Почему ресурсы Навального заблокировали не сразу после решения суда и чем борьба Роскомнадзора с экстремистскими ресурсами может закончиться для Венедиктова и Доброхотова, объяснил в эфире программы Владимира Соловьева «Полный контакт» Сергей Карнаухов.
Соловьев: Ну что, товарищ полковник, вспоминаете боевую молодость, как я понимаю, проводя расследование за расследованием. И думаешь, поди, по привычке так: «Да, попадись ты мне пару лет назад, ох…» – рассматривая дело очередного гражданина, – «Ох, ты бы так просто не отъехал». Ну, рассказывай.
Карнаухов: Если можно, я бы продолжил ту тему, которую вы затрагивали немножко мазками в предыдущем блоке. Это то, что касается нашего отношения к инвалидам. Я почему-то вспомнил 2015 год, когда Наталья Водянова вынуждена была поднять проблему инвалидов в нашей стране совершенно на иной уровень, потому что ее сестру попросту вышвырнули из кафе. Это было в Нижнем Новгороде. Ее сестра Оксана – аутистка, у нее ДЦП. И я занимаюсь инвалидами много лет, я сталкиваюсь с тем, что у нас огромное количество проблем, которые, слава богу, Правительство начало решать и решает достаточно эффективно. Но если посмотреть на процент инвалидизации, то он заставляет задуматься даже не в глобальном каком-то общеполитическом смысле, а просто, примерив это на себя. Каждый 9-й человек в нашем обществе – это инвалид. Лопнувший сосуд переводит тебя из категории бодрого яркого человека в того особенного человека, которого могут где-нибудь на лавочке в парке выгнать, потому что плохо смотришься. По большому счету, если посмотреть на инфраструктурное обеспечение, на то, что касается большого блока правового обеспечения, у нас отсутствует до сих пор так называемое инвалидное право, его нет. Если, например, слепой инвалид, сидя дома, попробует вычленить для себя льготы, то ему потребуется, мне кажется, невероятное количество времени для того, чтобы все нормативные акты каким-то образом собрать, потому что они не собраны ни в кодекс, ни в свод законов. Это все еще предстоит сделать. Отдельный блок – это поступление детей в высшие учебные заведения. Кстати, чтобы завершить вот эту тему, я скажу, что много лет мы пытаемся реабилитировать инвалидов, причем с I группой инвалидности, через аспирантуру, потому что, когда у человека нет тела, он может эффективно работать мозгом, и даже прикованный человек к кровати читает лекции, участвует в обычной жизни. Оказалось, чтобы человек поступил в аспирантуру, нужен не один вступительный экзамен, а около трех-четырех лет. Ты три-четыре года возишься с этим человеком, взрослым, которому 35-40 лет, и у меня был случай, когда мы привезли парня из Балезино, и он год не мог выйти из кампуса, ему страшно было, хотя это молодой яркий человек. И буквально через 4 года он пишет диссертацию, совокупно у нас на диссертацию 7 лет ушло. Только через 7 лет этот человек смог быть полноценным человеком.
Соловьев: Ты имеешь в виду полноценно адаптированным в социальную среду?
Карнаухов: Да, когда он стал чувствовать просто по психологической своей готовности… Он просто смог хотя бы выходить на улицу. То есть надо понимать, что это вообще совершенно другая система мышления, другая физика, и они не виноваты в этом. Поэтому хочется, чтобы мы более внимательно к этому относились, осознавая, что это нас лично касается каждого. Это эпиграф к действиям Роскомнадзора. Я посмотрел, бешеное количество комментариев по вчерашним блокировкам Роскомнадзора, люди столкнулись со следующим. Мы помним, что в июне было принято судебное решение о признании организации Навального экстремистской. Такие организации запрещены. Соответственно, в решении суда перечислялось большое количество информационных ресурсов, подлежащих закрытию. Ну, и первый вопрос возник: а почему сразу не закрыли? А потому что был срок на апелляцию. И мы – как раз та страна, которая, в отличие от радикальных, например, тех же США, старается делать все по закону, и у нас это, кстати говоря, получается. Даже если это никому не нужно – мы все равно это делаем. Мы выждали время, все апелляционные сроки прошли, все решения устояли, и вот Генеральная прокуратура 15 июля выносит решение о блокировке 39 ресурсов информационных, сейчас они не работают. Но не работают при обычном входе, однако если ты входишь через определенные, не буду рекламировать для тех, кто в этом не понимает, возможности, то эти ресурсы функционируют, потому что расположены на Западе. И вот люди спрашивают: «Я же могу войти, зачем такие блокировки нужны?»
Соловьев: Сейчас я попробовал выйти, покажите, пожалуйста, на сайт навальный.ком, и он выдает «Доступ к информационному ресурсу ограничен на основании федерального закона». Это, если ты в лоб выходишь.
Карнаухов: Да. Так вот, теперь по поводу если выходить не в лоб. Дело в том, что криминология говорит о том, что ту же преступность задавить полностью нельзя, нужно добиваться социально приемлемого уровня преступности, который позволяет как-то функционировать обществу, не получая колоссальный ущерб. И здесь абсолютно такая же история.
Соловьев: Кто у нас возмутился? Девушка из Британии с непонятными источниками дохода Певчих. «Решили нас вычистить из российского интернета?» возмутился агент Волков, который сделал все возможное для того, чтобы его угробить. И, кстати, чтобы было окончательно понятно, возмутилась гражданка Собчак, которая, как мы помним, выполнив роль по сносу Навального и забора аудитории Навального на выборах Президента, напомню знаменитую историю, которую они все регулярно рассказывают о ночи откровений на условной кухне Навального, когда Собчак объясняла, почему и за сколько она это все делала, и вот теперь она вдруг решила поиграться у нас в сторонницу Навального.
Карнаухов: Ну, как я понимаю, среди тех, кто вчера и на днях был объявлен иноагентом, очень много тех людей, с кем она находится в очень близких отношениях, конечно, эмоционально ей тяжело.
Соловьев: Но надо помнить, что как только ее, не дай бог, опять возьмут за пятую точку, то она либо откажется, как отказалась от крабового бизнеса, либо побежит по известному адресу с криком, что ее обижают, и, конечно, к ней будет опять проявлено милосердие, и, наверное, опять попытаются, несмотря на ужасающе низкие рейтинги, устроить на работу на какой-нибудь хороший федеральный канал. Поэтому она выйдет на площадь и скажет: «Я Ксения Собчак, и мне есть что терять». Ну, конечно.
Карнаухов: Надо отметить, что очень вовремя была проведена работа Александром Хинштейном и Сергеем Боярским. Они в течение всего прошлого года пробивали и корректировали целый блок изменений законодательства, в соответствии с которым те иностранные компании, которые осуществляют свое вещание в сети интернет, у которых совокупная аудитория более 300 тысяч человек, в случае неисполнения решения Роскомнадзора, в случае, если с их ресурсов идет вещание экстремистского контента, могут быть оштрафованы. Первый раз штраф может составить до 8 миллионов за одно правонарушение, а при повторном совершении правонарушения эта сумма доходит до 15 миллионов.
Соловьев: Ты знаешь, содержанка Гусинского тоже очень нервничала, вот Роскомнадзор заблокировал сайт Алексея Навального. «Ну и зачем?» – вопрошает Гусинский устами Алексея Венедиктова. Он же член Общественной палаты Москвы, которая формируется, как я понимаю, по четырем категориям граждан: первая от мэра, вторая от общественных организаций, третья от самих членов Общественной палаты и четвертая отдельная категория от Гусинского, за бабки Гусинского. Иностранный, на мой взгляд, агент Венедиктов, деятельность и расходы которого проверяют американские налоговые органы, считающие, что в интересах Америки Венедиктов действует абсолютно правильно. Ну, как же без такого человека? Кто же еще должен проверять электронное голосование москвичей, как не агент Гусинского, деятельность которого проверяют американские спецслужбы? Заметьте, как Венедиктов молчит, не комментирует уже ничего. Он же выскочил, он же квакнул в пространство с тем, что типа это же корпоративные карты. Ты слышал этот его ответ?
Карнаухов: Это представительские расходы, он говорит.
Соловьев: Да-да, это просто фантастика. Ну, я понимал, что человек глуп, но не думал, что он просто кретин. Он подставился очень сильно. В какой стране мира представительскими расходами может быть то, что вчера нарыла «Кремлевская прачка», показав, как представительскими расходами теперь является оплата поездки сына и молоденькой девушки, их нахождение в течение девяти ночей в парижском отеле. То есть теперь и этим нагружают представительские расходы? Какое широкое трактование понятия представительские расходы. Типичный мелкий коррупционер Венедиктов.
Карнаухов: А он, кстати, мне кажется, очень хорошо осознает, что у «Эхо Москвы» начинаются действительно серьезные проблемы. Что реально сейчас может произойти? Вот тот контент, который запрещено реализовывать через заблокированные сайты, он составляет 90% контента «Эхо Москвы». Теперь, конечно, возникает следующий вопрос, вот тот контент, который распространяется через «Эхо Москвы», он не повлечет блокировку самого «Эхо Москвы»? Ведь это же решение тоже может созреть, потому что, не говоря об общественном запросе, есть и юридическая часть.
Соловьев: А тогда он будет кричать: «Вы что делаете, это же не деньги Гусинского, это уже «Газпром-Медиа». Тогда он будет кричать, что его начальник Путин, как он заявил в интервью BBC, и «вы что, идете против Путина и администрации Президента?» Побежит к своей крыше как в мэрии, так и в администрации Президента с криком, что дедушку обижают и «ну, что делать, кто же не без греха», «ну, вы же все ко мне на день рождения приходили». «Я же ваш, я же буржуинский», – будет он кричать, мы же понимаем.
Карнаухов: Ну, кстати, при этом есть еще и проблемная часть того, что происходит. Я обратил внимание на то, что вчера появился просто огромнейший список тех организаций, которые признаны нежелательными на территории Российской Федерации. Не буду перечислять, это и чешские, и немецкие, и британские фонды, и фонд Ходорковского британский, много-много-много, в том числе и физические лица, журналисты. И мне очень было интересно, как себя повёл Роман Доброхотов. Мне показалось, что это очень неприличный прецедент. Он говорит: «А что вы мне сделаете? Я вещаю из Прибалтики, моя компания зарегистрировала там». Речь идет об «Инсайдере».
Соловьев: Он не вещает из Прибалтики, он торчит в Москве.
Карнаухов: Он торчит в Москве, у него есть дочерняя компания в Москве, потому что, естественно, рекламные контракты и все остальное они берут здесь. И вот он пошел в такую, знаете, атаку. Я сейчас хочу понаблюдать, как будет развиваться ситуация. Это закончится для Доброхотова плохо, и для всей камарильи, которая его поддерживает, тоже плохо. Вместе с тем есть ряд вопросов, которые стоит затронуть. Во-первых, безусловно, сейчас блокировка дневника Навального, навальный.ком, мне кажется, не самая большая и важная проблема, которая решена. Осталась нерешенной проблема работы сайта умного голосования. После действий Ильи Ремесло, который тогда пожаловался, сайт был заблокирован, но американцы любезно предоставили площадку google, и умное голосование переехало туда. Сейчас Роскомнадзор потребовал блокировки умного голосования, но блокировки пока мы не видим. Плюс есть еще интересная вещь, со вчерашнего вечера Волков и вся банда, которая работает в балтийском и немецком хабах, показывают альтернативные методы пользования экстремистскими ресурсами.
Соловьев: Это всегда значительно уменьшает количество пользователей. То есть конечно можно переходить на разные альтернативные методы, но мы же понимаем, можно смеяться, но все равно количество просмотров резко падает.
Карнаухов: Почему я сказал о криминологии? Потому что ряд опросов провел и посмотрел статистику. Получается, что альтернативные методы неизвестны 80% населения, и поэтому это безусловно эффективное решение. Вот это надо хорошо понимать, те 20% (а их на самом деле гораздо меньше) людей, которые будут настырно искать, как напитаться вот этими, извини за выражение, помоями экстремистскими, они, конечно же, их найдут. Вместе с тем, конечно, остается достаточно большой проблемный вопрос: какая система мер будет сейчас разработана, которая позволит более эффективно принимать решения о блокировке контента, потому что они обходят, например, распространением приложений в магазинах google и apple, и с этим же тоже что-то нужно делать. Нужно добиваться того, чтобы мы могли блокировать такой контент. И это касается не только экстремистских структур, у нас, извините, масса террористических ячеек, которые работают в этом же направлении по таким же технологиям.
