Таким образом, Вебер настойчиво утверждал, что порождение крупной инновации и становление новых структур происходят с участием системы иррациональных факторов, которую он назвал харизма.
Далее приведем некоторые суждения об этом явлении.
* * *
Инновация - это большая или маленькая революция. Объективное условие для нее - состояние неустойчивого равновесия: "все старое начинает раскачиваться, а все новое, еще неопределенное, заявляет о себе и становится возможным" (С. Московичи). Но не менее важно условие субъективное - состояние духовной сферы вождей и группы первопроходцев. (Свернуть)
С. Московичи пишет: "Если общество хочет не только выжить, но развиваться, сопротивляться конфликтам, раздирающим социальные связи, оно должно мобилизовать неотъемлемые свойства человеческой натуры, а именно верования и страсти. Потеря верований и апатия могут привести лишь к потере обобщенной социальной связи, к параличу действия и совместной жизни… Именно homo credens, а не homo aeconomicus или homo politicus, по сути дела, находится в центре внимания в теориях великих социологов… Секуляризация, которая должна была увенчать эволюцию, ведущую к современности, экономическая и политическая рациональность выражена ими как потеря этих основных черт человеческой природы. Разочарование миром у Вебера, аномия у Дюркгейма указывают на природу этой потери, которая направлена в небо, чья пустота пугала Паскаля в семнадцатом веке".
Вебер указал на особые качества инноваций "харизматического" характера. Эти качества крайне актуальны для нашей темы. Прежде всего, Вебер считает, что такие инновации имеют не историческую природу - они "не осуществляются обычными общественными и историческими путями и отличаются от вспышек и изменений, которые имеют место в устоявшемся обществе". Московичи проводит такую аналогию: "Харизма подобна своего рода высокой энергии, materia prima, которая высвобождается в кризисные и напряженные моменты, ломая привычки, стряхивая инерцию и производя на свет чрезвычайное новшество".
Более того, Вебер считает, что харизматические вспышки и изменения в обществе мотивируются не экономическими интересами, а ценностями: "Харизма - это "власть антиэкономического типа", отказывающаяся от всякого компромисса с повседневной необходимостью и ее выгодами".
Московичи делает вывод: эволюция - это в меньшей степени проявление того, что существовало ранее, а скорее непредсказуемое сотворение того, чего раньше не существовало.
Инновация - когнитивный бунт, проект изменения картины мира. Под его знамена становятся люди, ищущие правду и справедливость. Как выразился Вебер, харизматическая группа организована "на коммунистических началах". Он указал на важное обстоятельство: "Веру, которая давала ему магическую силу совершать чудеса, Иисус не находит ни в своем родном городе, ни в своей семье, ни у богатых и высокопоставленных людей страны, ни у книжников, ни у знатоков закона, а только у бедняков и угнетенных, у мытарей, рыбаков и даже римских солдат. Именно здесь, этого нельзя забывать, находятся решающие элементы его мессианской силы".
Это - обобщенный вывод из истории больших инноваций в сознании и практике людей. Поэтому свои заметки о русской революции Вебер завершает взволнованным обращением к немцам: "Давление возрастающего богатства, связанного с привычкой мыслить "реально-политически", препятствует немцам в том, чтобы симпатически воспринять бурно возбужденную и нервозную сущность русского радикализма. Однако, со своей стороны, мы не должны все-таки забывать, что самое непреходящее мы дали миру в эпоху, когда сами-то были малокровным, отчужденным от мира народом, и что "сытые" народы не зацветают никаким будущим" [Давыдов Ю.Н. Вебер и Россия // СОЦИС, 1992, № 3].
* * *
Когда появляется харизматическая фигура (пророк, вождь, полководец и др.), вокруг нее быстро собирается небольшая группа людей, которые уже были обуреваемы томлением духа и страдали от лжи и несправедливости (как они ее понимали). Эти люди становятся учениками и сподвижниками своего пророка и вождя, они составляют ядро, которое служит матрицей, на которой формируется общность, реализующая инновацию уже как социальный проект. Цепной процесс превращение этого ядра в активную общность и есть состояние in statu nascendi.
[Мы не можем углубляться в концепцию харизмы - формализовать явление взаимодействия разума с иррациональным очень сложно, поэтому штудии Вебера еще не освоены в образовании - сами размышляем. Для нашей темы полезно такое замечание Московичи к рассуждениям Вебера: "Будучи властью экстраординарной, но случайной, чуждой традициям и разуму, харизма возникает во время чрезвычайной, в сущности переходной ситуации". То есть, харизматическая фигура появляется не только благодаря своим личным качествам, но и под давлением "сгустка" чрезвычайных обстоятельств].
