток-2», а немцы его достраивают. Фактически, если внимательно читать соглашение, которое подписали по «Северному потоку-2», об этом и идет речь.
Там чуть больше, чем миллиард, там полтора миллиарда, но, в принципе, никакого такого фактического давления на Германию нет, общие слова. Вы должны, вы обязаны, но всё это на уровне декларации, но тон, в котором составлено это соглашение, выбор слов, предложения, описание того, что должно быть сделано, это всё привело к тому, что в политической элите Германии наступил период тяжелейшей депрессии.
Тяжелейшей депрессии в том плане, что, да Германия сделала один шаг сторону от давления Соединенных Штатов Америки, добившихся окончания строительства «Северного потока-2», да, Германии эмансипировалась. Фактически оказалось, что Германия сделала один шаг в сторону или один шаг подальше от Соединенных Штатов Америки, но только, потому что Соединенные Штаты Америки, поводок сделали ровно на один шаг длиннее.
Соловьев: Красиво.
Сосновский: То есть отпустили поводок. Вы теперь как бы немножко эмансипированные, но на самом деле вы полностью в руках Соединенных Штатов Америки. Рекомендую для тех, кто не читал, почитайте это соглашение и вы поймете, что начиная с 1945 года в отношениях Соединённых Штатов Германии и… Соединенных Штатов Германии. Вот, именно, Соединенных Штатов, оговорка по Фрейду. Соединенных Штатов Америки.
Соловьев: Оговорка очень точная.
Сосновский: Да. Соединенных Штатов Америки и Германии ничего не изменилось, Германия, как была оккупирована, и я не случайно выбираю это слово, так и остаётся оккупированной страной. Я с трудом могу себе представить нечто подобное, скажем, в отношении Германии с той же самой Польшей, про Россию я уже вообще молчу. То есть, фактически Германия, которую разделили после войны на четыре зоны, одну зону, которую подарили французам, вообще я не знаю, за что, а теперь они считают себя победителями.
Англосаксы как считали оккупированной страной, так и продолжают считать. И вот в этом плане, в этом направлении надо и воспринимать всю эту ситуацию. Ведь они слили в одну кучу, в один горшок, что называется, «Северный поток-2», права человека, которые, они как считают, нарушаются в России, дела Берлинского пациента, о которым нужно говорить отдельно, но в конце концов, последние скандалы с Гусинским, «Эхо Москвы» и Венедиктовым.
И знаешь, вот здесь вот, я сегодня опубликовал такую штуку, нужно понимать, что такое, как эти права человека воспринимаются в Штатах и в Германии и как, допустим, они смотрят на аналогичные проблемы в России. Вот сколько вони сейчас поднимается по поводу того, что Соболь не допустили к выборам, ещё кому-то запретили, закрыли какие-то аккаунты Навального. Ну, там куча всяческих есть вещей. Сегодня утром такая маленькая-маленькая заметочка в немецких СМИ. В Конституционный суд поступило 44 жалобы от различных группировок, партий и отдельных людей по поводу того, что их не допустили к выборам в Бундестаг, которые состоятся осенью этого года. Это уже в сентябре.
Соловьев: Это же пустяки. Это же демократически не допустили.
Сосновский: Да. И Конституционный суд, 44 партии не допустили, 19 из них подали кассационные жалобы в Верховный Конституционный суд Германии. Он называется немножко по другому, но будем считать, что это высшая такая Конституционная фармация Германии. Из 19 только в одном случае Конституционный суд принял решение в пользу подавшего кассацию. Кстати, это была немецкая Коммунистическая партия, которая идет отдельным блоком.
И ни у кого не вызывает никаких вопросов. Никто не говорит, что здесь нарушаются чьи-то права. Никто не разговаривает о том, что здесь ведётся какая-то тайная операция спецслужб, которая не допускает этих группировок. Никто никого не выносит на диванчике из зала, где проходили слушания. Потому что все ведут себя ровно так, как они должны себя вести. Это нормальная ситуация, в которой живёт нормальная страна. Точно также и в России.
Но когда из России раздаются стоны из либеральных СМИ, из того же самого «Эхо Москвы», и где начинает всё это описываться и красиво преподноситься, то вдруг в Германии, но не только, конечно, в Германии, но поскольку, я в уютной берлинской квартирке, я говорю про Германию. Вдруг Германия начинает всё это оценивать совершенно с другой точки зрения. Вот это, что называется вопрос стандартов, вопрос двойных стандартов, вопрос разного подхода к тому, как и что оценивать, и это, конечно, немцы понимают.
Я сейчас совсем не говорю про Россию, я говорю про Германию. У нас у многих, я имею в виду, многих россиян складывается такое неправильное ощущение, неправильное понимание того, что происходит в Германии. Всем кажется, что решения, которые принимаются на самом высоком уровне, которые касаются, допустим, санкций — это решения, которое принимает Германия. Это неправильно. Это не Германия принимает это решение.
