Был в моей жизни прекрасный период, когда я работала в лингвоклубе.
И занималась со мной одна девочка-девятиклассница, скромная, даже, может, излишне, из неё трудно было слово вытянуть, тихая, стеснительная, послушная и очень нерешительная.
Общение с ней было сродни жонглированию хрустальными шарами – чуть не та интонация, более пристальный взгляд, ещё что-то, понятное лишь ей, – и она замыкалась в себе. Выковырнуть её обратно из её раковины было невероятно трудно.
И была ещё одна огромная проблема – от девочки ужасно пахло. Запах стоял такой, что все остальные, кто его чувствовал, стоять уже не могли. Это была адская смесь пота, грязного тела, немытых волос и нестираной одежды с душной густой ноткой кошачьих испражнений.
От этого "аромата" выгибало даже стёкла, а уж как сгибало людей, вспомнить страшно. Вонь хватала за горло, щекотала ноздри, горло и лишала разума. Даже зимой мы открывали окна нараспашку при появлении Алисы. Кутались в пуховики, мёрзли, но понимали – закроешь окно, окажешься в газовой камере.
Мы всем родительским и педсоставом страдали, но терпели почти год. Пока однажды наша директор Маргарита не выдержала.
– Лалита, поговорите, пожалуйста, с вашей ученицей, – взмолилась она, – это уже все границы переходит. Столько людей задыхаются в холле, когда она ждёт там своё занятие, после неё кабинет проветривать полдня надо. Почему столько людей должны из-за неё дискомфорт чувствовать. Как вы умеете, мягко, деликатно объясните девочке, что мыться – это необходимость. Ну, что я говорю, сами найдёте, что сказать.
Я готовилась к разговору два дня, будете смеяться, но я писала себе тезисно подсказки, продумывала мягкие деликатные формулировки, нервничала и волновалась. Девочка правда очень сложная была, не знаешь, как подступиться. Но и ситуация действительно накаляет.
И вот день занятия, Алиса переступает порог, привычно усаживается на стуле, раскладывает учебник, тетрадки, ручки-карандаши, а я смотрю на неё и думаю, когда же уместно начать разговор. Решила отложить на конец урока, чтобы её не смутить. Поговорим – и пусть идёт, под моими глазами сидеть не придётся, неловкости избежим.
Занятие прошло, девочка собирается, и я собираюсь с мыслями.
– Алис, – решаюсь, мысленно выдохнув, – ты позволишь с тобой немного на другую тему поговорить, не об учёбе?
– Да, – на меня смотрят прозрачные светлые глаза.
– Я могу предположить, что ты любишь кошек.
– Очень! – быстрый взгляд из-под опущенных ресниц слегка теплеет. – У нас их много!
– К сожалению, мы все об этом знаем. По запаху.
Алиса краснеет и опускает глаза.
– Милая моя, послушай меня и не обижайся, пожалуйста. Я очень хорошо к тебе отношусь, ты же чувствуешь это.
– Я знаю, я не обижаюсь.
– Ты молодая интересная девушка, расцветающая, интересная. У тебя редкий цвет волос (она рыженькая), ты необычная. Видя тебя, хочется думать о лете, о солнышке. В тебе всё прекрасно, есть только маленький изъян – запах кошек. Но это ведь такая мелочь, правда? Исправить это легко. Ты молодая симпатичная девчонка, на тебя парни засматриваются, тебе ведь самой хочется быть притягательной.
– Я могу идти?
– Прости меня, если я тебя обидела, такой цели у меня не было.
– Я не обиделась, всё нормально. Просто я очень тороплюсь. Вы договорили?
– Да.
– До свидания!
– До свидания!
И больше она не пришла на занятия. Молча, без предупреждения, просто прогуляла. Я связалась с мамой, та извинилась, сослалась на то, что дочь плохо себя чувствует, но на следующее занятие непременно явится.
Не явилась. А мама потом позвонила, извинилась, сказала, что финансы не позволяют дальнейшие Алисины занятия английским оплачивать, посему на этом мы заканчиваем. Тон был доброжелательный, щекотливую тему не затрагивали.
Но я-то понимаю, что дело не в деньгах, расценки у нас были адекватные. Это полностью моя вина, что я ребёнка оттолкнула.
Я подошла к директору, повинилась, пересказала беседу с девочкой.
И Маргарита мне ответила так:
– Даже не берите в голову! Если девочке плевать, что она доставляет дискомфорт другим людям, то уж переживать за её самоощущение мы тоже не должны. Мы имеем право дышать свежим воздухом. Мы и так долго молчали и терпели себе во вред. И всё правильно вы сказали – она молодая девушка, должна за собой следить. Представляете, скажет ей потом какой-нибудь парень: «Отойди, от тебя воняет», – ещё большую моральную травму получит. А сейчас, может, примет ваши слова во внимание и избежит унижения.
Она направилась к выходу из кабинета, но приостановилась в дверях и сказала мне напоследок:
– И вообще, адекватный человек адекватное замечание правильно воспримет и не обидится, а примет к сведению.
Ну, что добавить…
Сегодня дам ответ на претензию некоторых комментаторов, почему-то считающих, что я себя позиционирую как учительницу без изъянов. Да, я обычный человек, я тоже ошибаюсь, и в этой ситуации я поступила неправильно. Иначе меня это не царапало бы столько лет.
Самое грустное то, что, как правильно, я до сих пор не знаю…