250,8 тыс подписчиков

Кто предал Николая Кузнецова и Рихарда Зорге

24 июля 202124 июл 2021

59 тыс

12 мин

Оглавление

Мы могли бы служить в разведке
Батюшка-полковник
Скульптура для Тэтчер

Мы могли бы служить в разведке

О героях-разведчиках рассказывает писатель Николай ДОЛГОПОЛОВ. В издательстве «Молодая гвардия» вышла его новая книга «Легендарные разведчики – 3». В ней собраны истории людей, чьи фамилии ещё недавно были засекречены

– Материал начал собирать с 1993 года, когда я впервые написал о разведчике. Это была статья о Рудольфе Абеле. Так потихонечку завязалось знакомство с людьми, которые работают в этой очень закрытой области. Все эти отношения с героями – порой дружеские, порой исключительно рабочие – продолжаются вот уже почти четверть века. «Легендарные разведчики – 3» – седьмая с 2010 года моя книга из молодогвардейской серии «Жизнь замечательных людей», написанная именно о разведке. Некоторые книги переиздавались, всего они вышли двадцатью изданиями, что по нынешним временам немало.

Батюшка-полковник

– В 1997 году меня познакомили с необычнейшим человеком. Я пришёл в Центральный дом работников искусств на выставку художников «Разведчики рисуют». Это было открытое мероприятие. К тому времени я уже знал нескольких разведчиков – прекрасных художников. Видел картины Рудольфа Абеля – пейзажи, натюрморты, портреты в квартире его дочери Эвелины. Бывал не раз и не два дома у заслуженного художника РФ полковника внешней разведки Павла Георгиевича Громушкина. В миру он был известен тем, что хорошо рисовал, а в разведке изготовлял такие документы нелегалам, которые даже липовыми назвать было невозможно. Когда американцы их смотрели, то признавали, что никакие они не поддельные. Он подготовил документы для Рудольфа Абеля, частично для Николая Кузнецова, он же обер-лейтенант Зиберт. Немцы их проверяли под сотню раз, и никогда документы не вызывали подозрений.

А вот этот художник-разведчик – участник выставки был для меня абсолютно неизвестен. Хотел с ним пообщаться. Знал только, что он работал под прикрытием священнослужителя. Поинтересовался у товарища, взявшегося организовать встречу, как же я узнаю незнакомца. Ответ был короток: «Будет ждать у входа, и вы сразу поймете, что это он». И я действительно сразу понял. На маленьком пятачке стоял огромный человек с большой окладистой бородой, похожий на батюшку. Только вместо креста у него было шесть орденских планок. Художник и разведчик рассказал свою историю. К сожалению, тогда в печать это не пошло, потому что было «рано ещё». Попросили подождать лет десять. Но я плёнку с беседой расшифровал, хранилась она у меня на дальней полочке. Больше с этим человеком никогда не встречался. А материал в итоге вышел через двадцать лет. Этот человек – Иван Иванович Михеев.

Молодой парень был призван в органы госбезопасности по комсомольскому призыву, перед войной туда охотно брали выпускников технических училищ. Михеев успешно окончил школу разведки. Учил английский, должен был ехать в Иран. Но началась война, лейтенанта перевели в истребительный батальон – ловить немецких парашютистов. Занимался не своим делом. И вдруг его вызвали на Лубянку, причём не к кому-либо, а к легендарному Павлу Анатольевичу Судоплатову. Рядом, как вспоминал Михеев, сидела симпатичная женщина. Потом он узнал, что это Зоя Рыбкина, известная нам как писательница Зоя Воскресенская. Вела разговора она, спрашивала: «Верите ли вы в Бога? А в семье есть верующие? Ходите ли в церковь?» Он отвечал честным «нет», что понравилось и Рыбкиной, и Судоплатову. На следующий день Михеева снова вызвали к начальству, там сидел ещё один офицер в звании капитана. Им сообщили: будете работать в тылу у немцев под церковным прикрытием. Оба удивились – ничего общего с церковью не имели. Обучал их в Москве несколько недель епископ Василий Ратмиров. Группу собирались забросить в Калинин по линии «Т» – террор. По сведениям разведки, именно там должны были собраться высокопоставленные нацисты из Германии (и, может быть, даже Гитлер), которые потом быстро бы приехали в покорённую Москву для участия в параде на Красной площади. Ничего подобного не случилось, но не без помощи епископа Ратмирова в Калинине чекисты раскрыли две шпионские сети. Потом были переведены в Смоленск, который до этого долго находился в оккупации и в котором была школа абвера – немецкой разведки. Они накрыли всю сеть: фашисты готовили своих агентов в... школе богословия.

Иван Михеев в молодости и в последние годы жизни

Михеев был служкой, потом стал иеромонахом. У него появилось другое имя – Ювеналий, другая фамилия – Лунёв. По церковной линии он продвигался с большей скоростью, чем по линии разведки, поскольку редко бывал в миру и про него забывали даже кадровики Первого главного управления, предтечи Службы внешней разведки, порой опаздывавшие с присвоением очередных званий.

Уже в конце войны начал ездить с важными церковными делегациями по всему миру, и, по словам Михеева, эта деятельность была небесполезной для разведки. В итоге попал он и в Иран в составе такой вот делегации. А дальше идёт история, которую пока рановато рассказывать. Он стал полковником, ещё больше продвинулся в церковной иерархии. Как удавалось ему служить и Богу, и в разведке? Он служил там, где ему приказывала совесть, сердце и, главное, вера. Он действительно стал глубоко верующим человеком.

Скульптура для Тэтчер

– Елена Косова – интересная женщина. Всегда, даже в последние годы жизни, со вкусом одевалась, английский у неё – потрясающий. Жаль, что мы с ней мало беседовали. Была замужем за разведчиком, который потом дослужился до генерала. Сама Косова – старший лейтенант разведки. Когда с мужем приехала в США, стала работать в Нью-Йорке переводчицей в одной из международных организаций при ООН. И была связной резидента, получала материалы в том числе и по атомной тематике. Признавалась, что здорово нервничала, когда отправлялась на встречу с американскими агентами, которые ей передавали что-то. Что именно, Косова не видела. Конечно, секретные документы, которые чаще всего ей кидали в открытое окно машины. Умельцы из разведки соорудили в автомобиле специальную коробочку, где лежали сигареты и зажигалка, чтобы поджечь бумаги, если придётся. Но этого, к счастью, не потребовалось. Потом родился ребёнок, она вышла в отставку.

Елена Косова и Маргарет Тэтчер с подаренной ей скульптурой

Елена Косова всегда занималась лепкой, а в командировке в Венгрии познакомилась со скульптором, который обучил её этому искусству. Работы Косовой стали покупать известные мировые галереи. Она лично вручила скульптуру Маргарет Тэтчер, и та приняла её с удовольствием. Это был искренний подарок. Видел эту работу – Железная леди на себя очень похожа.

Фехтовальщик без возраста

– Редактор вышедшей книги Игорь Николаевич Прелин родился в 1937 году, он сам был героем одной из моих книг. Сумел в своё время наставить на путь истинный некоторых наших друзей, которые хотели помогать советской разведке. Руководил ими, причём вполне успешно. Когда Игорь Николаевич закончил карьеру разведчика, он снимал фильмы, писал сценарии, книги. Так и познакомились. Прелин – своеобразный писатель с особым, несколько ироничным слогом. Его «Последняя вербовка», «Агентурная сеть» – не документальные произведения, в них художественный вымысел, основанный на личных впечатлениях.

Редактор книги «Легендарные разведчики – 2» Игорь Прелин сам когда-то служил во внешней разведке

Прелин – мастер спорта по фехтованию. До 75 лет участвовал во всех чемпионатах России среди ветеранов. Как-то спросил его: «А сейчас чего же не участвуешь?» – «Понимаешь, для тех, кому за 75, турниры не проводятся, считается, что человек уже не может фехтовать. Но я- то фехтую».

Кузнецова могли сдать свои

– Хочу подчеркнуть, что я в книге привожу версию и только версию гибели Николая Кузнецова. Согласно ей, сдали разведчика люди из Ровненского подпольного горкома партии. Это не утверждение. Хотя версия подкрепляется и свидетельствами, и документами, которые я в этой книге привожу. И даже жена Лена – мой самый суровый критик, она читает книги ещё до выхода в печать – сказала, что эта глава выпадает из общего контекста: «Какая-то сухая, и ты всё время ссылаешься на документы». Именно это мне и хотелось сделать. Надо было отбросить всё личное, писательское и показать то, что документально известно и подтверждено. Подчеркну: не судом, а отдельными людьми, которые были участниками этой трагической истории. Их уже нет в живых, но они оставили воспоминания и документы. Их копии хранятся у меня дома. Думаю, что они правдивы.

Николай Кузнецов, он же обер-лейтенант Пауль Зиберт. Редкий момент, когда разведчик мог позволить себе расслабиться

Раньше подробности гибели Кузнецова замалчивались. Сначала писали, что погиб в лесах при переходе линии фронта. Потом – в бою, где отбивался гранатой. Почему-то противотанковой. Я пишу про это потому, что хочу высказать свой взгляд на истинные причины гибели первого Героя Советского Союза из внешней разведки. И если его действительно убили бойцы УПА (Украинской повстанческой армии), а в книге приводятся свидетельства людей, которые присутствовали при этом, среди них и задержанные после войны боевики УПА, то Кузнецова и надо рассматривать как Героя, павшего от рук бандеровцев.

Зорге сгубило время

– Я попытался понять, кто всё-таки выдал Рихарда Зорге. Есть четыре версии. Его предал Ётоку Мияги, японский коммунист, работавший в его группе. Вторая – ещё один японец. Третья, что их работу в эфире засёк радиопеленгатор. А верна четвёртая – Зорге выдало время. Он слишком долго работал в Японии и был обречён. Стоило, как он собирался и как почти уже было договорено, бежать, причём как можно скорее. И это было возможно, особенно после 22 июня 1941 года. Но тогда он не смог бы выполнить важнейшее задание Москвы. Выяснить, вступит ли Япония в войну против Советского Союза. Это было невозможно сделать, находясь за пределами страны.

Зорге мог бежать из Японии. Но тогда он бы не выяснил, нападут ли японцы на Советский Союз

И он это выяснил. И даже перевернул ход войны, подтолкнув японцев к активным действиям против США – через журналиста Ходзуми Одзаки, который был советником премьер-министра Японии принца Коноэ. Одзаки уверял того, что если немцы победят русских, то японцы всё равно завладеют советским Дальним Востоком. А если нет, то к чему ввязываться в военную авантюру. Американцы тогда вступали с японцами в мелкие стычки на островах и не собирались ввязываться в большую войну с ними. Но случился Перл-Харбор. И после этого у США не было других вариантов, кроме как воевать с Японией, противостояния на два фронта – с Россией и США – она не выдержала бы.

Вечные тайны

Есть такие разведчики, жизнь которых может вечно остаться под грифом «Совершенно секретно». В книге есть глава про разведчика Х, человека, который совершил великий подвиг и стал Героем Советского Союза или России – по понятным причинам дата присвоения звания не приводится. Может, кто-то через 50 лет сможет рассказать о нём, если документы рассекретят. Жаль, что этот человек уже ушёл из жизни: его сбила машина. Сын утонул, жена его тоже умерла. Никого, насколько я знаю, из родственников не осталось.

Убить гауляйтера

Я не собирался писать книгу про Надежду Троян (речь идёт о книге «Надежда Троян», вышедшей в 2017 году. – Ред.). Но ко мне обратился её сын Алексей Васильевич, очень приятный человек. И он увидел фотографию, которая висела во всех моих кабинетах: когда я работал и в «Комсомолке», и в «Труде», а сейчас – в «Российской газете». Большущий снимок советских корреспондентов, которые брали Берлин, на фоне разрушенного Рейхстага. Мой отец Михаил Долгополов – фронтовой корреспондент «Известий» и Совинформбюро. Увидев фото, гость сказал, что у него есть такой же снимок: его отец Василий Коротеев был фронтовым корреспондентом «Красной звезды» (именно он первым написал о подвиге панфиловцев. – Ред.), дошёл до Берлина, дружил с Константином Симоновым. На всех снимках всегда стоял в задних в рядах.

Военные корреспонденты у развалин Рейхстага. Отец Николая Долгополова – четвёртый справа в последнем ряду

Мы сняли фотографию со стены. В первых рядах были заслуженные писатели, знаменитый геройский оператор Роман Кармен. А в задних – замученные, плохо одетые фронтовики. И наши отцы стояли рядом. Есть же Бог на свете! И я решил: если я не отвлекусь от каких-то своих дел, не напишу эту книгу о Троян, то это будет нечестно по отношению к нашим отцам.

Алексей Васильевич помог мне. Познакомил с сотрудниками ФСБ, которые предоставили интереснейшие документы о Надежде Троян. Она с двумя молодыми женщинами убила в оккупированном Минске палача и гауляйтера Белоруссии Кубе. Но в Москве, когда задание было выполнено, её допрашивали достаточно жёстко. Эти документы рассекретили для книги. Дали написанные рукой Троян объяснения, что она делала в тылу у немцев.

В 22 года Надежда стала Героем Советского Союза, но не могла оставаться в партизанах, это было очень и очень опасно: Гитлер объявил её личным врагом.

И Надя пошла на второй курс мединститута. Окончив его уже после войны, всю жизнь посвятила профессии врача – стала кандидатом наук, директором НИИ. Потом несколько лет была фактически в ранге министра, возглавляя советское Общество Красного Креста, и делала это настолько успешно, что её избрали вице-президентом Международного Красного Креста.

Надежда Троян – доцент кафедры госпитальной хирургии 1-го Московского медицинского института

Девушка из маленького белорусского городка Дрисса чувствовала себя уверенно и в присутствии мирового истеблишмента. Всегда, как рассказывал сын, страшно гордилась, когда писала «белоруска» в графе «национальность». И всегда об этом говорила. Я был в Минском музее Великой Отечественной войны, там есть стенд, где рассказывается, как три девушки совершили акт возмездия над палачом Кубе.

Жизнь Троян была непростой. Ей завидовали. Она вынуждена была уйти с поста руководителя Красного Креста. У неё на руках умер совсем молодым один из сыновей. Она попала в страшную катастрофу. Ехала на «Запорожце» вместе с братом, и в них врезалась машина. Надежду собирали буквально по частям. Она нашла в себе силы вернуться и двадцать с лишним лет проработала проректором Медицинского института имени Сеченова в Москве, прожила очень долгую жизнь.