Исцеление внутреннего ребенка начало/37/38
А этот фронтовой калека? Вон у соседки Лидки отец по праздникам надевает китель с орденами и медалями во всю грудь, чуть-что сам впрягается в плуг вместо лошади. Сильный крепкий и загорелый! Песни громче всех запевает, чтобы работа шла веселее.
А от своего батьки для Настьки только работы больше прибавляется в страждущую летнюю пору.
И не разговаривал он в первые десять лет после войны, а только мыкал да руками размахивал. Правда, и на его всей истершейся гимнастерке блестели какие-то медали, но разве герой может выглядеть вот так, как он? Так рассуждала девчонка, которой ко дню празднования 10-летия Победы исполнилось всего каких-то пять лет.
Взрослея, девчонка еще больше злилась на мать за то, что как она могла вообще и какие-то любовные утехи иметь с таким мужчиной, чтобы родить еще несколько детей?! Зачем?! Для чего?! Чтобы на нее, на Настьку, все заботы о них переложить?!
Хотя мать ее была женщиной доброй, согревала всех вокруг своею лаской, опекала сирот в деревне, помогала вдовам. И Настасье тоже перепадали кусочки ее нежности, но недостаточными она их считала, вон Ванька двухлетка с рук ее не слазит, когда она уставшая с работы приходит, одной рукой его держит, другою хозяйство ведет, между делом взъерошит волосы дочкины, по спине погладит да дальше подтолкнет дела скорее делать, отцу воды подать за с вдовьими соседскими детьми приглядеть.
Хотелось и девочке посидеть на руках у матери, да она отнекивалась, говорила, что тяжела она, чтобы на себе ее таскать, не малое дитя уже поди. Странно, ведь этого убогого хватает матери сил до бани дотащить и обратно, а она-то Настька уж куда полегче будет!
Так и жила девочка со своей обидой на мать да злостью на отца, так и смотрела на весь остальной мир сквозь завесу этой внутренней детской боли своей. Читала книжки, училась, мечтала выйти замуж за настоящего офицера и уехать в город подальше от всей этой тяжелой жизни.
Не встретился ей на пути офицер, поступила она в техникум в городе, а на выходные да каникулы приезжала в свою деревню к матери, и вот в один из таких дней пришли в их дом сваты с соседнего поселка. Родители Николая Семеновича имели крепкое хозяйство, людьми были уважаемыми, искали себе невестку – помощницу да ладно воспитанную.
Сын их высокий и статный, красивый молодой человек, студентом института был уже в ту пору и сразу приглянулся Настасье Сергеевне, да показать она этого побоялась, чтобы не подумали, что он для нее радость нечаянная.
Холодно вела себя она за столом, зато счастьем светилась в тот день ее мать. Да как же не быть такой счастливой, если в те времена ценили детей по их родителям. Выбирали не человека в спутники жизни, а целую семью, с которой роднились, с которой переплетались корнями и энергиями своих Родов.
Молодежь не хотела жить в деревне, и родители обеих семей согласились на то, что учеба сейчас очень важны для будущего их роста и продвижения по жизни, поэтому – живите дети в городе, а в выходные и на каникулы ждем от вас помощи в отчих домах.
Ох, и закрутилось тогда колесо приготовлений к свадьбе, которую справляли осенью. Ох, и строптивой оказалась дочка-то на удивление ее матери: такое платье не надену – пережитки прошлого, сошью себе то, что хочу.
И предстала перед всеми в ярком свете солнечного дня красавица невеста в белом платье из модного крепдешина длиною выше колена, на голове торчала многоярусная короткая фата как юбочка с воланами, на ногах белоснежные носочки с обвязанными по щиколотке кружевами и босоножки с открытыми носами.
Будущая свекровь тревожно держалась за сердце, что подумают гости-то про них, кого выбрали? Но гости ни о чем не думали, после тяжелого труда на летних полях они мечтали о празднике и радостно, и от всей души кричала вся деревня молодым в тот день – Горько! Желая конечно же им самой сладкой жизни.
Другие мои рассказы: