Задолго до 1835 года, когда было издано первоначальное положение о донском частном коннозаводстве, многие коннозаводчики самовольно или по частичному соглашению со смотрителем войсковых степей занимали удобные места по берегам рек Маныч и Егорлык, в так называемых Задонских степях.
Положением 1835 года определялись только границы всей площади, отведённой для довольствия частных конских табунов. В 1846 году последовало изменение части границ коннозаводской степи, которой отведено было при этом всё южное пространство Донской области по течению рек Среднего Егорлыка и Маныча, на протяжении 180 вёрст. По соседству с коннозаводской степью залегали со всех сторон необозримые девственные степи, кочевья калмыцких племён: с севера – донских калмыков, с востока – астраханских и с юга – дербетовских, Ставропольской губернии.
Таким образом, донское частное коннозаводство возникло на свободных степях, среди свободных кочевых племён. Вечно стоя на страже, вследствие необузданной дерзости своих соседей – полудиких кочевников, лишённых какого бы то ни было уважения к чужой собственности, - донские коннозаводчики сами усвоили себе, отчасти, приёмы и нравы калмыков – этих свободных сынов степей. Произвол и самовластие нашли самое широкое применение в глубине Задонских степей. Чиновник, по делам службы заглядывавший в эти степи и имевший несчастье чем-либо не угодить коннозаводчику, часто подвергался самому грубому издевательству. В своё время всем известен был факт, как одна коннозаводчица, недовольная за что-то на заседателя, приказала своим служащим побить его, - что и было беспрекословно исполнено.
Другой факт. Коннозаводчики обязаны были прежде давать проезжающим по делам службы чиновникам лошадей. И вот, один из коннозаводчиков, рассердившись за что-то на землемера, проезжавшего через его зимовник, отказался дать ему лошадей, а предложил волов. Никакие требования, на основании предписаний начальства, никакие просьбы и угрозы не смогли сломить упрямство коннозаводчика. Нанять лошадей, конечно, было негде, так как кругом находились владения того же коннозаводчика, и в результате бедному землемеру пришлось-таки проехать до ближайшего зимовника, 23 версты, на волах.
С другой стороны, в задонских степях очень часто возникали между самими коннозаводчиками споры о границах их зимовников. В 1858 году 25 мая, Высочайше утверждены были новые правила о частном донском коннозаводстве, по издании которых межевая комиссия, желая как можно скорее положить конец неопределённости в границах коннозаводских зимовниках, немедленно приступила к составлению проекта разграничения последних. 24 октября 1861 года комиссия представила на утверждение военного совета составленный ей проект на 86 зимовников, принадлежащих самым крупным и старым коннозаводчикам. Но комиссии этой так и не суждено было произвести размежевание зимовников: её проект оставался в главном управлении иррегулярных войск ровно 10 лет, в тщетном ожидании своего утверждения.
8 апреля 1872 года Высочайше утверждены были новые правила о частном донском коннозаводстве на войсковой Задонской степи. По этим правилам, отведённый под зимовник участок земли назначается коннозаводчику только для временного пользования в течение 24 летнего срока, в виде войсковой оброчной статьи, оставаясь навсегда полной собственностью донского войска, которое получает с коннозаводчика ежегодную пошлину, по три копейки за каждую десятину. Правила 1872 года действуют ещё и по настоящее время. И теперь, когда истекает 24 летний срок и названные правила доживают свои последние дни, не лишне будет напомнить из них самые главные существенные положения.
Право на получение зимовников предоставляется всем лицам, имеющим осёдлость в Донской области, исключая калмыков. Казакам дозволяется составлять товарищества для получения зимовника, при условии, однако, чтобы ответственность за исполнение изданных правил всецело падала на одно лицо – доверенного товарищества. Нормальная величина зимовникового участка составляет одну сплошную площадь в 2 400 десятин. Получивший такой участок обязан иметь на нём табун в 200 голов лошадей. Имеющий табун в 400, 600 и т. д. лошадей получает два-три и более зимовников участка, причём они могут быть отводимы как смежными между собой, так и чересполосными, смотря по местным удобствам. Каждый зимовник должен иметь свободное сообщение со скотопрогонными и солевозными дорогами через особо нарезанные прогоны в 60 саженой ширине. На зимовниковом участке коннозаводчик в праве не только производить всякого рода постройки, разводить сады и рощи, но может также производить сенокос, посев хлеба, содержать рогатый скот, овец и т. д, - словом, свободно может заниматься сельским хозяйством в его полном виде. И всё это за 3 копейки десятинной платы!
Правилами же 1872 года рассмотрение прав коннозаводчиков возложено было на особую временную комиссию, а разверстание в натуре зимовников – на землемеров областной чертёжной. В силу этого, все заведённые дела по раздаче зимовников, карты, планшеты, чертежи и прочее переданы были из межевой комиссии в областное правление.
Для характеристики нравов, царивших в глубине Задонских степей (заметьте, в 70 годах), я приведу один эпизод, рассказанный мне одним из землемеров областной чертёжной, командированным, в числе других, в задонские степи для разграничения зимовников.
Коннозаводчик К. на посланную ему мной повестку о высылке рабочих средств для ограничения его зимовника, ответил решительным отказом: ничего-де не желаю и никаких предписаний не признаю. Чтобы не останавливать работы, я решился на некоторую хитрость, именно: я принялся за ограничение соседних зимовников, рассчитывая, что и зимовник К. тогда ограничится сам собой. Так как К. никогда не ладил в границах со своими соседями, то последние не делали никаких задержек в постановке рабочих, средств, лишь бы скорее отмежеваться от беспокойного соседа.
Производя эти работы, я узнал, что внутри зимовника К. находится большое озеро, площадь которого, как неудобная земля, должна была быть принята во внимание при вычислении величины его зимовника, а для сей цели необходимо было снять озеро. Ввиду этого, приходилось отказаться от прежнего плана, но прежде, чем так поступить, я ещё раз послал повестку К. с требованием – выслать рабочих, подводу под инструменты и верховую лошадь под себя лично. В то время я находился на соседнем с К. зимовнике Кир. Между К. и Кир. с давних пор происходил ожесточённый спор из-за луга; последний при развёрстке зимовников, должен был отойти к Кир., но фактически им пользовался прежде К.
Время было как раз сенокосное, и Кир. каждый день осаждал меня просьбами поскорее провести границу со стороны луга, чтобы К. не снял с него травы. Границу эту, однако, можно было провести только после съёмки озера на зимовнике К., а так как я думал, что моя последняя повестка к нему не будет счастливее первоначальных, то, конечно, не мог исполнить просьбы Кир. Сверх всякого ожидания, на другой день К. выслал всё требуемое от него для производства работ. Когда я вышел из дому, с тем, чтобы отправиться на работу, то с ужасом увидел что высланная лошадь – неук (не выезженная), которого держали под уздцы два человека. Что было делать? Очевидно, надо мной хотели посмеяться, а чтобы не дать повод к насмешке – я решился сесть на поданную мне лошадь. Конечно, езда на такой лошади доставила мне мало удовольствия и много страха. К концу работ в поле выехал ко мне и К., был чрезвычайно любезен со мной и настоятельно просил меня ночевать у него. Отказаться от его приглашения было тем более неудобно, что его дом был недалеко от места работ, тогда как дом Кир. находился далеко. За ужином семейство К. также было со мной очень любезно. Уходя спать, я попросил К. передать мой приказ понятым из калмыков, чтобы они рано утром были готовы к работе и чтобы, поэтому, не отпускали своих лошадей ночью далеко в степь. Я объяснил при этом К., что по закону все землемерные работы должны быть производимы в присутствии понятых – сторонних людей, и что без понятых работы не могут считаться законными. На другой день, проснувшись рано утром и желая отправиться на работу, я отворяю дверь своей комнаты и… вижу перед ней громаднейшую собаку, которая скалит зубы, рычит и бросается на меня при каждом моём движении вперёд. Я начинаю звать кого-либо к себе, но мой крик остаётся гласом вопиющего в пустыне, - точно в доме не было ни одной живой души. Тогда мне стало ясно, что меня нарочно арестовали в моей комнате. Подхожу к окну и, к счастью своему, вижу на дворе кого-то из прислуги, которой и кричу, чтобы сейчас же убрана была собака, - иначе я её застрелю. Моё энергичное заявление и вид револьвера подействовали на прислугу, и я был выпущен из заключения.
К. встретил меня по-прежнему очень любезно и удивился, как это могла случиться история с собакой и как никто не слышал моего крика. Затем он заявил мне, что ночью произошло несчастье: у понятых украли лошадей, и они отправились за ними на поиски. Пришлось ждать возвращения понятых, которые вернулись только к вечеру, найдя своих лошадей верстах в 20, в балке, стреноженными. Таким образом, работать в этот день мне не удалось. На следующий же день я узнал, что пока я, страшно досадуя, ждал возвращения понятых, - К. собрав всех своих рабочих на зимовнике, приказал им выкосить луг, что и было исполнено, к великому отчаянию Кир.
Так в 70 годах, в задонских степях коннозаводчики поступали с чиновниками. За 20 лет изменилось многое и теперь уже невозможно, конечно, подобное издевательство над администрацией; но кто вам поручится за то, что ничего подобного не проделывают богатыри свободных степей с тем безгласным и беззащитным людом, который каждую весну сотнями идёт в задонские степи для заработка своего насущного хлеба.
Гранитов.
газета «Приазовский край» № 104 от 23 апреля 1895 года
Навигатор ← Сальский округ