Гитара пела, гудела, струны звенели... Хорошая гитара в грамотных руках - это песня.
Татарников пел. Он любил петь. Особенно в такой вот близкой компании. Особенно когда вокруг природа. Накрыт стол, на столе шпроты, хлеб, в котелке наваристая каша с грибами и сосисками. Каждый по очереди черпает из котелка своей ложкой и отправляет в рот тёплую, вкусную пищу богов.
Рядом костёр, чуть потрескивает и запах дыма пьянит не хуже содержимого пластиковой фляги, в которой чуть терпкий, слегка пьянящий самогон.
"День такой хороший
И старушки крошат
Хлебный мякиш сизым голубям.
Отгоняя мошек
Спит гнедая лошадь
Мордой наклонившися к своим яслям..."
Слушатели сидели и молча внимали. Чуть обветренные, загорелые лица. Заросшие густыми бородами или редкой юношеской порослью. Темные и светлые глаза. Некоторые за стёклами очков, некоторые глядят из-под козырьков бейсболок. Кто-то курил в ладонь, кто-то жевал травинку. Кто-то стоял, прислонившись к стволу могучей сосны, кто-то сидел, опершись спина к спине,кто-то просто лежал, закинув руки за голову и глядя в чистое, звёздное небо.
Голос певца, низкий и чуть христоватый, но попадающий во все ноты, словно стелился над всей поляной. Проникая в каждого, кто был разбросан по ней, каждого жителя небольшого лагеря. Несмотря на то, что рассвет вот-вот наступит, сна не было ни у кого ни в одном глазу.
"Фаэтон открытый
Цокают копыта
Закружил мне голову жасмин
И бросает с крыши
Косточки от вишен
Очень неприличный гражданин..."
Все, как один, ждали последнего припева, потому что только тогда можно всем дружно запеть. И уже неважно было, умел ты петь или нет, но
"...И пусть стучат копыта дробью
По мостовой
Да не хлеще коня, ему ведь больно!"
нужно было проорать вместе со всеми.
Татарников вывел песню на финальный припев, подмигнул тем, кто его видел, и когда понял, что все готовы подхватить, попросту перестал играть. Ибо в реве голосов на поляне гитара попросту терялась.
Припев был допет, котелок пуст, самогон чуть пригублен. Гитара отложена в сторону бережно, так, словно к ней вернуться вот-вот.
Татарников встал, поправил разгрузку, поднял автомат.
- Ну, что, пацаны, погнали?
...Из леса выходили длинной вереницей. Выходили, понимая, что обратно уже не вернуться. Татарников шел впереди, как и положено командиру отряда, докуривая сигарету и чему-то улыбаясь. А что, если последняя песня в жизни ещё не спета? А если и спета, то она была любимой. И для тех, кто умел слушать.
Татарников был счастлив.