Исцеление внутреннего ребенка начало/45/46
Лариса зашла в комнату к дочери, прислушалась. Дыхание Веронички показалось ей слишком тяжелым. Она осторожно потрогала ее лобик, девочка горела!
- Мама, мама! У Веронички жар! Температура уже ползет к отметке 41! – кричала в трубку среди ночи Лариса.
На том конце провода послышался обеспокоенный голос Настасья Сергеевны:
- Срочно вызывай скорую, я уже собираюсь и бегу к вам!
Минуты ожидания врачей длились томительно долго, две женщины не находили себе места, маленькая девочка тяжело стонала во сне.
- Скорее всего пневмония, - сделала предположение пожилая врач, осмотрев аккуратно малышку, - едем в инфекцию. Мамочка, собирайтесь.
У Ларисы тряслись руки, когда она складывала в сумки самое необходимое. Ее мать открыла окно, и свежая ночная прохлада ворвалась в комнату, выветривая запах лекарства.
Заплакала Вероничка от боли, медсестра ей поставила жаропонижающий укол. Настасья Сергеевна вздрогнула так, как будто это в нее вонзили острую иглу, и поспешила к внучке успокоить ее.
- Ну, ты же большая уже девочка, а плачешь! – выговаривала назидательным голосом бабушка.
Врач с недоумением посмотрела на нее поверх очков и строго произнесла:
- Женщина, у ребенка жар, она еле живая у вас, надо торопиться спасать, а вы ей наставления тут читаете. Молиться бы лучше начинали! Это хорошо, что плачет, значит, силы есть, чтобы жить!
Лариса обернулась, это было так непривычно, что кто-то сделал ее маме замечание. Бабушка недовольно закусив губу, отошла от детской кроватки и вышла на кухню. Вероничку замотали в теплое одеялко, потому что одеть ее было невозможно, от каждого прикосновения она начинала страдать, и молодая женщина понесла ее на руках до кареты скорой помощи.
Наворачивающиеся на глаза слезы застилали глаза Ларисе, около подъезда тускло горела лампочка, слабо освещая путь к машине. Медсестра села рядом с тяжелобольной и ее мамой, врач в кабину водителя. Настасья Сергеевна осталась стоять на улице, провожая скорую поникшим взглядом, она боялась смотреть в глаза этой седовласой женщине, как будто впервые в жизни кто-то вскрыл в ней то, что она с таким отчаянием охраняла внутри себя от посторонних. Что-то кольнуло в ее сердце от того, с каким укором говорила с ней врач, и теперь это что-то шевелилось и не давало покоя.
Разрывая густую темноту фарами и мигалками, машина с красным крестом неслась по пустым улицам города. Лариса нежно сжимала ручонку своей малышки и плакала от собственного бессилия. Молиться она не умела, но ее губы упорно что-то беззвучно шептали. Медсестра сидела напротив нее и дремала, облокотившись о стену, перегораживающую кабину водителя и салон.
За окном мелькали фонари, а перед Ларисой – события последних лет.
Саша ушел. Жизнь с мамой через какое-то время разладилась, мать все время придиралась к Веронике:
- Упустишь в воспитании сейчас, потом вовек не догонишь, - стращала Настасья Сергеевна свою дочь, оправдывая свою агрессию по отношении к внучке.
Однажды они втроем, гуляя уже поздней осенью в парке, встретили Николая Семеновича. Он сидел на скамеечке ровно на той дорожке, по которой обычно гуляли девочки, и наблюдал за ними. Еще издалека было слышно, как звонкое щебетание Вероники прерывается истеричным голосом его бывшей жены. Он частенько тенью ходил за ними, а теперь решил немного вмешаться в ситуацию.
- Добрый день! – произнес он, вставая со скамейки, - вот тоже решил воздухом подышать, как и вы.
Настасья Сергеевна хотела пройти мимо, но он остановил ее, взяв за руку.
- Подожди, надо поговорить, - и она почувствовала, что он очень серьезно сейчас настроен.
- Не о чем нам разговаривать с предателями, - взвизгнула женщина, показывая Ларисе кивком головы в сторону, что останавливаться здесь не следует, но бывший муж оказался настойчивым и смог удержать ее в своей руке.
- Я купил для Ларисы и Вероники квартиру. Вот ключи, вот документы. Все необходимое и ремонт там есть. Готовьтесь к переезду. Машина приедет за вашими вещами через два дня.
Он вложил в руки дочери связку ключей и документы, приобнял внучку, нежно потеребил ее за щечки и носик, и пошел прочь. Он еще долго слышал, как бывшая жена что-то кричала ему на весь лес, но не стал оборачиваться в ответ.
Старый лес шумел падающими с него листьями, солнце спряталось за тучами, начал моросить дождик.
- Что ты стоишь, как вкопанная? – привела в чувства дочь своим окриком Настасья Сергеевна, - пошли домой, сейчас промокнем все до нитки! И зонтик не взяли ведь.
Домой возвращались молча, и только Вероника веселилась, разгоняя маленькими ножками золотых рыбок, хрустевших у нее под новыми резиновыми сапожками.
Другие мои рассказы: