В нашей семье у нас с братом разница в возрасте целых пять лет. Понятно, что обязанность присматривать за мелким торжественно было передано мне как только он научился самостоятельно перемещаться в пространстве, а общего у семилетней школьницы и двухлетнего карапуза было немного. Так что мы не особенно ладили, но Никитку, я все равно любила, хоть играть с ним было немного тоскливо. А Никита, вроде бы любил меня и даже пытался развлекать по-своему. И пусть друзьями мы не были, зато были братом и сестрой. Родители в нашем детстве проходили как-то фоном, особо детские разборки не встревая.
В первый класс Никиту собирали мы с мамой, она ради такого события даже выходной на работе взяла. Мы с братом к этому времени уже научились ладить, без драк и обид. И я даже смирилась с тем, что мелкий вырос и за ним больше не нужно бегать по пятам. А то, что школу и обратно мы ходили строго вместе, так это потому, что школота у нас одна. Мы потихоньку росли, в школу ходили все еще вместе, а вот после, разбегались в разные стороны. Он шел на занятия по боксу, я осваивала рисование, а потом еще к репетиторам бежала. Виделись мы только по утрам и за ужином, но вопреки всему внезапно стали хорошими друзьями. Выросли наверное, да еще и к тому времени папа раскрутил свой бизнес, а мама ушла с работы и мы теперь были самой настоящей крепкой семьей. Наконец-то в нашей семье появились деньги, а вместе с ними и приключения.
Мы стали путешествовать, выбираться на пикники. Папа даже сводил нас с Никитой на рыбалку, правда я сломала удочку пополам, а Никита воткнул крючок папе в ногу, но мы не специально. Мы были по-настоящему счастливы. Мама с умным видом называла нашу новую жизнь белой полосой, мы кивали, но любая белая полоса имеет свойство заканчиваться. Наша не просто закончилась, а оборвалась со свистом чужих колес. Никите исполнилось двенадцать и родители разрешили ему самому ходить на тренировки, чем он и пользовался, чтобы потом убегать к друзьям. Я иногда забирала его, если у нас совпадало время. К этому моменту я уже училась на втором курсе колледжа.
В тот день он как раз возвращался с занятий, причем честно бежал домой, мама встречала его около подъезда. Так что все случилось буквально на ее глазах. У нас практически перед двором проходит большая дорога, по которой вечно носятся машины, Никита дождался нужного светофора и побежал к маме, не глядя по сторонам, какая-то женщина на дорогой иномарке на светофор не смотрела, в отличие от Никиты, и гнала на полной скорости, встретились они прямо по середине дороги. Никита скончался почти мгновенно, во всяком случае, скорая приехала через три минуты, но он уже был мертв. Мама была в истерике. Женщина деловито звонила каким-то знакомым.
В результате, мама не глядя подписала какие-то документы, в которых отказывалась от претензий и ее можно понять. У нее на глазах умер ее ребенок, какие тут претензии. Женщина эта покивала, пообещала помочь с похоронами и быстро уехала. Машина у нее хоть и помялась, но была вполне рабочей. Полиция приехала уже на тело. Только успели номера отъезжающей машины сфотографировать. Понятное дело никто никому никак не помог, да и не нужно это было никому из нас. Мы переживали свое горе, хоронили Никиту.
Мама оказалась в больнице с нервным срывом, папа с головой ушел в работу, а я в учебу. Никто из нас никак не мог поверить, что мелкого шустрого мальчишки с нами больше нет. Влезать в дела полиции, идти в суд и требовать какой-то компенсации, мы совсем не хотели. Только написали заявление на ту женщину, но даже на тюрьме не настаивали. Не до того было. Но оказалось, что нет границы человеческой гнили. К сороковому дню мы более-менее оправились и начали снова дышать нормально. Оплакали и вернулись к привычным делам.
И тут нам приходит письмо счастья, прямо в почтовый ящик. Эта женщина подает в суд на нашу семью за то, что наш покойный Никитка испортил ее машину. Знаете вот тут выражение «мы опустились на дно, но снизу постучали», лучше всего иллюстрирует нашу реакцию, вот кем надо быть, чтобы делать такое. Папа хотел ее просто и незатейливо пристрелить, мама порвалась выцарапать глаза, я пошла к папиным адвокатам. Оказалось, что раз мы не стали передавать дело в суд, значит у нас нет претензий, а у нее есть претензии и юридически она в своем праве, потому что опять же чисто юридически машину ей действительно испортили. Если бы мама ничего не подписывала, эта женщина сидела бы в тюрьме.
И начались суды, представьте себе наше состояние. У нас только недавно умер близкий человек и тут, его убийца требует у нас денег за порчу орудия убийства. В какой-то момент, я даже готова была согласиться с папой, просто незатейливая ее пристрелить было бы намного гуманнее, но у нас тоже были хорошие адвокаты. А судья оказался нормальным адекватном дядькой, женщину все-же посадили на два года, правда не за убийство, по какой-то другой статье, компенсацию нам платить не пришлось.
Для меня все это стало очень тяжелым жизненным уроком. Оказывается, действительно есть такие люди, для которых человеческой жизни материнское горе ничего не стоит, а ваше нежелание выносить свое горе в общественность могут посчитать за слабость. И если честно, я бы предпочла не сталкиваться с таким знанием. Вспоминать эту историю мне до сих пор больно, хотя прошло уже больше года с момента последнего суда.