Продолжение книги-детектива Владимира Матвеева и Елены Годлевской «Собери моё тело».
Загадка надгробия Пушкаревой
Как коротка память человеческая! Казалось, события произошли совсем недавно, ещё живы люди, которые в той или иной мере были их участниками, но – гробовая тишина в ответ на все вопросы, касающиеся Ермолова. Словно не пришло ещё время для открытия всех тайн этого действительно мистического человека.
Но «собери мое тело!» за годы поисков правды уже стало наказом и для нас. И мы нашли невероятное – строку в списке очередного архивного «дела»: «ПЕРЕНОС могилы Ермолова на Троицком кладбище». Загадка или разгадка, потерянная во времени?
Первый лист в Богом забытой папке – коротенькое, буквально в семь строк заявление гр. Азбукиной Зинаиды Михайловны начальнику Отдела по охране памятников Управления культуры при Орловском облисполкоме Осипову А.Н.: «При установлении на Троицком кладбище мемориальной доски герою Первой Отечественной войны генералу Ермолову из ограды, принадлежащей моим покойным родственникам Пушкарёвым (мой родной дедушка и бабушка), был вынесен намогильный камень. Прошу Вашего распоряжения о восстановлении упомянутого камня на прежнее место в ограде. 22 сентября 1959 г.».
Почему это заявление находится в папке с документами, касающимися памятника истории и культуры – могилы Ермолова? И вообще причем тут Пушкарёвы?
Едем на кладбище, хотя, кажется, уже все изучили здесь всё, что только можно. Вот надгробие Пушкарёвых. Его местоположение давно вызывает недоумение и запутывает всех, кто сюда приходит. Поскольку к барельефу Ермолова невозможно подойти иначе, как зайдя в ограду, где лежат Пушкарёвы - их могильный камень сюда принесли потомки генеральши. И любой поневоле задаёшься вопросом: если в данном месте похоронены Пушкарёвы, почему ограда примыкает к барельефу, если лежит Ермолов – причём тут могильный камень Пушкаревой?
А тут еще это заявление Азбукиной…
Берём в руки фото этого места, сделанное в 1956 году. В ограде нет камня! Здесь… рака! Ныне же она, неприкаянная, стоит поодаль, без всякого обозначения: кому, кто и зачем. Это и есть реакция власти на заявление гражданки Азбукиной полвека спустя? Но причем тут ПЕРЕНОС могилы Ермолова?
Чтобы в этом разобраться, изучаем самый ранний из документов, описывающих данное место -– «Описание церквей, приходов и монастырей Орловской епархии» от 1901 года. Автор педантично рассказывает, что происходило на Троицком кладбище до начала XX века.
«В 1861 году… Алексей Петрович Ермолов выразил желание быть похороненным на орловском Троицком кладбище, близ могилы отца (отец был похоронен в 1832 году. – Авт.). «Первоначально Петр Алексеевич был похоронен у правого алтаря (где теперь находится надгробный памятник Пушкарёвых), а знаменитый сын его Алексей Петрович Ермолов – между первым и вторым окнами у южной стороны храма, считая от запада, какое место покрыто теперь каменною плитою».
Итак, первое место захоронения А.П. Ермолова – не в склепе, а между первым и вторым окнами у южной стороны храма, рядом с отцом, что лежал у правого алтаря.
Все знают о том, что позже был оборудован склеп, и могилы Ермоловых оказались в пристроенном приделе. Принято считать, что над ними просто построили помещение. Однако это не так!
«До 1864 года над могилою Алексея Петровича не было никакого памятника и даже деревянного креста. В этом же году сыновья покойного Ермолова Виктор, Клавдий и Север вознамерились соорудить над прахом своего родителя памятник». «При этом пришлось переместить прах обоих… В новоустроенном приделе гробы Ермоловых, по свидетельству очевидца, кладбищенского дьякона Иосифа Калиникова, поставлены один за другим от востока к западу, сперва гроб отца, потом гроб сына, так что под самою тумбою с лампадкою покоится прах отца».
То есть когда по заказу сыновей Ермолова построили небольшой склеп под правым приделом церкви, прах героя и его отца переместили!
