Как известно, зачаточная группа антинацистского сопротивления, сформированная в 1938 году вокруг генерала Бека, Герделера, Хасселя, Шлабрендорфа, Гальдера, Вицлебена и других военных и гражданских лиц имела намерение отстранить Гитлера от власти и предать его суду в случае нападения его на Чехословакию. Был даже разработан план. Что же из этого вышло?
Каковым бы опытным военным ни был генерал Бек, Гитлеру он уступал в одном – политическое предвидение. Именно это умение позволило фюреру не только легально получить власть в республике, но и вводить в заблуждение своих внешнеполитических оппонентов (Англию и Францию) в течение всех предвоенных лет, получить бескровно Австрию и Чехословакию и продержаться на своем посту до конца войны.
На момент описываемых событий премьер-министром Британии был Невилл Чемберлен, человек, который всеми силами пытался предотвратить назревающую мировую войну. Нью-йоркские газеты от 14 мая имели содержание неофициальной беседы Чемберлена с лондонскими корреспондентами в отеле «Леди Астор». Премьер-министр заявил, что ни Британия, ни Франция, ни, вероятно, Россия не придут на помощь Чехословакии в случае нападения на нее Германии, что Чехословакия не может долее существовать как государство в нынешнем виде и что Англия считает целесообразным в интересах сохранения мира передать Судетскую область Германии. Все это несомненно развязывала Гитлеру руки, поскольку при самоустранении Англии Франция не вступилась бы за Чехословакию.
В это же время заговорщики отправили в Англию Эвальда фон Клейста для предупреждения обо всей серьезности ситуации и возможной будущей войны, а также чтобы получить гарантированное вмешательство Англии и Франции в случае агрессии против Чехословакии. Будучи принятым Ванситтартом, главным дипломатическим советником британского министерства иностранных дел, и Черчиллем, фон Клейст убеждал их в необходимости противостоять притязаниям фюрера, тогда генералы смогут удержать его от агрессии. Однако же его предупреждения были проигнорированы. Началась череда дипломатических уступок, окончившихся Мюнхенской конференцией 30 сентября 1938.
25 февраля 1946 года, когда долгий Нюрнбергский процесс уже близился к концу, генерала Гальдера допрашивал в частном порядке капитан Сэм Харрис, молодой юрист из Нью-Йорка, работавший тогда в составе американского обвинения.
«Планировалось, — рассказывал Гальдер, — занять силами войск рейхсканцелярию и те правительственные учреждения, в частности министерства, которыми руководили нацисты и сторонники Гитлера. Мы были намерены избежать кровопролития; потом арестованные должны были предстать перед судом всего немецкого народа. … В тот день (28 сентября), в полдень, ко мне в кабинет зашел Вицлебен. Мы обсудили положение дел. Он хотел, чтобы я отдал приказ действовать. Мы обсудили, сколько ему понадобится времени и т. д. Во время нашего разговора пришло известие о том, что британский премьер-министр и французский премьер согласились приехать к Гитлеру для дальнейших переговоров. Это произошло в присутствии, Вицлебена. Тогда я отменил приказ, так как полученные новости ль шали наш план всякого смысла… Мы были абсолютно уверены в успехе. Но вот приехал господин Чемберлен и одним махом ликвидировал опасность возникновения войны… Час для применения силы так и не настал… Оставалось ждать более подходящего случая…»
«Если я правильно вас понял, вы утверждаете, что, не прилети Чемберлен в Мюнхен, вы бы привели свой план в исполнение и Гитлер был бы свергнут?» - уточнил капитан Харрис.
«Могу только сказать, что мы привели бы план в исполнение, — ответил Гальдер, — а увенчался бы он успехом — не знаю».
Ялмар Шахт и в показаниях, данных в Нюрнберге, и в своих послевоенных книгах преувеличивавший собственную роль в заговорах против Гитлера, тоже обвиняет в провале плана 28 сентября Чемберлена:
«Дальнейший ход истории наглядно показал, что первая попытка государственного переворота под моим и Вицлебена руководством была единственной, которая действительно могла бы стать поворотным пунктом в истории Германии. Только этот переворот планировалось предпринять в удобный момент… Осенью 1938 года еще можно было рассчитывать на то, что Гитлер предстанет перед верховным судом. Все последующие попытки избавиться от него были сопряжены с покушением на его жизнь… Я подготовил переворот в удобное время и обеспечил ему стопроцентный успех. Но история рассудила иначе. Вмешательство иностранных государственных деятелей явилось фактором, который я не мог предусмотреть».
Гизевиус, выступавший в Нюрнберге в роли твердого сторонника Шахта, добавил: «Случилось невероятное — Чемберлен и Даладье летели в Мюнхен. Наше выступление было обречено. Несколько часов я еще полагал, что мы можем выступить. Но Вицлебен быстро доказал мне, что войска не захотят пойти против победоносного фюрера… Чемберлен спас Гитлера».
На допросе в Нюрнберге Гальдер объяснял капитану Харрису, что для успешных «революционных действий» необходимы были три условия: «Первое условие — четкое и решительное руководство. Второе условие — готовность масс принять идею революции. Третье условие — верно выбранный момент. Нам казалось, что твердое руководство у нас есть, то есть первое условие выполнено. Второе условие тоже можно было считать выполненным, потому что… немецкий народ не хотел войны. Следовательно, народные массы могли поддержать революционную идею из страха перед войной. Третье условие — выбор момента — тоже было соблюдено, так как мы ожидали приказа о начале боевых действий в течение ближайших сорока восьми часов. Исходя из этого, мы были уверены в успехе. Но вот приехал господин Чемберлен и одним махом ликвидировал опасность войны».
Приступили бы к действиям Гальдер и Вицдебен, если бы Чемберлен не прилетел, или нет — ответить на этот вопрос категорично не представляется возможным. Если учесть настроение этих генералов в тот момент и предположить, что они стремились свергнуть Гитлера не с целью положить конец тирании и террору, а чтобы избежать войны, которую опасались проиграть, то можно согласиться, что они привели бы свой план в исполнение, если бы не состоялась встреча в Мюнхене.
Действия заговорщиков на этом этапе были единственной возможностью реально остановить Гитлера и уберечь Германию и весь остальной мир от дальнейшей кровопролитной войны.