У Ланы с ее бывшим парнем существует традиция - каждый год они случайно сталкиваются в каком-нибудь кафетерии или торговом центре и пьют какао. Поэтому, когда Лана увидела Ромку - с его длинными волосами и лукавым прищуром - в очереди в кафе, она улыбнулась и энергично замахала ему рукой. Вы спросите: какие традиции вообще могут существовать с бывшими?
Бывшие у Ланы существуют двух типов: люди, с которыми она состояла в «серьезных отношениях» (встреча с ними подразумевала реакцию "о-боже-что-за-трындец-если-ты существуешь-сделай-так-чтобы меня-не-заметили") и человек, с которым можно было выпить кофе. Поговорить о былом и даже, может быть, пустить светлую слезу ностальгии. Рома, как вы поняли, относился ко второму. Рома был там один.
Поэтому, увидев Ромку у старого фонтана, где они когда-то познакомились, она не стала, ссылаясь на близорукость, проскакивать мимо, а мило улыбнулась и помахала ему рукой. Он тоже неподдельно обрадовался, по крайней мере, вскинул руки и ринулся навстречу:
- О, русалочка! Какими судьбами! Привет, как дела!
Сначала она немного смутилась (все-таки между ними когда-то что-то было), но потом совсем расслабилась. Это же Ромка, с кем, как не с ним, можно свободно поболтать о проблемах на работе, обсудить старых знакомых. Интересно же, как у кого сложилось. Ванька что, правда стал рэпером, как мечтал в пятнадцать? Да ты что, в банке работает, серьезным стал, смеешься? Машка вышла замуж? Родила?
День был солнечный, в киосках продавали мороженое, в фонтане плескалась радуга. А Лана сделала все дела быстрее, чем планировала. Поэтому она позволила себе посидеть с ним немного на лавочке.
"В конце концов, это было так давно! Можно ли вообще считать, что у нас с ним когда-то были отношения?.."
Ей было пятнадцать, ему - восемнадцать. У них было одно лето. Маленькая Лана и маленький Рома убегали от всех в поле, куда-падали-звезды, ложились, расставив руки так, что их пальцы чуть-чуть соприкасались друг с другом. Шутили, что ловят звезды. Когда они так лежали, казалось, мерцающие огонечки и правда упадут в их расставленные ладони!
А днем гоняли на велосипедах и купались в теплой, ласковой, будто котенок, реке. Один раз она забыла купальник, нырнула в воду прямо в платье, подняв миллион искорок-брызг и на всю жизнь запомнила, как он на нее посмотрел. Волосы спутались и потемнели, белое платье плотно облегало фигуру.
- Русалочка, - шептал Ромка, когда Лана, заливаясь хохотом, поднимала тучи брызг. - Моя русалка!
Они не задавались вопросом «что между ними». Просто нравилось наблюдать, как пальцы нечаянно соприкоснулись. Или как губы вдруг почти встретились, но где-то за миллиметр до соприкосновения осеклись — нравилось чувствовать эту дрожь несвершившегося поцелуя. Это «взрослым» нужна была та конкретика.
- Что между вами? - строго спрашивала сестра, застав их вдвоем, валяющихся в поле.
- Пятнадцать? Не рано ли? - осуждающе качали головой приехавшие погостить на дачу тетя Тамара и дядя Тоша, несмотря на Ланкины гневные уверения, что между ними «ничего не было» и они «только обнимались». Тетя Галя видела, как они поцеловались! Целоваться в пятнадцать, виданное ли дело, а что дальше?
Бабушка с дедушкой надавили на маму, чтобы мама «вправила ей мозги». Наделает глупостей, а то и вообще «притащит в подоле».
Мама отвела ее подальше в лес, но вместо того, чтобы ругать, грустно объяснила, как правильно предохраняться.
- И ты не будешь меня ругать? Осуждать?
- Ты можешь делать все, что захочешь, - сказала мама. - Но ты должна понять, он относится к тебе не так, как ты к нему. Ты ему очень нравишься, но…
Лана не дослушала, она знала сама.
«Он воспринимает это как игру, и любит меня...»
- ...Как просто милую маленькую девочку. Заботливую и ласковую, - шептал ей на ухо Ромка.
У них не было ни одного шанса на счастливое будущее. Романы в этом возрасте, как правило, не оканчиваются свадьбой. И хотя, прощаясь на вокзале, они говорили друг другу тысячи милых глупостей, Лана знала, что прощаются они навсегда. Дальше банальное: сначала он писал каждый день по несколько раз. Натыкивал на обычном, не сенсорном, телефоне длинные сообщения, целые поэмы. И звонил по пять раз. Потом звонить оказалось ужасно дорого и они стали ограничиваться одним звонком в день. Потом через день. А иногда и вовсе по несколько дней не общались.
Иногда ночью Лана видела, как он что-то печатает. Набирает, набирает. Стирает. Набирает. Стирает. «Сжималось сердце» - один из самых избитых штампов в литературе, но она не знала, как еще описать то состояние, когда все эмоции сплющиваются в такой напуганный комочек в груди, и хочется разреветься, как дурочке?