И что же появилось на их месте? «В приходной церковной книге за месяц июль 1869 года имеется следующая собственноручная запись статского советника Егора Филиппова: «Пожертвовано мною в пользу Троицкой церкви серебром сто рублей в память погребенной на этом кладбище генерал-майорши Любви Ивановны Пушкаревой с тем, чтобы это место, где погребено тело Пушкарёвой, подле алтаря церкви, в уступе, мерою в длину четыре, а в ширину три с половиною аршина, должно оставаться за домом Пушкарёвой, и место это будет огорожено решёткою».
Таким образом, после переноса в склеп праха Ермоловых «подле алтаря» похоронили Л. Пушкарёву, вдову героя войны 1812 года. И огородили это место решёткой. Вот, оказывается, когда в историю ермоловских перезахоронений вплелась история, связанная с вдовой Пушкарёвой!
Прошло 30 лет, и «в 1897 году жители г. Орла вспомнили о доблестном своем гражданине, герое 12 года, генерале Алексее Петровиче Ермолове, по случаю обращения его могилы в фамильный склеп Ермоловых… Дворянин Клавдий Клавдиевич Ермолов в прошении к Орловскому Епархиальному начальству излагал, что он желает похоронить отца, отставного генерал-майора Клавдия Алексеевича Ермолова (тело которого временно похоронено в Вильне) около прахов деда и прадеда, в правом приделе Троицкой кладбищенской г. Орла церкви, а также приготовить четыре места склепа для жены и детей его в том же месте… Вместе с этими работами связана работа по разломке существующего склепа, временной выноске двух гробов и перенесении их в два из семи вновь построенных отдельных склепов».
Эти слова подтверждает и отчёт сотрудников Института археологии РАН, которые проводили научно-археологические работы в склепе Ермоловых в июне 2013 года: «После расчистки склепов А.П. и П.А. Ермоловых были обнаружены металлические плиты, вмонтированные в пол склепов. Вероятно, ранее эти плиты были расположены на могилах… Также была исследована кладка, из которой выполнены склепы. Было выявлено, что в склепе Алексея Петровича Ермолова были переложены северо-восточная стенка – в кладке, в которой встречаются кирпичи с клеймами конца XIX – начала XX вв., и юго-западная стенка. Вероятно, перекладывание стенок склепа связано с тем, что во время похорон К.А. И В.Н. Ермоловых гробы А.П. и П.А. Ермоловых выносились из склепа».
То есть прах вновь был перемещён – во второй раз!
А Пушкарёва? А она, судя по всему, оставалась на месте – на прежнем, первоначальном месте захоронения Ермоловых.
Но почему же после установки барельефа в 1954 году был перенесён её могильный камень? Небрежение власти к захоронениям? Тогда зачем та же власть установила раку, посадила там цветы? А главное – кому цветы?
А может, ответ на вопросы – в романе Луговской: «Возникла мысль о том, что необходимо в ближайшее время захоронить Ермолова на прежнем месте…».
Не оттуда ли, с прежнего места, председатель горсовета Крапчин предлагал вынести прах на окраину кладбища, чтобы там установить памятник, о чём писал Каплинский? Не мог он предлагать вынести останки праха Ермолова из церкви – во-первых, бессмыслица, во-вторых, войти в церковь коммунисты боялись тогда больше, чем сатаны! А вот если Ермолов был захоронен после того, как его выбросили из склепа, на прежнем месте, там, где его могила была в 1864 году – тогда всё возможно. И появляется логика: раз уж он и так не в склепе, то можно перезахоронить в любом удобном для памятника месте. А выбрали-то самое неудобное – к барельефу просто не подойти! Но абсолютно логичное: тут и склеп с частью останков, и спасённый прах. За что и боролся, похоже, Каплинский. И с чем согласилась, в конце концов, Кемпе.
Так что не случайно появилась у барельефа, на прежнем месте, рака, которую взяла под охрану власть. И не случайно потеснили ни в чем не повинную Пушкарёву. И не реагировали на заявление её потомков почти 50 лет, пока память окончательно не стёрла всех перипетий и переноса могилы Ермолова, и перезахоронения его праха.