В это время крушения и становления большую роль играют процессы в психике людей, связанных тесным общением. Возникает "цепная реакция" синхронизации общих чувств, слов и образов (заражение, эпидемия чувств).
[В средние века были подробно описаны возникавшие стихийно эпидемии массового чувства, доходившего до истерии. Так, в 1266 г. Италию охватила эпидемия самобичевания, по большой части Европы в 1370 г. распространилась "танцевальная" эпидемия, позже в Голландии - мания тюльпанов. Массовые эпидемии чувств наблюдались в годы установления власти фашизма в Германии, непохожие на то, что происходило в СССР при "культе личности". А во время перестройки в советском человеке "раскачивали" чувство справедливости, так что люди стали испытывать ненависть к номенклатуре за "льготы и привилегии" - и был сотворен Ельцин как краткосрочный кумир].
Эти процессы усиливаются в условиях кризиса, войны, аномальной ситуации, оказывающей сильное воздействие на чувства. Вебер писал: "Харизма обнаруживает эмоциональную нагруженность, напор страстей, достаточный для того, чтобы выйти из непосредственной реальности и вести иное существование".
Московичи приводит близкое к этому суждение Э. Дюркгейма, который пишет, не привлекая понятия харизмы: "Коллективная жизнь, когда она достигает определенной степени интенсивности, пробуждает религиозное мышление, именно потому, что она предопределяет состояние возбуждения, которое изменяет условия психической активности. Ментальные силы распаляются, страсти оживают, ощущения усиливаются; такое происходит только в подобные моменты. Человек сам себя не узнает; он чувствует себя преображенным и, тем самым, он преображает все вокруг себя… Когда эмоции обладают такой живостью, они могут даже быть горестными, но при этом не депрессивными; напротив, они вызывают состояние возбуждения, которое предполагает мобилизацию всех действующих сил и даже прилив сил извне. Все это нас сегодня удивляет. У нас почти нет живого и постоянного опыта веры. Но, тем не менее, остается справедливым то, что в результате двойного эффекта: повторения и группирования, церемонии вызывают у их участников единое для всех психическое состояние".
Все подобные суждения подтверждают, что крупные радикальные общественные движения возникают при неразрывной связи социального и психического, и энергия пускового двигателя этих движений - нравственные ценности. Большой двигатель социально-экономической формации начинает работать позже.
[В важной работе П.А. Сорокина "Причины войны и условия мира", опубликованной в 1944 г., он пишет: "Гражданские войны возникали от быстрого и коренного изменения высших ценностей в одной части данного общества, тогда как другая либо не принимала перемены, либо двигалась в противоположном направлении. Фактически все гражданские войны в прошлом происходили от резкого несоответствия высших ценностей у революционеров и контрреволюционеров. От гражданских войн Египта и Персии до недавних событий в России и Испании история подтверждает справедливость этого положения" (СОЦИС, 1993, № 12)].
Представляя главные блоки процесса харизматической инновации, Вебер дает вторую главную для нашей темы концепцию - институционализацию харизмы. Выше приведена краткая фраза об отношениях двух этапов инноваций: "Откровение и меч, выходя за рамки повседневности, вводили новые отношения. Однако, совершив свое предназначение, они попадали под власть повседневности". Это и есть институционализация или рутинизация харизмы.
Ссылаясь на модельные исторические описания, Вебер пишет: "Начинается процесс господства повседневности, т. е. традиционализма. И что, может быть, еще более важно - с организацией господства окружающие харизматического властителя люди также попадали во власть повседневности: его ученики, апостолы, последователи становятся священниками, вассалами, прежде всего - должностными лицами. Харизматическое сообщество, вначале чуждое хозяйственной деятельности и жившее раньше на коммунистических началах и существовавшее на дарения, подаяния, военную добычу, превратилось в слой помощников господина, которым предоставлялся источник доходов в виде пользования землей, натуральных и денежных вознаграждений".
Московичи приводит близкое описание из другого источника Вебера: "Лишь in statu nascendi, и лишь пока харизматический сеньор правит подлинно экстраординарным способом, административное руководство может жить за счет подачек, добычи или случайных доходов вместе с этим сеньором, признаваемым благодаря вере и энтузиазму. Лишь небольшой слой учеников и сторонников-энтузиастов расположен долго и вдохновляясь исключительно "идеалом" подчинять свою жизнь "призванию". Масса же учеников и сторонников хочет еще положить призвание (и надолго) в основу своей материальной жизни, и она должна это делать, чтобы выжить".