Генерал Николаев вышел из приёмной Президента. Там в томительном ожидании находилось несколько высокопоставленных лиц и среди них – Черемис, демонстративно отвернувшийся в сторону окна, чтобы не встречаться взглядом с этим непокорным генералом…
«Полтора часа вместо отведённых пятнадцати минут этот генералишка провёл у первого. А это не к добру. Ничего…, и твоё время придёт. А точнее – скоро кончится. И останешься ты в наших сердцах навечно…», - Черемис с раздражением посмотрел на остальных присутствующих, краем глаза увидев, что генерал покинул приёмную.
(начало этой истории - здесь)
Он не мог выдержать взгляда Николаева и в его присутствии чувствовал свою ущербность. Генерал всегда сохранял спокойствие и уверенность. Несколько попыток Черемиса вывести боевого генерала из равновесия оказались тщетными, и теперь он попросту избегал встречи с ним.
Пытался по-детски ябедничать на него, но Первый этого слышать не хотел, а приближённые лишь руками разводили - дескать, мы здесь ничего не решаем...
Сегодняшний доклад потряс Первого. После ухода Николаева он подошёл к окну своего рабочего кабинета и невидящим взглядом смотрел сквозь стекло...
Чётко, по военному, без эмоций и акцентов Николаев доложил о ситуации, сложившейся с обороноспособностью страны, состоянии Вооруженных Сил, разработках нового оружия и роли некоторых из приближённых к главе государства.
Все полтора часа он молчал, внимательно слушая генерала и делая какие-то пометки в своём ежедневнике. Вести его он не любил, да и смысла особого в нём не было. Аппарат работал четко, подсказывая о предстоящих мероприятиях и встречах, которые Первый назначал...
С каждой минутой его лицо становилось все более печальным. Несколько раз он вспыхивал, но спокойный голос генерала останавливал его от казалось бы, неминуемого взрыва эмоций...
Неужели те, кому он доверял безгранично, могут предать его? Неужели всё, что произошло в 91 и 93-м было скоропостижно и неправильно? Неужели всё так плохо на самом деле? Да и Чечня эта, как кость в горле... А может генерал попросту сгущает краски?
От этой догадки он встрепенулся. А действительно... Эти чекисты всегда и во всем видят заговор и через одного подозревают в шпионаже... Хотя Николаев всегда вызывал у него личную симпатию своей уравновешенностью и смелостью высказывать не предположения, а убеждения и подкреплять их фактами...
Ладно, сегодня приёма больше не будет. Усталость нахлынула внезапно, словно что-то ему взвалили на плечи и заставили с этим грузом ходить по лестнице...
. . . . . . . . . . . .
Звиад виртуозно менял свой облик. В считанные секунды он мог преобразиться и, припадая на ногу, выдать себя за больного старика... Павел внимательно следил как раз за этим стариком, который брёл по ущелью и воровато озирался, подталкивая мальчишку лет десяти...
Местный так часто оглядываться не станет. Он свои горы чувствует каждой клеткой своего тела. Да и с внуком так не стал бы жёстко обращаться.
Комиссар также отметил эту странную особенность. Шестое чувство подсказывало ему, что это мог быть тот, кого они ищут, но раскрыться, появившись перед этими незнакомцами, якобы для проверки документов, было неразумно.
Пройдя ещё метров двести, незнакомцы остановились. Мальчишка просто рухнул на пятую точку, тяжело дыша. А его старший спутник озирался по сторонам, словно волк, почувствовавший опасность...
За ними и спецназовцами наблюдала ещё не одна пара глаз. Степаныч заметил слежку, вернее, почувствовал спинным мозгом. Пашка с обнаружением непрошеных наблюдателей несколько задержался.
Не поворачивая головы, он шепнул Комиссару: "Командир, за нами хвост. Что будем делать? Чувствуя себя судаком, которого дразнят рыбкой, а на самом деле того и гляди дырок понаделают".
"Не думаю, Паша, что это боевики Хасана или Лютого. Слишком далеко от центра. Да и направление у этой парочки к перевалу. Если бы нас собирались убрать, то вряд ли мы с тобой сейчас разговаривали. Предполагаю, что это люди Сафара. Им тоже нужен Звиад. Сам понимаешь, что кровная месть - закон, по которому горцы живут с самого рождения..."
"Степаныч, мальчишка плачет. Он вытирает украдкой слёзы и отталкивает руку старика. Нет, это не родственники, да и не местный этот старик. А может и не старик..."
В этот момент увесистая пощечина уронила мальчишку на землю. Он вскочил и тут же получил ещё один болезненный удар. Снова вскочил и в его руке блеснул клинок.
Он с остервенением смотрел на ненавистного старика, который вдруг приосанился и ловким движением выбил из рук мальчишки острый предмет. Мальчишка снова вскочил и замахнулся на своего попутчика камнем, но вновь потерпел неудачу, скорчившись от боли после удара в живот.
Тут же нога лжестарика оказалась на груди у мальчугана...
"Ну, капец тебе, тварь!" - Пашка прицелился в ногу мужчины и готов был нажать на спуск.
"Подожди, Паша. Дырку ему ты всегда сделать успеешь. Я обойду его, а ты прижми к камням."
Выстрел прозвучал неожиданно, отозвавшись эхом. Пуля высекла искры из большого валуна рядом с мужчиной. Он присел и бросился в укрытие. Мальчишка опешил от происходящего и замер на месте. Страх буквально сковал волю этого юного гладиатора. Единственным ближайшим укрытием для него был именно валун, но за ним укрылся его жестокий попутчик и мальчишка, что есть сил, рванул с места, спотыкаясь и падая, устремился подальше от этого злополучного валуна...
В его сторону был произведён выстрел, но очередной камень, о который парнишка споткнулся, спас ему жизнь.
Пара "успокаивающих" выстрелов снайпера прозвучала весьма убедительно. Человек за валуном притаился и не выдавал своего присутствия...
Через сотню метров сильные руки цепко схватили паренька и, зажав ему рот, втащили в густой куст.
На паренька смотрели глаза дяди Тагира. Он крепко прижал к себе племянника и начал его успокаивать. Мальчишку бил озноб, он мычал, пытаясь что-то сказать, но дядя крепко зажимал его рот, не давая произнести ни слова.
А мальчишка не собирался говорить. Он хотел просто заорать от боли и горя, свалившееся на него сегодня утром.
"Мансур, мальчик мой. Я отпущу руку, а ты обещай не кричать. Ты меня понял? Кивни головой".
Мальчишка кивнул и из его глаз градом покатились огромные слёзы...
Он вздрагивал от рыданий и уткнулся в пояс дяди Тагира.
"Дядя Тагир, дядя Тагир... там...", - мальчишка сжал кулаки и со злостью бросил взгляд в сторону своего посёлка.
"Успокойся, мой хороший. Возьми себя в руки. Как тебя дед учил? Тебе же стыдно будет, если Халима и Икрам узнают, что их старший брат плакал. И мама будет недовольна...
Мансур набрал полную грудь воздуха и медленно выпустил его носом.
"Вот так хорошо, молодец! Ну, рассказывай.", - Тагир посмотрел в глаза племяннику и внутренне сжался...
"Дядя Тагир, нет у меня больше мамы ... и сестренок моих тоже нет! И дедушки больше нет!"
Тагир крепко прижал к себе мальчишку, стиснув до скрежета зубы и зажмурив до боли глаза. Он не решился сказать пареньку ещё одну удручающую фразу - "И папы твоего тоже нету..."
Паренек всего за два дня потерял всю свою семью...
"Дядя Тагир, это он всё сделал. Это он их убил. Меня заставил идти с ним. Я горы эти знаю, каждую тропинку. Он мне пообещал, что если я его выведу, то он отпустит папу из плена и мы вернемся домой"...
Тагир до боли сжал кулаки. Горячая волна ненависти и кровной мести накрыла его с головой. Он потянулся за кинжалом, но прижавшийся к нему племянник остудил его. Он вспомнил наказ своего брата - Сафара не трогать Звиада, если федералы его возьмут...
В этот момент раздалось несколько взрывов и автоматные трели запели свою смертоносную песню.
Звиада прикрывала группа из шести боевиков. Находились они в нескольких сотнях метров и терпеливо наблюдали за происходящим. Они видели, как Звиад пытается вытолкать мальчишку, а затем неожиданно появился этот снайпер...
Звиаду стало известно, что Мансур - племянник Сафара и он решил мальчишкой прикрыться до выхода на границу. А далее в его планах был шантаж и вымогательство у Сафара не денег, нет... Ему важнее было обеспечить постоянный трафик через район, который Сафар контролировал со своими людьми.
Улучив момент, когда Павла накрыли из подствольников, Звиад, словно заяц, вприпрыжку бросился в ближайшую посадку. Переведя дыхание, он устремился туда, к заветному выходу на границу...
"Паша, как ты? Пашка, не молчи!" - Степаныч вызывал своего боевого товарища. От плохого предчувствия его сердце сдавило, словно клещами. Он встряхнул головой и вновь запросил Пашку... В ответ прозвучала тишина, заглушающая грохот очередного боестолкновения.
"Мансур, мальчик мой. Я тебя прошу. Нет! Я тебе приказываю! Сидеть здесь и не высовываться! Обещай! А нам нужно помочь русским расправиться с этими шайтанами"...
Бой утихал. Потери с обеих сторон стали закономерным его итогом...
Мансур покорно дожидался своего дядю и его смелых людей. Неожиданно перед ним выросла та самая фигура палача и насильника... Звериный оскал и безумные глаза парализовали мальчишку и он, прижавшись к стволу дерева, с ужасом наблюдал, как к нему приближается смерть..., его смерть...
"Пашка, ты как? Паша, ответь!" - голос Комиссара раздавался в наушниках, лежащих рядом с Павлом.
Из его ушей струилась кровь, а глаза смотрели в небо, где высоко над ними пролетал очередной пассажирский самолёт, чертя белую полосу и унося на отдых куда-нибудь в Эмираты ничего не подозревающих путешественников, отмечающих свой очередной отпуск элитным коньяком и шампанским...
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!