Как жил обычный выпускник Морского кадетского корпуса мичман Василий Верещагин? Знаю одно - он жил просто. Вот он на изумительном портрете Шпаковского - восемнадцатилетний. Как просто - добраться от набережной Васильевского острова, где был расположен Морской кадетский корпус, до Большой Морской, перейдя Неву по Дворцовому или Благовещенскому мосту, и сделать фото в погонах, с морским офицерским кортиком на поясе. Как просто - круто переменить судьбу, выйти восемнадцатилетним в отставку и вернуться на Васильевский остров уже в качестве студента Императорской Академии Художеств.
Проучившись три года, в очередной раз перевернуть всю жизнь, уехать на Кавказ. Всю жизнь служить, побывать во многих баталиях и военных кампаниях, чтобы на все времена оставить свой манифест в защиту мира.
На своём знаменитом и устрашающем антивоенном полотне "Апофеоз войны", Василий Васильевич Верещагин собственноручно написал посвящение:"Всем завоевателям – прошлого, настоящего и будущего". Его называют художником-баталистом, художником-реалистом, а он, объездив весь шар земной, нашёл мир и красоту на Дальнем Востоке.
Его умопомрачительная "японка", с хризантемами на шёлке кимоно, в окружении хризантем, распустившихся в напольной вазе и даже на дверях, - истинный гимн жизни, добру и красоте, одна из самых сияющих вершин, когда-либо достигнутых импрессионистами.
Умиротворяющие прогулки по хрустальной глади озера, среди лотосов, кажутся написанными рукой, никогда не державшей оружия.
Никогда не держал в руках оружия и монах, исповедующий дзен. "Японский нищий" из Русского музея - вовсе, не нищий. Это монах, исповедующий дзен, или комусо, "монах пустоты".
Комусо играет на японской флейте - сикухати.
На голове у комусо - тэнгай, "крышка Неба".
Кэса - одежда комусо. При попытке перевода японского слова "кэса"( 静 или けさ) гугл выдаёт "тишина".
На груди монаха - деревянная дощечка "кэнконбари". На одной стороне её иероглифами написано "не рождённый", на другой - "не умирающий".
Японская серия Василия Васильевича Верещагина (1842-1904), представленная в Петербурге, в 1904 году, через полгода после его гибели в Жёлтом море, считается незавершённой. Все произведения с выставки выкуплены и переданы в дар Русскому музею Николаем Вторым.
Великий русский художник Василий Васильевич Верещагин, выпускник Морского корпуса, навсегда остался в море; его, как и Степана Осиповича Макарова, выбросило с броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на японской мине вблизи Порт-Артура.
Газета, написавшая о выставке, одно из слов взяла в кавычки. Символично?
На «посмертной» выставке В.В. Верещагина...будут фигурировать несколько японских картин. Зная, насколько всё японское теперь у нас не в фаворе, мы почти были убеждены, что эти картины, при всех своих достоинствах, не найдут себе у нас покупателей. И что же? Выставка ещё не открылась, а японские картины можно уже считать проданными. Совет Третьяковской художественной галереи, по словам устроителя выставки художника Н.К. Рериха, заявил о своём желании их приобрести. Этому, разумеется, можно только порадоваться, ибо, чем больше останется в России картин Верещагина, тем это приятнее для русского сердца.
Петербургская газета. 1904. 28 октября. № 298.
Писала искренне. Благодарю за прочтение. Жду комментариев 🖋🖋🖋