Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. С чем только не сталкивается 23-летняя Злата Гафурова – фельдшерстоличной скорой помощи. Она сейчас на передовой, спасает тех, кто заразился коронавирусом. В день у ее бригады по 20-30 вызовов. Больницы переполнены, но она стоически добивается места для каждого, кого необходимо срочно госпитализировать. О ней пишут в соцсетях, благодарят, называют врачом с золотым сердцем.
Каково это работать на скорой в пик пандемии и оставаться неравнодушной к тем, кто тебя оскорбляет за опоздания по 3-4 часа? Где врачи скорой помощи находят силы на новые смены при страшном эмоциональном выгорании? Почему не бросают работу с зарплатой всего в 2 миллиона сумов?
Кто они, сотрудники скорой?
"Я считаю, что эта работа для экстремалов, которым нужен адреналин. Его у нас много, он захлестывает после каждой спасенной жизни. Когда ты видишь, что человеку становится лучше, после того как сделал ему укол, или посидел с ним и успокоил, эмоционально поддержал его, то понимаешь для чего все это", – делится девушка.
По словам Златы работать в скорой помощи – это адский и неблагодарный труд. Однако понимание того, что приходишь на вызов и можешь помочь человеку, принести какую-то пользу – именно эта мысль отвлекает от всего негатива на работе. А его очень много.
Сотрудников скорой помощи избивают, о таких случаях уже не раз писали СМИ, им угрожают, оскорбляют. У Златы был случай, когда за ней бежал парень с лезвием, еле спаслась, а однажды, ее закрыли в квартире на два часа. Практически у всех работников скорой много подобных историй.
"Каждая вторая заявка – это про неуважение. Приходишь к больному уставшая, а он тебе – ты только что проснулась? При этом никто не думает, что бригада поднялась к больному на пятый этаж. Нам подолгу не открывают двери, говорят "на ты", спросишь – есть ли у вас стул? – посмотрят и скажут, зачем тебе стул, больной на кровати лежит, ты садись на пол", – делится привычными буднями она.
Злата на одной ставке фельдшера скорой помощи получает 2 миллионов сумов, плюс есть еще 6-процентная надбавка от минимальной зарплаты к каждому вызову.
"До пандемии мы получали 1,5 миллиона сумов, в прошлом году нам оказывали помощь по 4 миллиона сумов в качестве благотворительности от имени Алишера Усманова. Сейчас этих выплат нет. Обещали, но пока тишина", – говорит девушка.
Многие больные считают, что работники скорой получают по 25 миллионов сумов. Отсюда снова хамское отношение со словами "зажрались". Злате не раз кричали в лицо, что врачи охамели.
"Работать в скорой – это вовремя не обедать и ужинать. У нас есть, конечно, обед и ужин, но они случаются, когда есть свободное время. В основном кушаем в машине, всякую ерунду, к примеру, хот-доги. Обед, как правило, ближе к пяти часам вечера, а ужин тогда, когда у обычного человека уже наступает время для завтрака", – отмечает Злата.
При этом она добавляет: "Мы бешенные в хорошем смысле этого слова и поэтому все еще здесь!".
Хочется ко всем успеть
В среднем в день у одной бригады скорой помощи 20-30 вызовов. Расчет времени на одного больного – 40 минут, с госпитализацией – 50 минут. За это время надо доехать до больного, оказать помощь, дождаться результата и взять другой вызов. Это стандарты для нормальной жизни. В пандемию все изменилось.
"Мы все время опаздываем. Опоздания пошли от 1 до 4 часов. Если мы раньше приезжали в течение 10-15 минут и больных это не устраивало, сейчас мы приезжаем через три часа, и они просто не понимают, как это? Если брать в расчет, что больного надо госпитализировать в Ташкентскую область – Зангиатинскую больницу – у нас уходит гораздо больше времени. Даже двух часов иногда мало", – говорит Злата.
Машина скорой помощи порой даже не может остановиться и купить воды, а даже, если удастся ее купить, пить ее нельзя, потому что сразу же захочется в уборную, а сходить негде. Им не разрешают вернуться на подстанцию, потому что идут опоздания.
"Мы столкнулись просто с колоссальной нагрузкой. Но обиднее всего, что на нас постоянно срываются, человек считает, что его вины нет в том, что он заболел и заразил еще кого-то. А потом выясняется, что ходил на свадьбу, без маски постоянно посещал рынок и так далее", – сетует Злата.
Сейчас в Ташкенте практически невозможно сразу госпитализировать больного. Либо в больнице будет недостаточно мест, либо больной недостаточно тяжелый или слишком тяжел для конкретного медучреждения и его надо везти в другое, профильное. Скорые машины могут объезжать две, а то и три больницы, и это тоже занимает время. И пока кто-то ждет дома спасателей, они наматывают круги по столице, чтобы положить больного под присмотр врачей.
"Я ругаюсь, настаиваю, иногда нас просто разворачивают. Прошу найти место и его все-таки где-нибудь находят. В итоге мы конечно же госпитализируем человека в больницу", – говорит она.
На каждого вызвавшего скорую человека должна быть заполнена соответствующая бумага. От этих обязательств никто не освобождает, и на эту бумажную волокиту уходит достаточно времени, которого просто нет.
40 градусов и защитный комбинезон
О том, насколько врачам трудно передвигаться в защитном обмундировании, задумываемся мы тоже редко. А ведь им приходится передвигаться в нашу 40-градусную жару фактически в скафандрах.
"Представьте себе, что идете по улице в такой зной в футболке и шортах, вам жарко, у вас потеет лицо, спина. А теперь – вы в медицинской форме, которая состоит из штанов и рубашки, а поверх этой одежды еще комбинезон защиты, который не пропускает ни воздух, ни влагу, ничего. Он еще и с капюшоном. Плюс на нас еще две маски и очки, а на ногах сапоги или бахилы. В этом обмундировании безумно жарко и все время хочется пить, но этого делать нельзя", – рассказывает собеседница.
Люди, почему вы такие злые?
Больные в последнее время стали злее, люди не скрывают своего негодования, кричат врачам "Вы обязаны"!
Так как скорые сильно опаздывают на вызовы, бывают такие случаи, когда дверь им не открывают. Люди сами уезжают в больницы. Поэтому врачи стали предварительно звонить, уточнять, ждут ли их еще. И здесь шквал негатива, но кому как не им – спасателям – входить в положение и понимать эмоции больных. А у самих порой ком в горле от обиды, голода и жажды. Но времени задумываться нет – бригада уже едет на другой вызов.
"Больные стали более тяжелыми – не в эмоциональном плане, а по протеканию болезни. Сама болезнь протекает тяжело, все сложнее. Чаще всего с падением кислорода, которое требует срочной госпитализации, подключению к специальному аппарату", – говорит Злата.
В прошлом году, по ее словам, такого не было. Если в 2020 году 30-летний парень, абсолютно здоровый, в хорошей физической форме, без каких-либо хронических заболеваний переносил коронавирус как простуду, сейчас у него уже есть одышка.
На вопрос "боятся ли люди ковида?", она отвечает:
"Думаю, что нет. Люди боятся умереть от ковида. Когда начинают задыхаться, ищут виноватого, если бы они боялись – ходили бы в масках, прививались. Не целовались, не обнимались, не ходили бы по базарам. На рынках все еще много людей без масок. А если ты в маске – значит ты болеешь. Хотя ты просто адекватный человек".
Ковид и Злата
Ковидом Злата переболела в октябре прошлого года, лечилась 10 дней самостоятельно, в начале наступило улучшение, а потом резко стало хуже. Она начала задыхаться, появилась одышка, упал кислород в крови.
"Попала я в "Узэкспоцентр", там меня подлечили, выписали, отправили на больничный. Помню, я так рвалась на смену, мне так хотелось снова мчатся к кому-то на помощь. В июне этого года я получила третью фазу вакцины, и мне стало гораздо спокойнее", – делится она.
Злата вспоминает, что, когда в стране был объявлен первый карантин, она не встречалась с родственниками девять месяцев. Говорили только по телефону или по видеосвязи, хотя и живут они все близко друг к другу.
"В прошлом году боялась их заразить, я думала, что от меня просто исходит этот вирус. Когда переболела и появились антитела, выдохнула, мы стали встречаться с мамой, сестрой, бабушкой и дедушкой, тетей. Но сейчас я снова не могу позволить себе увидеть сестру или тетю, маленького племянника", – говорит она.
Родственники конечно же переживают за нее. И дело даже дошло до того, что они поставили ее перед выбором: либо работа, либо общение с близкими. Просили ее перейти в обычную больницу, но она наотрез отказалась.
Молодой человек Златы - Амаль всегда рядом и поддерживает ее. Встречаются они между вызовами где-то по дороге. Он с ней все время в контакте, но пока также избегает своей родни. По вечерам, в каждую смену, он везет своей невесте что-нибудь перекусить на ужин.
Все женщины в семье медики
В службе скорой помощи Ташкента она работает почти пять лет. Стаж для молодой девушки более чем солидный и ни разу ее не посещала мысль бежать отсюда.
"Никакой другой работы у меня никогда не было, а сейчас уже и в принципе не хочется. Я привыкла к ней, к своим коллегам. Мама тоже фельдшер, но со скорой у нее не сложилось. Проработав там одну смену, она поняла, что это адский труд и пошла суточной медсестрой в больницу, где прослужила более 20 лет. Сестра тоже в профессии, она ветеринарный врач", – рассказывает о себе девушка.
Медиком Злата никогда быть не мечтала, она попала в медицину по настоянию мамы, которая сказала ей: "Работа хорошая, приятная – людям помощь оказывать". При этом девушка признается, что мечтала когда-то быть пожарным.
"Мысли кого-то спасать у меня все-таки были", – говорит она.
Впервые в службе скорой помощи девушка оказалась по распределению в медицинском колледже. Злата училась в Боровском. Ей сразу понравилась такая работа, поэтому еще будучи практиканткой, решила, что будет и дальше там трудиться, а фактически – жить.
Злата признается, что представляла себе тогда работу по-иному, что будет больше серьезных и экстренных вызовов. А на деле, вызывают, потому что поднялась температура до 38, болит голова, а люди с хроническими заболеваниями, чтобы им сделали укол.
"Экстренные, конечно, вызовы бывают – это 30%, а остальные 70% – хроники или паникеры. Чаще всего такие больные говорят – "ты мне сделай этот укол и иди", – рассказывает Злата Гафурова.
Эмоциональное выгорание
Почти после каждой смены у врачей случается выгорание. Злата говорит, что после смены нет сил есть, купаться и вообще что-либо делать. Иногда она просто засыпает за столом, а мама потом ее будит и просит хоть что-то поесть и идти нормально поспать в постели.
"Я стала замечать, что бываю злой дома, срываюсь на близких. Этого делать нельзя, я прекрасно понимаю, но, когда твоим эмоциям просто конец, когда ты за сутки увидел то, что обычный человек не вынесет, эмоции сложно контролировать. Ты приходишь домой и помнишь каждого больного: кто тяжелый, кто нет, кого отвез, кого оставил дома. И все эти мысли не дают покоя. Хочешь или не хочешь – думаешь об этом. И все происходящее потом еще и снится", – делится Злата.
После смены раздражает абсолютно все, однако в новый день появляются новые силы, берутся откуда-то сами собой.
"Моя сила в работе, моих близких, домашних животных, когда их всех вместе видишь, все сразу отпускает. Мы все время заставляем себя переключаться", – говорит она.
Жалеет ли Злата о выбранной профессии? Нет, ни секунду. Пока есть силы и здоровье – буду работать на скорой помощи в Ташкенте, говорит она, ведь где-то в другом месте, я уже просто не смогу.
Сегодня тот самый день: заходи на наш Telegram-канал.