Ольга Чемоданова в представлении не нуждается. Свой профессионализм и преданность делу она доказала службой в органах внутренних дел— уже более 20 лет. О том, что у силового ведомства не только мужское лицо, о специфике своей работы на информационном поле боя, семье и многом другом МЛЫН.BYрассказала пресс-секретарь Министерства внутренних дел Беларуси.
— Как обычно начинается ваш день?
— После пяти утра я уже в строю. День может начинаться по-разному: велосипед, пробежка, тренажерный зал, бассейн. Служба и забота о своем здоровье обязывают к дисциплине. Рабочие вопросы могут решаться по пути к месту службы, затем совещание, обсуждение тем… — и это все до 11:00.
— И сколько часов из 24 вы пресс-секретарь Министерства внутренних дел?
— Если не сплю, я на связи. Только, скажем, часов в девять вечера становлюсь мамой и женой. У меня двое детей, им также необходимо уделять время и внимание. Работа в информационной сфере предполагает режим нон-стоп и моментальную реакцию. Если станок на заводе или компьютер в офисе можно выключить в 18:00, то в сфере новостей и информации процесс непрерывен. Поэтому я нахожусь в постоянной коммуникации с журналистами, интернет-ресурсами, веду телеграм-канал.
— К слову, ваш телеграм-канал входит в топ самых читаемых. Ему около двух лет, и уже больше 22 тысяч подписчиков.
— Все верно, он создавался для оперативного информирования о деятельности министерства, чтобы журналисты получали и разбирали информационные «пирожки» из первых рук, не опираясь на домыслы и фантазии диванных экспертов.
Многие интересуются, не проще ли было сделать подобный канал коммуникации обезличенным, от МВД. Это, возможно, снизит градус негатива в мою сторону. Но существующий формат позволяет формировать более доверительное общение с подписчиками. Я могу не ограничиваться подачей сухой информации, а наполнить ее своими эмоциями, выразить взгляд на происходящее — и как сотрудник органов внутренних дел, и как женщина, мать.
Повторюсь, он был создан задолго до электоральной кампании. Название и фотография канала — мое фото — неизменны. Уступки агрессивно настроенным хейтерам — это проявление слабости. Такого не будет.
— Расскажите, с чем вы столкнулись в своей деятельности, с какими радикальными проявлениями? Было ли страшно?
— Нет, страха не было, скорее волнение, понимала, что это не стихийная толпа, а срежиссированная извне планомерная программа против нашей страны.
Я волновалась, прежде всего, за сотрудников, которые с передовой десятками в первые дни поступали в больницы. Но главная задача была — защитить страну и город, с ней сотрудники справились блестяще, пусть и ценой своего здоровья.
Я готова была лично общаться с женами и мужьями наших сотрудников, чтобы их поддержать. В большинстве случаев этого не понадобилось: их семьи достойно встретили удар и попытки манипуляций
Возможно, кто-то и вышел в августе на мирный протест, но разве может быть уверенность, что в толпе рядом с вами не окажется радикал, который под шумок не причинит вред? Для этого и должны быть сотрудники охраны правопорядка на любом массовом мероприятии. А еще не стоит забывать о таком понятии как «психология толпы» и трагических уроках столпотворения на Немиге.
— Как Вы относитесь к угрозам в свой адрес?
— Я прекрасно понимаю, зачем это делается: чтобы деморализовать меня, личный состав, сотрудников и их семьи. Поэтому очень важно показать: нас, понимающих, следующих букве закона, большинство и мы должны помнить, что сотрудник милиции — это не только профессия, это призвание. В различных чатах вынашивались планы нанесения мне телесных повреждений, радикально настроенные личности вычисляли квартиру, а потом выкрикивали лозунги под моими окнами, угрожали поджечь семейный автомобиль.
С дочкой-старшеклассницей провели беседу, проинструктировали, как подходить к дому и заходить в квартиру, что делать при обнаружении странных предметов на лестничной клетке. От настойчивой рекомендации временно сменить место жительства я отказалась, показывать слабость в тот период я посчитала недопустимым.
