Когда в рубрике "любимые книжки детства" я писала про пантелеевскую "Нашу Машу", записки Леонида Пантелеева о его маленькой дочери, мне очень хотелось написать о судьбе Маши Пантелеевой. Но в посте про светлую и добрую книгу этого делать не хотелось, потому что жизнь Марии Алексеевны Пантелеевны была очень невеселой и до горького короткой.
Если вспомнить автобиографическую его повесть "Ленька Пантелеев", то судьба у Алексея Пантелеева (таким было настоящее имя писателя) была непростой. Скитания во время гражданской войны, бродяжничество, детдом. Во взрослом возрасте едва не умер во время блокады, еле оправился от дистрофии... Тяжелая наследственность: мать страдала дикими зубными болями психосоматического характера, отец обладал тяжелым характером и был запойным алкголиком. Большие проблемы с алкоголем потом будут и у самого Алексея, Элико согласится выйти за него замуж только при условии, что он бросит пить. Я вас прошу обратить на это внимание, мне кажется, это важным в дальнейшей истории, в судьбе Маши.
Алексей Пантелеев женился очень поздно, в 47 лет, на Элико Семеновне Кашия, тоже писательнице. В 48 лет он стал отцом, Элико тогда было 42 года. Для Пантелеева это был первый и единственный ребенок, для Элико — второй, ее первенец умер на 11 день после рождения от врожденных пороков. И вот — Машенька. Свет в окошке. Которой нужно дать самое лучшее — благо, их семья могла себе это позволить. И воспитать ее самым чудесным человеком.
Тут немаловажно отметить еще один факт, не слишком известный в советское время: Алексей Пантелеев и его жена были глубоко верующими людьми.Они молились, постились, регулярно ходили в церковь, даже бывали в паломничествах. И девочку свою они с первых дней растили в этом. Это, к слову, многое объясняет, например то, почему Машеньке так неохотно разрешали общаться с другими людьми: религиозный опыт, походы в церковь и семейные молитвы нужно было скрывать, никому нельзя было о них рассказывать. И при этом — нельзя врать, Машенька, никогда нельзя врать, ты должна расти честной девочкой!
Маша заговорила поздно, долгое время путала слова. У ребенка рано выявились проблемы неврологического характера, с которыми боролись врачи. Пантелеев эти записи не публиковал, что именно было с Машей мы не знаем. Из записок в "Нашей Маше" видно, что Маша очень плохо спала, мучилась страхами, часто плакала. Интеллектуальным развитием девочки родители занимались изо всех сил: она рано научилась читать, учила стихи, немецкий язык... Но с самого детства Маша была практически лишена общения с ровесниками. Все окружающие дети Алексею Пантелееву казались недостойными его дочери, он все боялся, что они ее испортят...
Из письма Пантелеева Л. Чуковской: "Машка тянется к детям, но я… я, вероятно, совершаю ошибку за ошибкой, ограждая ее от той среды, в которую ее рано или поздно неизбежно втянет жизнь."
Потом Маша пошла в школу — и вот тут начались проблемы уже куда серьезнее. В первый день детей попросили прочитать стихи о космонавтах — Маша прочитала "Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила...". На что учительница потом сказала родителям: "Мда, она у вас немножко с вывихом".
Представьте себе ребенка, которого практически до 7 лет растили изолированно. Ребенка, который не умел общаться, не знал простейших детских игр. Ребенка, для которого каждый редкий выезд к большому коллективу людей был сильнейшим стрессом. Ребенка, которого одновременно учили "не врать!" и "никому не говорить про церковь". Даже взрослому человеку жить двойной жизнью не под силу, что говорить про маленькую девочку? Ей было тяжело в коллективе и в школе, по многим предметам она "не тянула", ей не давалась математика, она все чаще и подолгу болела.
16 сентября 1963 г. Пантелеев – Чуковской: "О Машке не спрашивайте. Пока что ее школа для меня не иссякающий источник огорчений. Солженицын, конечно, преувеличивает, но если принять во внимание слабые плечи семилетнего человечка — то может быть, он и прав. Соотносительно к плечам — это груз непомерный."
Перед 8 классом ей предлагали взять "академический отпуск", учебу девочка не вывозила. Маша отказалась. Врачи дали ей освобождение от экзаменов, из-за гипертонии и проблем с глазами, но школа освобождение не приняла и Маша сдавала экзамены. В 9 класс ее не взяли "из-за отсутствия мест" - что произошло мы не знаем, сам Пантелеев в письмах этого не писал, мол, слишком длинная история. Как-то Маша доучивалась уже в другой школе, в которой готовили продавцов для магазина, и после занятий возвращалась серая от усталости. Родители продолжали опекать Машу, даже в 16 лет ей нельзя было ездить одной на общественном транспорте.
Единственный талант, который был у Маши, это артистический, изображать кого-то в лицах, но от поступления в театральный после школы родители ее отговорили: мол, ни петь, ни двигаться не умеешь, зачем тебе? Вполне вероятно, что отговаривали ее и потому, что в религиозной среде профессия актера всегда считалась греховной, не этого хотели для Маши родители.
В итоге Маша поступила на факультет иностранных языков в пединститут, успела окончить один курс. А потом... Потом Маша очень тяжело заболела. Сам Пантелеев писал: "После вирусного гриппа у нее началось нейроинфекционное заболевание. Полтора года она провела в нервно-психиатрической клинике". В психиатрической больнице Маше потом пришлось бывать часто...
Что послужило причиной болезни? Перенесенная ли болезнь манифестировала неврологическое или психическое (вероятно, наследственное) заболевание? Психика ли ребенка в итоге не выдержала многочисленных стрессов? Сам Пантелеев в своей книге "Верую!" писал: "Маша стояла обедню, молилась, а потом возвращалась в Ленинград, шла в школу и — не могла, некому и нельзя было рассказать о самых ярких летних своих впечатлениях. Вот и надламывалась из года в год, изо дня в день молодая душа. Безбожники скажут: исковеркали душу девушки. Нет, уважаемые, это вы исковеркали, это с вашей помощью она оказалась в Бехтеревском институте. Двойную жизнь она столько лет вела по вашей, а не по своей и не по нашей вине".
Маша боялась выходить на улицу, Лидия Чуковская в своих воспоминаниях называла ее "запуганным зверьком". А в больнице ей нравилось, там ей было... спокойнее. Правда, пока была жива мать, Маша в больницу попадала редко. Элико ее туда отпускать не хотела. Но мать Маши внезапно умерла от сердечного приступа в 1983 году. Сам Алексей Пантелеев к этому времени был уже тяжело болен. Он по часам 18 раз в день давал Маше лекарство, но в итоге Маша все равно оказалась в Бехтеревском институте. В 1986 году Алексей Пантелеев умер, а Маша скончалась в больнице в 1989 году. Ей было 33 года. Отец с дочерью похоронены рядом...
