Сколько длился этот сон, не знаю. Без часов и телефона узнать было невозможно. Надежда была только на солнце. Но и оно село в полосу дальней рощи, подрумянив верхушки деревьев. Стало заметно прохладнее, что придало мне бодрости. Я поднялась со своего лесного ложа и почти бегом направилась к дороге.
Сумерки сгущались очень быстро. Через несколько шагов дорога начала таять в полумраке. Даже при свете я не очень хорошо знала эту дорогу, а уж в темноте и вовсе вполне могла заблудиться. Такая перспектива пугала и я всё ускоряла и ускоряла шаг.
Где-то далеко, за спиной, послышался звук мотора, который приближался. Я сошла с дороги и повернулась на звук. Меж деревьями метались огни фар. Большая удача в такое время, в таком месте. Или наоборот?
Не очень уверенно, что поступаю правильно, я подняла руку. За ярким светом приближающихся фар было невозможно разглядеть ни марки машины, ни её цвета, ни, тем более, водителя. Поравнявшись со мной, машина остановилась. Из неё выскочил водитель, стремительно подошёл ко мне, схватил за плечи и начал трясти:
- Где ты была?!. Где?.. Я тебя спрашиваю, где ты была?!. - орал Грифанов на весь лес.
- Здесь, - я неопределённо повела рукой вокруг.
- Врёшь!!! - завопил он ещё громче, - я проезжал здесь минут двадцать назад. Тебя здесь не было!!! Не было, понятно?!. Зачем ты врёшь?.. Что ты делаешь?..
Он замолчал, сел на обочину, обхватив голову руками. Я осторожно присела рядом.
- Почему ты такая?.. Почему ты не думаешь о других? Марьяна чужой человек. Но она человек. И ты знаешь, сколько ей лет! У неё давление поднялось. Ты исчезла... куда? Почему не сказать? Ну, объясни!..
Как много вопросов. Так получилось. Так всегда получается, когда...
Грифанов резко встал и пошёл к машине. Как я не любила этих объяснений, разбирательств. Я всегда была виновата. Всегда я делала что-то не правильно. Все всё правильно, а я нет. В детстве, когда мама подолгу лежала в больнице, а отец в перерывах между вечеринками и походами в гости воспитывал меня, всегда выходило, что я виновата в болезни мамы. Заканчивал воспитательный процесс он обычно так:
- Ты хочешь хорошей жизни?! - и ждал моего ответа. Я очень тихо говорила:
- Хочу...
Тогда следовал торжественный контрольный вопрос на засыпку:
- А ты ее заслужила?!!
И все, ранее сказанное о моем плохом поведении, повторялось тоном оглашения доказанной вины. И я понимала, что хорошей жизни мне не заслужить никогда.
Что сейчас ответить Грифанову?
Он достал из машины телефон и начал звонить. Вот день и закольцевался! Но продолжим путь. Не ночевать же в лесу. Я встала и пошла. Дорога, освещенная фарами, уже слегка потонула в вечернем тумане. Шагов через двадцать услышала, как завелся мотор. Еще через пять - машина поравнялась со мной.
- Садись в машину. Я позвонил Марьяне, сказал, что нашел тебя. Садись...
Марьяна уже спала. Или делала вид. Окна были темны. Мне сразу стало легче. Не надо опять стоять первоклашкой, получившей двойку, и оправдываться. Я поднялась на чердак и быстро раздевшись, легла в постель. Когда пришел Ансар, я тоже усердно делала вид, что сплю. Он какое-то время еще сидел, курил, о чем-то думал.
Утром, открыв глаза, я увидела Марьяну. Она стояла надо мной и смотрела, склонив голову набок.
- Не думала, что ты такая шлында. Внукам своим наказала: уйдете куда не сказавшись - больше ко мне ни ногой. Хочешь бродяжить без спросу? Сделай милость. Езжай домой и делай там, что вздумаешь. А у меня так - пошла куда, скажись! Ясно?
- Ясно, - сев на постели, я приготовилась к долгой назидательной речи. Но Марьяна повернулась и пошла прочь. Кровать Грифанова была пуста.
На сердце скребло. Вроде, ничего сверхъестественного не произошло, а всё расстроилось. Ушло то ощущение родного угла, которое появилось на следующий день после нашего приезда сюда. Все что происходило здесь за эти дни, только укрепляло его. И вот оно потерялось. Ушло. И виновата я. Как всегда. Ну почему я такая?
- Давай поговорим.
Грифанов подошел неслышно. Или я была так поглощена своими мыслями.
- Хорошо, давай.
- Такое уже было два года назад. Мы искали тебя в окрестностях Бородыма... ты тогда обиделась на то, что я собирался без приглашения посетить деревню староверов... и ты знаешь, ничего страшного не случилось. Они по сей день живут там же, за озером. На что ты теперь обиделась? Можешь мне объяснить так, чтобы я понял?
- Я не обиделась. Я сама многого не понимаю. А в лесу мне легче думается. Вообще легче... я там никому не мешаю. Никого не вынуждаю прятаться, говорить шёпотом, бояться, что залезу в чужой телефон... А почему не сказала?.. Потому что нечего было сказать.
Грифанов молчал, как будто его и не было рядом. Голые брёвна чердака показались убогими и сиротливыми. А у меня ведь есть свой дом… И я всегда могу в него вернуться.
- Хочешь, я сейчас позвоню Бегичеву и предложу ему встретиться. Потом я отдам ему этот чёртов камень! И закончим это, наконец. Пусть везёт добычу во Францию, Италию, на Таити, к чёрту на куличики. А мы уедем куда-нибудь, и будем жить. Хочешь? Скажи...
- С кем ты говорил по телефону вчера за теплицей?
Продолжение: В поисках утраченного...
Предыдущая глава: И вся судьба - везенье сплошь
Подпишитесь на канал, чтобы ничего не пропустить