К хейту и буллингу у меня и моей семьи уже сформировался иммунитет
Я опускаю подробности многочисленных интернет-оскорбления в свой адрес. В ряде случаев личности установлены и сейчас проходят суды. Компенсацию морального вреда трачу на благотворительность: несколько тысяч рублей по одному из судов направила на лечение девочки, страдающей от спинально-мышечной атрофии, по второму эпизоду заявила в суде, чтобы обвиняемый перевел деньги на счет детей-инвалидов и их матерей. Деятельность Союза женщин МВД, председателем которого я являюсь, также направлена на оказание внимания и помощи всем нуждающимся.
— А ведь многих именно финансовый вопрос толкнул на протесты. Кто-то выходил за идеей, кто-то за денежную благодарность…
— Да, эти факты установлены, сейчас проводится проверка, возбуждаются уголовные дела. Один из журналистов (он ранее работал и на государственные издания, не будем называть его имени), с которым мы общались по рабочим вопросам, смотрел мне в глаза и лично извинялся за многие вбросы, подтверждал факты, которые не соответствуют действительности, но бил себя в грудь, говорил, что патриот и из Беларуси никуда не уедет. Сейчас он в Европе, а когда проверили перечисления на его счет за весь прошлый год, увидели космические цифры. Один журналист такие деньги зарабатывать не может даже по мировым меркам.
А сценарий четкий: разрушить единство в стране, в том числе подорвав имидж сотрудников силовых ведомств. Мы достойно прошли этот путь, и он нас закалил.
— Что бы вы спросили у тех сотрудников, у которых закрались сомнения и которые приняли решение покинуть службу в то время?
— У каждого своя жизнь, я бы их спросила о тех скрепах, об идеалах, которые привели их на службу, сделали офицерами, и узнала бы, чтó изменилось. А дальше человек сам бы принял решение. Но мое мнение: если закрались сомнения, значит это не человек дела, не его патриот.
— Как вы, выпускница филфака, пришли на службу?
— Непростое время, 90-е, я пришла на службу в район. Сейчас молодежь еще со школы приценивается к работе как к возможности построить квартиру, заработать деньги. Размер своей зарплаты узнала в день ее первой выплаты. Но переживала только об одном: что недостаточно качественно могу выполнить свою работу. Ей я посвящала все свое время и ею жила.
Хотелось быть, как отец, который 30 лет проработал комбайнером. Наблюдала, как он пройдет поле машиной, а потом руками тщательно собирает зернышки. Потому что он понимал значимость своей работы и хотел выполнять ее качественно: он же кормит нашу страну.
Когда я стала инспектором по делам несовершеннолетних, детей из неблагополучных семей забирала и отдавала в детские дома, как только видела, что ребенка не кормят и его здоровью угрожает опасность. А ведь иногда ребенка из социально опасной семьи нужно было забрать немедленно, руководствуясь ситуацией и глобальными целями и не всегда прописанными в инструкциях правилами. В инструкциях все предусмотреть невозможно.
Недавно один из состоявших на учете подростков нашел меня и подарил букет цветов, поблагодарил и сказал: если бы не я тогда, жизнь его сложилась бы иначе, возможно, совсем бы не сложилась. А сейчас у него все хорошо: работа, семья и дети.
— Беларусь ведь действительно страна возможностей. Когда о готовности идти в политику заявляет умеющая лишь готовить котлеты домохозяйка, то какие амбиции у вас?
— Конечно, они есть. Я очень деятельный человек, и все, за что берусь, делаю с полной самоотдачей. Кстати, я бы не разделяла понятия патриотизма своей страны и патриотизма в деле. Здесь нет полутонов или полумер: если ты истинный патриот, ты любишь свою страну, государство и стараешься работать на его благо, показывая это своим ежедневным примером.
Татьяна Бондаревич
Автор фото: Светлана Курейчик