Весной 1915 года Владимир Маяковский, чье имя было синонимом слову «скандал», приезжает в финскую Куоккалу. Здесь двадцатидвухлетнему поэту-футуристу покровительствует состоявшийся критик Чуковский. Корней Иванович помогает с подготовкой первой книги стихов Маяковского, дает ему приют в своем доме и мирится с тем, что не принимающие провокационного поэта соседи отказываются приходить к Чуковским в гости. Дружба продлилась до лета 1915 года.
Владимир Маяковский обосновался к Куоккале, уклоняясь от воинской повинности, ─ шел второй год войны. Николай Чуковский, старший сын Корнея Ивановича, вспоминал, что поэт был первым, не зараженным военным шовинизмом человеком в его жизни. Впрочем, взрослые ─ Николаю Чуковскому на момент встречи с Маяковским было 11 лет ─ считали иначе. Корней Иванович в дневниках упоминает, что до того, как стать пацифистом, Маяковский «пел очень воинственные песни». Футурист в автобиографии признавался, что хотел уйти добровольцем, но не взяли из-за неблагонадежности ─ он трижды находился под арестом. Войну он принял «взволнованно», а после ─ «ненависть и отвращение».
Постоянный гость
Владимир Маяковский «постоянно торчал», по впечатлениям Николая Корнеевича, в доме Чуковских. В автобиографическом очерке, изданном в начале 20-х годов XX века, спустя пять лет после изгнания из Куоккалы, Маяковский напишет о финском периоде: «Установил семь обедающих знакомств. В воскресенье «ем» Чуковского, понедельник — Евреинова и т. д. В четверг было хуже — ем репинские травки». При встрече Корней Чуковский сказал Маяковскому, что упоминание его семьи нагло и ходил поэт к ним не из-за обедов. Поэт обещал переделать фразу, но так этого и не сделал.
Николай Чуковский запомнил Маяковского как человека шумного, насмешливого, кажущегося резким и грубым, что прикрывало его внутреннюю застенчивость и робость. Разглядели ли эту неуверенность критики Евгения и Александр Редько, когда оказались за одним столом с Маяковским? На их вопрос, что поэт думает о князе Андрее из романа Льва Толстого «Война и мир», он с подчеркнутой скукой ответил: «Никакого мнения не имею. Читал только до первого появления Пьера (это произошло в первой главе). А дальше не захотелось».
Маяковский читал стихи каждое посещение Чуковских, поэтому дети Корнея Ивановича знали отрывки из его поэм и стихов наизусть. А вот старшее поколение гостей Чуковского относилось к выступлениям футуриста с большим скепсисом. Многие демонстративно уходили, как только Маяковский громким голосом зачитывал первые строчки. Адвокат Владимир Бернштам сетовал, что не может допустить, чтобы в его присутствии так преступно коверкали русский язык.
Лысая голова
Среди гостей Чуковского только художник Репин аплодировал и хвалил Маяковского. Критик удивлялся такому повороту, потому что Илья Ефимович с презрением относился к футуризму. Но академик настолько был впечатлен творчеством молодого поэта, что предложил написать его портрет. Такой чести удостаивались немногие известные творческие люди дореволюционного времени. Будущий Нобелевский лауреат Иван Бунин ни раз обращался к мэтру, чтобы тот запечатлел его. Но Репин все время отказывал.
Репин так и не напишет портрет Маяковского. В оговоренное время поэт придет в мастерскую. Но Илья Ефимович только ахнет: перед встречей Владимир Владимирович зайдет к парикмахеру и тот до синевы побреет его голову. Академик хотел изобразить поэта «народным трибуном», в чьем облике зачесанные назад волосы были характерной особенностью. Маяковский посоветовал Репину не расстраиваться: волосы отрастут.
Желтая кофта
В начале знакомства Чуковский не разглядел всю силу света таланта Маяковского. Корней Иванович называл его «кропотливым шлифовальщиком склеенных образов». Позже критик признал гениальность поэта и помогал сохранить его целостность. Полиция запрещала Маяковскому выступать в желтой кофте. Сначала он ее носил, потому что у него просто не было денег на костюм. А с ростом популярности и узнаваемости яркая блуза стала символом бунтарского поэта. На выступление в Московском Политехническом университете в 1913 году Чуковский пронес ее, завернутую в газету, и передал Маяковскому. Во время лекции критика о футуризме поэт в желтой кофте зашел в зал и прервал чтение бранной речью в адрес Чуковского.
Маяковский упоминает желтую кофту в поэме «Облако штанах»:
«Хорошо, когда в желтую кофту
душа от осмотров укутана!»
Тетраптих, произведение из четырех частей, он пишет в Куоккале. Как вспоминал Николай Чуковский, поэт широкими шагами утаптывал песочный берег и выкрикивал рифмы, которые заглушал ветер с Финского залива. С новыми строфами он шел к Чуковским, чтобы послушали.
Первая глава основана на переживаниях поэта: в Одессе он познакомился с Марией Денисовой, влюбился, но девушка отвергла Маяковского.
«Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете —
я выхожу замуж».
Женщина раздора
Отношения между Лилией Брик и Владимиром Маяковским начнутся в 1915 году, после того, как он уедет из Куоккалы. Слова о том, что поэт приходил к Чуковским не за обедами, Корней Иванович скажет Владимиру Владимировичу в ее присутствии.
На финском берегу женщины оказывали внимание дерзкому поэту. В него были влюблены тридцативосьмилетняя г-жа Блинова, молоденькая учительница детей Чуковских Евгения Брониславовна и шестнадцатилетняя Шура Богданович. Но Маяковский к ним равнодушен. Ему интересна Мария Борисовна, жена Чуковского. «Об этом я слышал и от отца, и от матери, ─ написал в мемуарах Николай Чуковский. ─ Отец вспоминал об этом редко и неохотно, мать же многозначительно и с гордостью. Она говорила мне, что однажды отец выставил Маяковского из нашей дачи через окно». Николай Корнеевич с неуверенностью добавляет: «Если такой эпизод и был, он, кажется, не повлиял на отличные отношения моего отца с Маяковским».
Разлад между критиком и поэтом произошел из-за другой женщины ─ матери Чуковского.
В Куоккале Маяковский задумывает цикл гимнов, в том числе и критику. В тексте он узнаваемо для современников обрисует Чуковского: его внешность, речевые обороты и эпизоды из биографии. Но главное ─ сатирически пройдется по незаконнорожденности Чуковского.
Чуковский всю жизнь переживал, что его отец выбрал другую семью. Он скрывал свое происхождение. Корней Иванович Чуковский ─ это псевдоним, который стал официальным именем. Отец Чуковского только однажды появился в доме сына. Лидия Чуковская вспоминала, что ей было восемь лет, ─ а это как раз лето 1915 года, ─ когда дед приехал к ним. Но между отцом и сыном произошел конфликт. Возможно, Маяковский был свидетелем этой ссоры. Тем обиднее и больнее было для литератора, что поэт вывернул его секрет перед всем миром.
Уже после смерти Маяковского, когда «Гимном критику» заинтересовались новые литературоведы, Чуковский отнекивался, что текст имеет к нему какое-либо отношение. И в защиту своих слов приводил подделанное письмо Маяковского.
Какая еще женщина стояла между Чуковским и Маяковским, почему поэт собирался «набить морду» Горькому ─ в подкасте «Подстрочник».
Подкаст «Подстрочник» о событиях и людях из дневника К. И. Чуковского — по ссылке.
Подписывайтесь на канал Подкаста «Подстрочник».