Солнце светило настолько ярко, что Абигейл Суонсон, тридцатипятилетняя женщина, недовольно щурилась, пытаясь рассмотреть человека, появившегося около её забора. Он не был ей знаком, а она, почти всю жизнь прожившая в Хэндсом Бич небольшом городке на одноимённом острове, знала каждого жителя. Да и жителей то осталось человек двадцать от силы ¬ по большей части старики.
– Мисс Суонсон? – Голос мужчины оказался приятным, бархатным, что на взгляд Абигейл, не очень вязалось с его внешним видом.
Он был... помятым. Недельная щетина, мешки под глазами, и серая рубашка, выглядящая так, словно незнакомец только что проснулся. Женщина недовольно поджала губы, и нахмурилась.
– Да, это я. – Она кивнула и скрестила руки на груди.
– Замечательно. – Незнакомец расплылся в улыбке и шагнул во двор.
Он вёл себя так, словно был желанным и ожидаемым гостем, самоуверенно шагая по вытоптанной тропинке, ведущей к крыльцу. Вид незнакомца серьёзно беспокоил женщину.
– Вы кто? – Она спросила весьма строго, кутаясь в шаль. – И что вам нужно?
Мужчина шёл, улыбаясь, глядя прямо в глаза в женщине. Его взгляд был серьёзен, голубыми ледышками впиваясь в карее тёплое озеро глаз Абигейл.
– Я писатель. – Сказал он тихо, подойдя к крыльцу и остановившись возле ступеней. – Майк Локсли. – С затаённой гордостью проговорил он.
– И что же писателю – язвительно, с толикой презрения сказала Абигейл – нужно от меня?
Колкий укол Майк пропустил мимо ушей, он всё так же жизнерадостно улыбался, стоя напротив женщины, к которой тащился через всю страну из Орегона. К остротам в свой адрес он давно привык, и не обращал внимания.
– Самую малость. – Сквозь его довольно дружелюбную, но всё же дежурную улыбку, проявилось нечто хищное. Это выражение лица испугало Абигейл. – Я хотел бы подробнее расспросить вас о вашем брате. Джимми Суонсоне.
– Вы ошиблись. – Слова мисс Суонсон прозвучали резко, она даже внутренне укорила себя, за то, что ответила с такой поспешностью. – В любом случае, не думаю, что даже если бы этот...
– Джимми. – Радостно подсказал ей Майк.
– Джимми. – Согласно кивнула она. – Был бы моим братом, я вряд ли хотела бы общаться с, таким как вы... – Она не удержалась от презрительного взгляда.
– Падальшиком? – Спросил Майк. – Я помню эту вашу фразу.
– Тем не менее, – венка на лбу женщины набухла и стала пульсировать – я не желаю с вами разговаривать, пожалуйста покиньте мой двор. Это частная территория.
Майк не ушёл. Помялся, улыбка сползала с его лица, медленно, так, словно уже предвкушающему победу человеку сообщают, что его сняли с соревнований.
– Простите, я проделал столь долгий путь... – Сказал он менее уверенно. – И я хочу написать о вашем брате. Издательства выстроятся в очередь, за рукописью! – С жаром сказал он.
– Это ваши проблемы. – Жёстко сказала она. – Я в деньгах не нуждаюсь.
Майк с иронией посмотрел на обшарпанный домишко, довольно дешёвое, заношенное платье, и старенький, изрядно проржавевший, старый пикап форд, шестьдесят седьмого года. Женщина заметила этот взгляд, и жестом указала на выход.
Майк скорчил мину, развернулся собравшись послушно уйти, но сделав пару шагов, развернулся.
– А вы бы хотели рассказать его историю? – Он спросил с заботой, надеясь на то, что такая простая уловка поможет. – Не ту, что написали падальщики. – Он сказал с нажимом, намеренно дистанцируя себя и журналистов, терроризировавших женщину, после того, как её брата, осужденного за серию убийств, взяли под стражу.
Он смотрел на неё внимательно, пытаясь уловить признаки того, что она передумает.
– А разве его история не рассказана? – Лицо женщины исказила гримаса презрения. – Разве нашу фамилию не прополоскали все, кому не лень?
– Это ваш шанс! –С жаром сказал Майк. – Шанс показать всем им, рассказать о себе. – Он неопределённо махнул рукой. – Рассказать вашу историю.
Женщина колебалась недолго. Гримаса презрения, сменилась, она задумчиво прикусила губу и смотрела сквозь Майка, куда-то вдаль.
– А ещё я поделюсь с вами гонораром. – Вкрадчиво сказал Майк.
Наконец, она сдалась.
– Проходите в дом. – Её тон смягчился, она махнула в сторону входной двери, и развернувшись к мужчине спиной, пошла вперёд.
Майк отправился следом. Следуя за женщиной, он машинально отметил, довольно бедную обстановку, царящую в её доме.
– Не хотите чаю? – Она развернулась к мужчине, резко, так, что он чуть не напоролся на неё.
– Да, пожалуйста. – Вежливо сказал он, разглядывая обстановку.
Они сидели на кухне, и Майк расспрашивал Абигейл о детстве и юности Джимии. Вместе с этим он делал пометки, прерываясь только на то, чтобы сделать пару глотков обжигающе крепкого чая.
– Он был жизнерадостным. – Женщина качала головой, глядя куда-то в окно. – С самого детства, его улыбка не сходила с лица. Мама всегда шутила, о том, что он похож на мишку Тэдди. – Она посмотрела на старательно пишущего мужчину. – У нас была такая игрушка, и улыбки Джимми и Тэдди были весьма похожи.
– А когда всё изменилось? – Майк решил перебить Абигейл, мечтательно задумавшись.
–Изменилось? – Непонимающе посмотрела она на него.
– Когда Джимми стал другим? – Пояснил Майк. – Ну, «весельчаком Джимми». – Назвал он имя, которое несколько лет назад светилось на всех таблоидах.
Женщина скривилась, словно съела что-то тухлое. Она негодующе взглянула на мужчину, но почти сразу же исправилась.
– Ничего подобного не было. – Она отмахнулась. – Вплоть до его ареста, ни я, ни наша мать, ни о чём не подозревали.
– Вы часто общались? – Спросил Майк.
– С тех пор как он покинул нашу унылую обитель? – Улыбнулась она. – Не часто. Раз в месяц созванивались. – Она пожала плечами. – Ещё чая? – Участливо спросила она.
Майк кивнул. Чай неожиданно оказался приятным, с травянистым вкусом.
– Расскажите, а каким он был в школе? – Спросил он, с благодарностью кивая, принимая обжигающе горячую кружку.
– Он учился на несколько лет старше меня, учился так себе, ходил в драм кружок. – Она сделала глоток. – Вы пейте, пейте. – Кивнула на кружку.
Майк слушал и конспектировал рассказ женщины. Глаза его стали закрываться, сонливость накатила внезапно. Он списал это на усталость, но открывать глаза стало всё труднее.
– Простите. – Он прервал рассказ женщины, пересказывавшей то, как её мать тяжело перенесла смертный приговор, который вынесли её сыну. – Что¬ – то мне нехорошо.
Сквозь пелену, медленно опускающуюся на глаза, он видел, как мисс Абигейл Суонси улыбалась.
– Мы с вами позабавимся. – Сказала воркующим голосом она. – Он был абсолютно нормальным, таким же, как и я.