Продолжение зарисовок - воспоминаний из детства.
Глупость такая, что и словами не передать.
Однажды Любка шепчет мне: «Пойдем, что-то интересное покажу». Мы пошли с ней через курятник, нарушив его сонную атмосферу, куры всполошились и заметались в разные стороны, подняли гвалт. Потом мы прошли мимо свиного жилища, там развалилась толстая и ленивая наша хавронья, она повернула голову и недовольно всхрапнула, возле нее вскочил на ноги и затоптался на месте поросенок Борька, повизгивая и хрюкая. Странно, зачем поросенка назвали Борькой, если есть уже у нас дядя Боря, который приезжает из города?
Любка потащила меня дальше, в хлев. Там было пусто. Наверно, Малышка еще в стаде. В нос пахнуло горячим воздухом коровника, Малышкиным теплом. Доска в углу хлева висела на одном гвозде. Моя вездесущая сестра села на корточки и стала заглядывать в образовавшуюся дыру. Я тоже полезла смотреть.
- Вот слушай, если смотреть вон туда и немного вверх, то вон в те щели уборной все-все видно, что там делают.
- Ну и что?
- Щас кто-нибудь придет, увидишь.
- Да ну, я не хочу. - Я хотела было пойти назад, но Любка зашипела на меня:
- Тихо. Уже кто-то идет, - и надавила на мое плечо, чтобы я присела.
Послышались шаги из дома, через сени, по направлению к уборной. Это как раз была тетя Зина, Любкина мать. Она зашла в туалет, завернула платье и когда села над очком, в щели уборной нам стали видны ее оголенные места. Я даже зажмурилась от непристойности увиденного, – такое большое, молочно-розовое. Я видела много раз и бабушку, и маму, и всех своих теток в бане. Но там никто никого не стеснялся, было все естественно. А тут, стыд и срам, и как-будто не наяву вовсе. Я отвернулась, и хотела было подняться, но Любка стала меня удерживать, шипеть, выпучила на меня глаза, изо всех сил показывая, чтоб я не шевелилась. Мы устроили возню, Любке было ужасно весело, ее прямо распирало, и она не удержалась и громко прыснула. Это с ней всегда случалось в самый неподходящий момент.
Тетя Зина нас услышала и крикнула:
- Это что такое там? А ну, быстро сюда. Обе!
Голос у тетки был громкий и звучный. Любка приушипилась и сразу обрела очень жалкий вид. Мы пошли, понурив головы, на расправу.
Тетя Зина взяла нас зашкирку и привела в дом, в дальнюю комнату, не переставая орать: «Это что такое удумали?», да какие мы «бесстыжие», да как нам «не стыдно?». Она взяла какую-то тряпку - полотенце или платок, и начала нас хлестать, меня правда, меньше, так как я все-таки племянница. Я молчала. Я в таких случаях всегда молчала, как «воды в рот набрала». Потому что обидно: я и так все понимаю. Знаю, что плохо делала, когда подглядывала за ней. Да я ведь и не хотела. А она, вон какая толстая, большая, сильная, треплет меня, как котенка.
Тетка была вся красная от гнева, и хлестала то меня, то Любку, которая извивалась, плакала, просила: «Мамочка, миленькая, я больше так не буду. Мамочка, ну пожалуйста, не надо». Прямо, аж стыдно было за нее. «Чего это она?» - думала я, - «Не больно же тряпкой».
Тетя Зина расставила нас по разным углам и сказала стоять, пока не скажем: кто это придумал, и не осознаем своего проступка. Потом она заходила к нам, говорила: «Ну, что вы мне скажете?» Ставила нас по очереди перед собой, все выпытывала: кто был зачинщиком. Любка за спиной тети Зины строила мне гримасы: таращила глаза, зажимала руками рот, подносила к губам палец, показывала, как могла, чтобы я молчала. Я и так молчала, «как партизан», а она, дуреха, сама себя выдавала.
Вот так я получила наказание. Я не хотела подглядывать. И вообще такие штуки не люблю. Оказалась соучастницей помимо своей воли. Тетке ничего объяснять не стала из упрямства, и чтобы не выдавать сестру. Но обидно отчего то, и стыдно, и унизительно.
… продолжение следует...
А как бы вы поступили с такими хулиганками?
Навигатор. Сборник рассказов - повествований "Дом с голубыми наличниками".
Рубрика Альманах воспоминаний. Навигатор.
Для чего писать? Зачем читать? И сколько ты будешь это помнить? Дом без книг скучен.