Читайте часть 1.
Важным событием в жизни юного Ивана Шишкина стал приезд в Елабугу художников-иконописцев. Они расписывали храм, восстановленный после пожара. Посмотрев рисунки Вани, художники увидели, что юноша очень одарён. Они подарили ему холсты, кисти и масляные краски. Так Иван впервые попробовал писать маслом. Он был в полном восторге и твёрдо решил: «Буду художником».
От своих новых знакомых он узнал о Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Но мама и слышать не хотела о том, чтобы сын стал, как она говорила «маляром». А ведь Ваня знал, что она тоже любит и понимает природу. По звуку, по шелесту может определить, гладкий или шероховатый лист у дерева. Да и сама иногда просила сына зарисовать какой-нибудь куст. Но не думала мама, что это его увлечение станет главным делом жизни.
Отец же во всём сына поддерживал. И вот зимой 1852 года Ивана отправили в Москву. В то время Москва была не такой большой, а Ивану она показалась огромной. Отправляясь на занятия, он шёл кружным путём, чтобы зайти в сад дома Юсупова, куда водили когда-то гулять маленького Пушкина. Иван Шишкин шёл сюда на свидание… к деревьям – липочке-красавице, старому дубу.
Ещё на родине Иван узнал и полюбил деревья: знал, какая у них кора, как растут лист, корни. Он относился к соснам, дубам и липам, как к родным и близким людям, даже давал им имена. Он разговаривал с ними, обнимал любимую сосну «Ольгу», ель «Аннушку»…
И здесь, в Москве, художник, профессор Мокрицкий увидел отношение своего ученика к природе, его одарённость и во всём Шишкину помогал и поддерживал его. Вместе они ездили на пленэр.
Учитель поражался тому, что Шишкин писал, будто не красками, а светом и тенью. И относился к нему, не как к ученику, а как к товарищу.
Мокрицкий говорил: «Отчего на фотографию мы смотрим с меньшим интересом, чем на произведение искусства? Оттого, что фотография даёт нам всё, не оставляя ничего воображению… Великие художники-поэты понимали душу природы, понимали и душу зрителя. Картины они писали не для себя, а для других…».
Для продолжения учёбы через три года Шишкин отправился в Петербург поступать в Академию художеств. Петербург ему поначалу не понравился, казался каким-то строгим, холодным, а люди – чужими. Но главное было – учиться. Со временем Шишкин понял и полюбил природу окрестностей Петербурга, сдружился с тамошними людьми.
Одна из его работ – «Вид в окрестностях Петербурга». Уголок синего неба, тёмная густая зелень, лошадка тащит по дороге телегу с задремавшим человеком, а вдалеке освещённые солнцем стога сена. Будто слышится неторопливый скрежет колёс, ощущается приятная прохлада в тени деревьев. За эту картину Шишкин получил малую серебряную медаль.
Летом Шишкин отправился за город под Сестрорецк, где когда-то Пётр I посадил дубовый лес. Так родилась «Дубовая роща в Сестрорецке».
Следующее лето проводил на Ладожском озере на острове Валааме – легендарном месте с древним монастырём и великолепной природой. Угрюмые скалы, глубокие ущелья, валуны, поросшие мхом, столетние сосны и ели – всё это произвело на Шишкина неизгладимое впечатление, и вскоре он напишет «Вид на острове Валааме (местность Кукко)». Большая золотая медаль за это полотно, конечно, была заслуженной.
За время учёбы Иван получил все возможные медали – серебряные и золотые. По окончании Академии ему вручили Большую золотую медаль с надписью «Достойному».
Церемония проходила в актовом зале при звуках музыки. И хотя не было у Шишкина для этого случая красивого костюма, но этого никто не замечал. Все поздравляли его от души, а он был абсолютно счастлив. Ведь художник был молод, полон сил и стремлений стать «калос демиургос» (так в Древней Греции называли великого ваятеля Фидия – «прекрасный творец»).
Шишкин был среднего роста, среднего телосложения, достаточно сильный (одной рукой мог поднять гирю в 10 пудов!). Но при этом нрав имел добрый, в кулачных боях не участвовал и, как сам говорил, «желал всякому добра». Он мечтал работать так, чтобы людям его искусство было нужно.
После Академии Шишкин долгих четыре года провёл за границей. Он очень тосковал по родине, русскому лесу. Рисовал он лес и в Германии, восхищался деревьями-великанами, но казалось ему, что и деревья говорят по-немецки. Произведения его, однако, пользовались большим успехом. В Дюссельдорфе устроили выставку его работ. Их бережно хранят в Германии и по сей день.
Наконец, он возвращается в Петербург. Шишкин уже – академик живописи. Он стал одним из передвижников. Товарищество передвижных художественных выставок колесило по стране, устраивая выставки, чтобы показать людям, что есть истина и красота. Во главе Товарищества стоял художник Крамской, а входили в него Мясоедов, Васнецов, Репин, Суриков, Поленов, Левитан и многие другие.
Основная тема картин Шишкина – тема русской природы. Его называли «богатырём русского леса», «лесным царём». Илья Репин называл Шишкина богатырём, поражающим своим здоровьем и громоподобным голосом; сравнивал его самого с могучим русским лесом и утверждал, что когда Иван Иванович большими своими руками, будто еловыми лапами, начинает поправлять очередной свою этюд, тот словно по волшебству становится ещё блистательней.
Картины Шишкина полны жизни, яркого солнечного света. «Полдень. В окрестностях Москвы» – радость здесь звучит в каждом мазке.
Высокое небо, облака. По дороге возвращаются с работы крестьяне. Слева и справа высокие колосья. Люди ступают по низкой зелёной траве. На переднем плане виден каждый цветок, каждая травинка. Вдалеке деревянные дома, где-то топится печь. Смотришь дальше – и взгляд теряется в бескрайних просторах.
Продолжение следует...