Как-то в мою команду попала девушка-стажёр, американка. Звали её Кэйт. Ничего особенного в истории про Кэйт не было бы, если бы не один факт. Родители её эмигрировали в штаты в семидесятых. Физики из Новосибирского академгородка. Папа сбежал от Родины и семьи, прихватив с собой молоденькую лаборантку. Получается, что она выросла как Маугли в абсолютно идентичной американской среде, и мало должна была отличаться от других американских девочек.
Что их в основном отличает?
По моим субъективным наблюдениям, очень высокая самооценка, самоуверенность, амбиции, гендерное равенство. Ну это когда ни в чём не уступать мужскому полу. Ни на работе, ни в личном пространстве, ни в спорте, нигде. Не то, чтобы наши не уверены в себе. Уверены, но не до такой степени. Амбициозны, но всё равно нам далеко до их меркантильной рациональности И Кэйт была такой же. Громогласной, критичной. Всё и везде – сама.
Она никогда не страдала от одиночества. Причём кавалеров выбирала себе самостоятельно. Инициатива всегда шла от неё. В самом начале пребывания у нас она, не удовлетворенная степенью своей продуктивности в нашем офисе, по вечерам ещё и подрабатывала в местном университете ассистентом. Там и познакомилась с молодым преподавателем. Родом он был из глубинки, такой мужичок прям. Где-то через месяц решил он познакомить американку со своей мамой. Поехали они к нему на малую родину. А мама Кэйт практически как невестку встречала, чуть ли не благословила деток. Нашей Кэйт это крайне не понравилось. Личные границы американки чётко устанавливают, и не дай бог нарушить их прайваси.
В общем, поторопился тот мужичок. Соскочила Кэйт с его крючка молниеносно.
Но одной она надолго никогда не оставалась. Как-то понравился ей в кафе парень. Она подошла к его столику и спросила: «Я хотела бы пригласить тебя на ужин. Завтра тебя устроит?». Парень чуть не поперхнулся. Но от свидания и ужина не отказался. К слову, встречалась она с ним довольно долго. Года два. Пока не укатила в свою Америку. На прощальном вечере они обнимались, целовались и веселились. Наши бы сопли наворачивали на кулак, но Кэйт была абсолютно готова к разрыву.
Она нам сама всё объяснила. Оказывается, когда она с ним договаривалась на берегу, то сразу всё обговорила. Что в Америку уедет через два года, что ничего им постоянного не светит, но эти два года можно провести достаточно полезно друг для друга. Парень согласился. Поэтому когда срок годности их отношений, который Кэйт сама и установился, истёк, она положила конец отношениям. Справедливости ради надо отметить, что сделала она это очень мило. Се ля ви, в общем.
Ещё как многие американки она любила бегать. С утра прямо наяривала километры на дорожке. А потом заявлялась в офис с огромной сумкой продуктов. Бананы, ореховое масло, джем, багет. Сооружала себе нехилый завтрак и уминала содержимое сумки в два счёта. Мы удивлялись.
Зачем же ты тогда столько бегаешь, если столько ешь? А она удивлялась – так для того и бегаю, чтобы потом поесть, и наоборот.
Ещё она не стеснялась высказывать своё мнение. Их, американских детей, со школьной скамьи обучают навыкам ораторства и презентаций. Поэтому на любом совещании Кэйт была в первых рядах. Какая бы тема не обсуждалась, она впереди планеты всей.
Но вот что интересно. Американка то американка, но одевалась она сто процентов как наши. Узкие в обтяжку свитера и блузки. Обтягивающие юбки. Короткие платья и кружевные колготки. Всё это чуждо американским бизнес вумен. Это стиль наших семидесятых. Получается, что её мама, молоденькая лаборантка, сбежавшая когда-то со своим начальником в Америку, и привила маленькой американской дочке вкус СССР– 77.
Как я потом поняла, родители её, убежав в Америку из Союза, прихватили с собой стиль жизни и привычки. И стиль семидесятых как-то, канув в вечность у нас, там, в их семье, заморозился. И маленькая Кэйт, родившись на этом искусственно созданном советском семейном островке в Штатах, стала американкой союзного разлива. Социализация американская, логика от них, а сердце и душа - отсюда, с нашего континента. Кэйт обожала мороженое в вафельных стаканчиках, бутерброд со сливочным маслом, посыпанный сахаром, вишнёвое варенье и докторскую колбасу. Ещё она любила солёные огурцы и винегрет. А на день благодарения готовила рождественскую американскую индейку и советский вполне себе оливье.
Несмотря на свою американскую сущность, она сохранила в себе генетическую русскую душу. Дружила она по-нашему, размашисто. Дарила подарки, накрывала щедрые столы, последним куском хлеба поделиться – это точно про неё. Ещё при всей своей американской целеустремлённости она была очень бесхитростной.