В Германии внизу, в нижней части Германии, я имею в виду, там, где находится общество, а не там, где находится политический Олимп, сейчас состояние такой, ну, может быть, неразвитой, но уже надвигающейся депрессии, которая диктуется и тем, что пандемия, конечно, всех там уже задавила до крайней степени, и тем, что экономика начинает рушиться, и тем, что бизнес фактически теряет все свои какие-то достигнутые вершины, падает уровень жизни. Ну, и, конечно же, тем, что все понимают, что общество очень часто держат за дураков, и это касается не только вопросов пандемии, не только вопросов бизнеса, а это именно касается того, с чем мы вот на Соловьёв Live очень часто сталкиваемся, о чём мы говорим.
Почему вдруг начинает Германия вмешиваться во внутренние дела России или Белоруссии и начинает использовать некие события, которые происходят в этих странах, для того чтобы навредить самим себе. Ведь фактически санкции, о которых столько времени говорится и которые столько времени пытаются те же самые либералы из России пробить на Западе, они, в первую очередь, вредят той же самой Германии. Ну, что выиграла бы Германия или что выиграет Германия, если «Северный поток-2» остановится? Ну, не только ничего, а это вред. Это просто вред.
Соловьев: Подожди. Я вот одного не могу понять, а скажи мне, пожалуйста, в Германии задают вопросы, почему, если у них союзные отношения в рамках НАТО с Америкой, то на территории Германии американские отдельно базы есть, а немецких военных баз на территории Америки нет? А задают, например, в Германии такой вопрос, как соотносятся со свободой слова, произошедшее в Америке 6 января и с преследованием людей за их политические убеждения? То есть американцы осуждают или нет? То есть немцы осуждают происходящие в Америке или нет? Насколько немцы и как относятся к прошедшей избирательной кампании, как они считаются, всё ли было в рамках закона, и соответствует ли это представление о высоких стандартах демократии — выпиливание Трампа из Твиттера? Немцы что-то на эту тему говорят или так аккуратненько, но очень убедительно молчат?
Сосновский: Владимир Рудольфович, должен вас поблагодарить за то, что вы сейчас создали практически структуру новой политической партии Германии, которая должна эти вопросы взять как основополагающие и использовать их для выборов, но уже не в этот Бундестаг, а в следующий Бундестаг. Конечно же, задают эти вопросы. Конечно же, они существуют. Но знаешь, у меня такое ощущение, что во многом тут в Германии приходят во времена советских кухонь, когда на кухне всё это обсуждалось и всё это разговаривалось, но как только человек выходил за пределы собственной шестиметровой кухоньки и выходил на лестничную площадку, он тут же начинал говорить: «Слава КПСС и всему Советскому народу».
Вот очень похожее сейчас происходит в Германии. Да, говорят, но, к сожалению, надо и сказать другое, что если ты будешь слишком много говорить, то ты рискуешь. Рискуешь попасть в немилость не только политического плана, но и уголовного плана. Потому что, сегодня фактически под любое действие можно подвести, как говорится, уголовную статью, немецкую уголовную статью. И пусть немецкий Уголовный кодекс не столь жесток, как, в общем-то, наверное, должен был быть, но тем не менее, никто не хочет в это дело попадать.
Тем более что вот подобного рода уголовные статьи в Германии — они очень интересно отсиживаются. То есть тебе, допустим, присуждают 6 месяцев, скажем, тюрьмы, но тебя в тюрьму никто не садит, а просто считают, сколько ты зарабатываешь в среднем в день, умножают на количество дней, которые ты должен отсидеть, и ты должен это выплатить. Для любого немца подобного рода отсидка намного тяжелее и страшнее, чем отсидеть где-нибудь 6 месяцев в каком-нибудь немецком приюте, называющемся тюрьмой.
Поэтому вот эти финансовые дела давят очень сильно. В основном это, конечно, касается, ну, знаешь, вот очень просто сейчас в Германии попасть в так называемый коричневый угол. Как только ты начинаешь говорить о некой национальной идее Германии, а вот те вопросы, которые ты задавал….
Соловьев: Сразу говорят, что ты нацист?
Сосновский: Да. Сразу говорят, что ты нацист.
Соловьев: Хорошо. Но Германии, может, хотя бы обратить внимание на жуткое положение мигрантов из Ирака на территории прибалтийских республик, где уже там чуть ли не волнения начинаются. Они из Белоруссии перебежали, а с ними такое устраивают, но хотя бы на это могут или нельзя? Я понимаю, что они не могут обратить внимание на положение русскоговорящих в Прибалтике, которые там на положении унтерменш, то есть даже не граждан. Но хотя бы иракские беженцы должны быть близки сердцу немца.
Сосновский: Да. Должны быть близки, но для этого немец должен знать о том, что они там есть. Если ты думаешь, что об этом пишет немецкая пресса, то ты глубоко ошибаешься, немецкая пресса об этом не пишет. Поэтому узнать о том, что там происходят подобного рода проблемы, нет, но зато немецкая пресса напишет о том, что Лукашенко открыл шлюзы, и через эти шлюзы ринулись толпы мигрантов. Но на этом шлюз, дальше этого нету. То есть кажется, новость подаётся таким образом: вот отсюда эмигранта выпустили для того, чтобы сделать прибалтам плохо, а где они оказались и что с ними, и то, что там собираются строить стену, — про это, конечно, практически никто не пишет.
И как только ты начинаешь писать, ты действительно рискуешь оказаться в определенном правом углу. Знаешь, я, по-моему, в 2018 году — тебе хорошо известный, я его приглашал многократно в наши стримы — Хансйорг Мюллер, депутат Бундестага. Он один из таких, как мне кажется, самых смелых, грамотных специалистов, политиков из партии Альтернатива для Германии. Он в 2018 году попытался провести первый, независимый, такой суверенный форум по безопасности Германии не под эгидой Соединенных Штатов Германии, а именно, как национальный. На этот форум пригласили несколько ведущих спикеров.
Я был как представитель русской диаспоры, ну, тут уж извините, можете считать меня кем угодно, но всё равно я представитель, конечно, России, в этом плане. Хотя я с немецким паспортом, но я представитель России. Меня пригласили выступить как россиянина. Вилли Виммер выступал как бывшая правая рука Гельмута Коля. Был ещё руководитель бывший службы внутренней безопасности Австрии, это высокого уровня должность, выступал. Руководитель одной из академии Швейцарии.
Вот мы там все сидели, выступали и рассказывали о том, как должна быть построена структура европейской безопасности, но через некоторое время, конечно же, об этом написала и австрийская, и швейцарская, и немецкая пресса. Ну, и практически все выступавшие были немедленно причислены к рангу националистов, к рангу реваншистов, тех, которые собираются, в общем-то, восстановить вот эту идею Великой Германии. Об этом даже речи, конечно, не было.
Но это очень просто — поставить клеймо и поставить штамп, потом с этим бывает тяжело бороться. Бывает очень тяжело бороться. Бывает иногда, что вдруг даже в дверь кто-то постучит, иногда ты не знаешь, кто стучит тебе в дверь. У немцев есть такое выражение «почтальон стучит дважды», поэтому будем надеяться, что мы обойдемся только одним стуком, но стучат. Стучат в прямом и переносном смысле.
И вот здесь ты задавал вопрос, а немцы знают или не знают? А ты знаешь, что стучат очень часто наши совестливые граждане, наша диаспора. Я не обвиняю всю диаспору, но в этой диаспоре есть очень много людей, которые, как только они переезжают на новое место жительства, они вдруг считают своим долгом, обязательно нужно лить какую-то грязь на ту страну, из которой ты выехал.
Может быть, они таким образом выстраивают свое политическое алиби, но очень часто именно из этой среды вытаскивают людей, потом берут этих людей, которые вообще были ничем не значащими, никем не значащим ничего, берут у них интервью, потом это интервью попадает на передние полосы газет. И пишут, там какой-нибудь Пупкин, который вот приехал из России, и он рассказывает страшные ужасы об избирательной системе, о «БУКе», ещё о чем-то.
Это к сожалению происходит, но это уровень такой вот, знаешь, вот информационной, я бы сказал, безразличности и такой информационной негигиеничности. И вот эта информационная гигиена в сегодняшней политической жизни Европы — она отсутствует. Идет абсолютно избирательная подача информации. Можно сколько угодно ругать Россию и можно говорить, что в России существует государственный срез СМИ — и те, и другие, и четвёртые — но существуют все, и они могут в этом плане существовать до тех пор, пока они не становятся экстремистами. Вот это абсолютно правильно.
В Германии всё происходит совершенно по-другому. Меня не могут не признавать экстремистом, но мне за 2 месяца создадут имидж националиста или даже нациста и с этим имиджем потом, ну что, ну только потом к Мюллеру идти и с Мюллером о чём-то там разговаривать. Ну, или там к Шелленбергу по каким-то делам. К сожалению, вот эта информационная негигиена — она, конечно, сегодня портит политическую жизнь.
Соловьев: Это же часть политической жизни. Понимаешь, это же вообще сейчас такая игра в перевёртыши. Сейчас же важно людей, которые требуют соблюдения истории и относятся с уважением к Великой Отечественной войне и решению Нюрнбергского трибунала, надо объявить нацистами и пособниками нацистов.
Сосновский: Ну, да.
Соловьев: Надо приклеить возможные ярлыки на Путина, на Россию, тем самым пытаться обелить себя. Ну, это же, если угодно, мы с тобой присутствуем при возведении нового теперь идеологического железного занавеса, когда вроде ездить можно, а говорить не с кем.
Сосновский: Ну, ездить сейчас тоже с большими трудами можно.
Соловьев: Бесспорно, но имеется в виду формально, ограничения санитарные, а скоро появятся идеологические.
Сосновский: Да.
Соловьев: Все это, конечно, очень-очень печально. Ты там держись, потому что у тебя есть преданные и верные зрители. Это все навальнята, Мария Певчих. Ты бы знал, как их коробит, как их корёжит, как их крутит от успехов команды Соловьёв Live и от блестящего дуэта СК. Они не пропускают ни один твой эфир, Саша.
Сосновский: Я верю.
Соловьев: Для них стена Сосновского — это то, обо что они разбивают свои тупые лбы.
Полный эфир: