Ощущение покалывания от гвоздей в ботинках до сих пор не дает мне спокойно смотреть в будущее..
Я родилась в середине восьмидесятых годов прошлого века. Таким образом, нашумевшие "лихие" девяностые как раз как раз пришлись на моё осознанное детство. Папа умер, когда мне было 5 лет. Я жила с бабушкой и мамой. Бабушка была пенсионеркой, а мама учителем начальных классов. Зарплата бюджетникам и пенсии не выплачивались месяцами. Фактически, нам приходилось выживать даже без тех грошей что давало государство.
Я до сих пор помню слёзы моей мамы, когда она в ларьке выпрашивала в долг под запись подсолнечное масло и хлеб, чтобы накормить меня. А ещё она собирала объедки в школьной столовой, чтобы принести их домой, или тихонечко позвать меня в класс на перемене, выдать в уголке мне поесть. А еще после воскресных семейных ужинов я и мои двоюродные брат и сестра делили оставшийся кусочек хлеба на 3 равные части. Помню, как мой двоюродный брат Алешка, ему было 5 лет, мечтательно сказал, что ему сегодня приснилось, будто у него есть целых три банки сгущенки, и он все это ел сам. Вот такие были мечты у детей, а не айфоны и айпады. Хотелось просто наесться до отвала, дальше фантазия не заходила.
Однажды мама купила мне на рынке новые ботинки. Радости не было предела! Они были демисезонные, качество - китайский ширпотреб. Но для меня они были образцом стиля. Я в них проходила осень, а купить мне обувь на зиму просто не хватило денег. Я проходила в этих холодных ботинках все холода. У меня жутко замерзали ноги, большой палец на левой ноге до сих пор ничего не чувствует. На вопросы мамы о том, холодно ли мне, я отвечала, что всё нормально, нисколько не холодно. Просто не хотела её расстраивать. Но это еще не все... От мороза подошва на обуви треснула пополам. Я никому ничего не сказала и решила сама их починить. Я, девятилетняя девочка, подбивала эту подошву маленькими гвоздиками для окон. Их острие торчало внутри ботинка, ноги постоянно были в ранках. Так я проходила всю зиму и весну. Ну а потом у мамы появилось немного денег и мы купили новую обувь.
С тех пор прошло много времени, я хорошо училась, стала врачом и у меня у самой четверо детей. Но в те дни я твердо пообещала себе, что мои дети никогда не будут жить так, как я. Я готова работать сутками, брать любую подработку, мыть полы, унитазы, да что угодно, если понадобится. Но никогда не допущу, чтобы мои собственные дети на себе почувствовали, что такое ужасное испепеляющее чувство голода и беспроглядная нищета, от которой хочется выть.