Про относительно спокойное начало пандемии я писала в предыдущей статье. А вот апрель и май 2020 выдались для нас и наших пациентов тяжёлым временем. Большинство наших сотрудников заболели ковидом, поэтому все встало колом - некому было принимать вызова и некому было ехать на них. Мы в ту пору работали всегда в одиночку, но людей все равно не хватало, и машины стояли у забора. Все эти дни слиплись как пельмешки в череду нескончаемых вызовов.
Расскажу в этой связи только про один вызов, который как нельзя лучше иллюстрирует ситуацию, которая сложилась в то время. На вызов, привычно обозначенный "Выявлен COVID-19. Спецмероприятие ", мы прибыли в частный дом престарелых. Уже подъезжая к нему, будто холодная лапа схватила мое сердце - возле него стояло более десяти машин Скорой помощи. Одни уезжали, другие приезжали. Оказалось, что в дом престарелых проник ковид, он был подтверждён у 27 человек. Каждой прибывшей бригаде называлась фамилия старичка, с которым им предстояло работать.
Сотрудники Скорой, облаченные в белые костюмы, сновали повсюду, было лёгкое ощущение хаоса. Свою пациентку я нашла в комнате отдыха, где старички смотрели телевизор. Все они были с определённой долей деменции, а потому сознанием своим более напоминали детей. Например, они очень обижались, что кого-то идут смотреть, а их нет. Им было интересно видеть новых людей в диковинных одеяниях, хотелось с ними пообщаться, и они совершенно нас не боялись, напротив. Но они нисколько не понимали серьёзности проблемы. Они жили в своём радужном мире, лишенном зла.
Моя пациентка и вовсе была Божьим ангелом, она смотрела на меня огромными чистыми глазами, желала мне всего самого светлого и хорошего. После осмотра я приняла решение о том, что ее необходимо госпитализировать, ее состояние не позволяло просто отправить ее в обсервацию. Она с энтузиазмом согласилась ехать, ведь это было настоящее приключение для нее, так как она много лет не покидала дом престарелых.
Здание было двухэтажным, со второго этажа приходилось спускаться по лестнице, а бабушки были зачастую маломобильные. Моя подопечная с палкой и с моей поддержкой спускалась довольно спокойно. А вот на этой же лестнице я наблюдала, как фельдшер, невысокая женщина лет сорока пяти, держа в обнимку бабушку, фактически несла ее на себе по лестнице. Маску и очки она стянула с себя, потому что ей просто нечем было дышать в данной ситуации, а бабушка висела на ней, прислонившись головой к ее голове. Это был маленький подвиг любви к ближнему, который очень запомнился мне.
Вскоре мы загрузились в машину, и вот тут-то моя бабушка забеспокоилась не на шутку, она еще улыбалась мне, но я видела, как она напугана и практически готова расплакаться. Она боялась, что от нее хотят избавиться и везут непонятно куда. В то же время она верила мне и всю дорогу держала меня за руку, но непрестанно спрашивала: "Дочка, куда мы едем?". Я в стотысячный раз принималась объяснять про больницу, но она качала головой:"Нет, мы в какое-то другое место едем. Я боюсь! Отвези меня обратно!" Стоит ли говорить, что когда я ее оставила в битком забитом приёмном отделении ковидной больницы, у меня было ощущение, что я оставила ребёнка одного в метро в час-пик.
Но надо было ехать, меня ждали другие люди, болезни, жизни и даже смерть. Об этом в другой раз.