Она почти не удивилась, когда по приезде Ромке вдруг понадобилось с ней «серьезно поговорить». Конечно, дело было не в ней, а в нем, прости. Откройте любой второсортный сериал, домотайте до сцены расставания героев и вы почти дословно услышите то, что они тогда друг другу говорили. И тогда у нее мелькнула совершенно несвойственная пятнадцатилетней девочке мысль. "Может быть, это к лучшему? Пройдут десятилетия, я располнею, стану теткой в замасленном старом халате. У Ромки появится пивное брюшко и залысины. А теперь он для меня навсегда останется мальчиком - Лето. А я для него – русалкой!"
В памяти осталось только то великолепное лето со звездами, которые падали в их ладони. Кажется, он просил ее его не ненавидеть. Она плакала, но это были светлые и легкие слезы. Ненавидеть? Однажды прочитала книжку про эльфов. Эльф встречался с девушкой в лесу, они провели восхитительную ночь.
Наутро девушке казалось, что это был летний морок, приятный летний сон. А потом она нашла букетик нездешних, прекрасных цветов. «Ты для меня такой эльф, Ромка,» - еле удержалась, чтобы не сказать это вслух.
***
«Может быть, так и нужно оставлять… - думала она, глядя в лукавые Ромкины глаза, не чувствуя ничего, кроме щемящего чувства легкой ностальгии. Ни обиды, ни злости, только тот волшебный прощальный букетик.
Что было потом с другими? Она вспоминала «надежного» и «порядочного» Андрея. То, как часто его лицо, когда-то казавшееся ей благородным, было перекошено уродливой гримасой ревности. Вспомнила, что он плакал, как ребенок, в минуты раскаяния. Что она, в конце концов, не могла потом лечь с ним в постель, ведь с детьми не спят!
Как разворачивались ее другие «серьезные отношения»…Заканчивались они всегда одинаково - Лана смотрела на лицо человека и не понимала, тот ли это вообще человек, который был изначально? В нем словно проступал «чужой».
***.
Она весь мир готова была отдать за то, чтобы Олег, ворвавшийся в ее жизнь прошлой зимой был тем Особенным. Она любила его так, как не любила никого в своей жизни, по-настоящему, понимаете? Так, что у нее внутри было Лето даже когда за окном февральский мороз.
Лану не подкупало ни то, что они ни разу не ссорились, ни мнимая идиллия, ни накатывающая при его появлении эйфория. Она знала, что так не бывает. Восхитительное своей беззаботностью лето когда-нибудь кончится. И начнется их персональный кошмар. Поэтому, когда любимый предложил, обняв её:
- Давай будем жить вместе, - Лана не знала, что ответить. В ушах стучало. Она слишком хорошо знала, что бывает дальше. И хотя ей не было ни с кем так хорошо и все хотело сказать «да», она сказала «не знаю».
- Почему? – Олег посмотрел так, будто бы она его ударила. Лана готова была поспорить, что у него «сжалось сердце», как у нее шесть лет назад от той эсэмэски. «Этим мы убьем наш с тобой «летний сон». Разрушим легкий эльфийский дурман, понимаешь?»
***
Она говорила и говорила, в Ромка слушал. Он поймет, как никто.
- Зачем что-то менять, когда и так все хорошо? Вот мы с тобой…
Я не знаю, разбрасываешь ли ты носки, храпишь или нет, как справляешься со стрессом — бьешь посуду или напиваешься? Ты всегда будешь для меня мальчиком-Лето, ловящим звезды в ладони. А я для тебя — русалкой. Даже когда тебе стукнет пятьдесят, у тебя появятся залысины и пивное брюшко, а я располнею и стану крикливой теткой в замасленном халате.
Она посмотрела на маршмелло, легенькие зефирки таяли в ее стакане, оставляя едва заметный белый след. «Может, так лучше: уйти, оставив после себя только легкую щекочущую грусть, воспоминания о звездах...»
- Знаешь, я ведь тогда ушел от тебя не к кому-то. Я просто ушел. Мне стало страшно. Мы валялись, смотрели на звезды. А потом все стало вдруг таким серьезным. Мне казалось, что взять и связать себя в восемнадцать лет с тем, кого никогда не захочется бросить...не пойми меня неправильно…слишком рано. Но поверь, если бы я не ушел тогда...Каждый год мы встречаемся тут, а хочешь знать, почему? Потому что я до сих пор верю, что у нас с тобой тогда был какой-то шанс!
- Мы встречаемся здесь... случайно.
- Не случайно.
- Шесть гребаных лет?
Мальчик-Лето кивнул. «Я тоже боялся. Я не рискнул…» Лана не знала, почему, но ей захотелось заплакать. У неё ничего к нему не осталось. Она относилась к нему, как к приятному летнему наваждению!
«Я просто испугалась. Я делаю все так же. Так же!»
Она взяла телефон и написала своему любимому Олегу одно слово. И слово было «Согласна».