Соловьев: Ты же понимаешь, это невозможно, мы же живем в эпоху свободы слова, как нам показали Соединенные Штаты Америки, ведь никого нельзя блокировать, ха-ха-ха, после чего выпиливают Трампа, выпиливают целую социальную сеть и не откуда-нибудь, а из приложений, в appstore просто уничтожают, нету больше.
Карнаухов: Вчера я на эфир к себе на Соловьев LIVE приглашал бывшего руководителя одного из крупнейших подразделений МВД, которые занимаются кибербезопасностью, человек, который 30 лет занимался вот этим наступательным информационным противодействием, очень технологичный. Мне было очень интересно, я задал ему вопрос: а есть ли возможности в рамках федерального закона об оперативно-розыскной деятельности заниматься, например, обрушением сайтов, какими-то кибератаками, которые позволят экстремистские ресурсы по всему миру блокировать и блокировать без устали для того, чтобы у них не было возможности постоянно возобновляться. Вы знаете, я удивился его ответу, я думал, что это будет такой более жесткий ответ, а он объяснил, что мы не можем осуществлять кибератаки, мы не можем делать то, что находится за пределами международного права. И поэтому то, что делает Роскомнадзор, по большому счету в современных реалиях - это исчерпывающие меры, мы ничего не можем противопоставить больше. При этом интересно, что мы же стоим сейчас перед новыми вызовами, когда заканчивается построение архитектуры спутникового интернета, спасения от которого практически не будет. И тут тоже он меня успокоил, говорит, здесь тоже нет проблем, напомнил очень интересный эпизод в работе протестов в Египте в Тунисе, когда они использовали bluetooth-соединения, специальные софты, которые позволяли без задействования сотовых сетей создавать микро-сети во время митингов и управлять протестом. Он не стал раскрывать детали, но сказал, что в России эти возможности были блокированы.
Соловьев: Я хочу еще напомнить, что 17 июня 2021 года было принято постановление о принятии мер в отношении сервисов обхода ограничений доступа к противоправному контенту. В соответствии с регламентом реагирования на угрозы обхода ограничений доступа к детской порнографии, суицидальному, порно, наркотическому и иному запрещенному контенту с 17 июня вводятся ограничения на использование VPN-сервисов VyprVPN и Opera VPN. Данные VPN-сервисы отнесены к угрозам в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 12 февраля № 127. Ограничения не затронут российские компании, использующие VPN-сервисы в непрерывных технологических процессах. В белые списки включены более 200 технологических процессов 130 российских компаний. То есть надо отметить, что под новым руководством действуют очень разумно, очень аккуратно и очень точно. Борются с обходами вполне успешно. Два наиболее популярных VPN блокируют. Их сотни. Самые популярные уберут. Это борьба брони и снаряда. Так что надо отметить, что вот Андрей Юрьевич Липов, который сейчас возглавляет РКН, действует грамотно, профессионально, методично и очень-очень пока эффективно. Молодец.
Карнаухов: Да, и надо сказать, что вот те 80%, которые со вчерашнего дня потеряли возможность доступа к экстремистским ресурсам, это большая цифра, это действительно результат, который заслуживает уважения. Мне кажется, что критиковать эти меры – это просто глубокое непонимание того, что в целом сегодня происходит и осуществляется. Поэтому я думаю, что это такая новая реальность для экстремистов, потому что отныне экстремистская деятельность будет для них очень сложной.
Соловьев: И заметь, как перестали действовать на спонсоров вопли Волкова о том, что «мы умнее, мы на шаг впереди, мы технологичней, мы всюду обойдем».
Карнаухов: Я заметил, что в принципе у них интенсивность даже того, что они пишут, она не просто снизилась – почти все, кто окружают сегодня Волкова там за рубежом, кто убежал, им писать ничего. Они молчат. Это действительно так, можете сами проверить, посмотреть телеграм-каналы, там ни одной записи.
Соловьев: Ты знаешь, иногда мне кажется, что если бы мы о них не говорили, о них бы уже забыли, потому что если смотреть, сколько людей смотрят на якобы многомиллионном канале на ютубе Волкова, – слушай, ну это издевательство, такое ощущение, что смотрят только его родственники и брошенные любовницы. Печально.
Карнаухов: Извините, вы забыли про нас, потому что мы, исходя из профессии, вынуждены смотреть.
Соловьев: Точно.
Полный эфир: