Вторая половина XIX века – период бурного расцвета в России капиталистических отношений. Реформа, проведенная в 1861 году, не могла полностью расчистить путь капиталистического развития, но, тем не менее, производительные силы страны вступили в относительное соответствие с производственными отношениями. «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка, - писал В.И. Ленин, - стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка».
Уже в 1868 году машиностроительные завода страны получили право беспошлинного ввоза железа из-за границы, а немногим позже такое же право получили и предприятия, на которых вырабатывалась проволока.
Основатель Московского металлического завода Ю.П. Гужон в июле 1871 года в Москве вместе с братом Э.П. Гужоном арендовали у Московской городской думы «водоподъемное здание с водяной лой, образуемою подпором реки Москвы Бабьегородскою плотиною», и построили здесь гвоздильную фабрику. Размеры предприятия были не велики. Работало здесь в общей сложности около ста рабочих, энергическую базу составлял 35-ти сильный локомобиль, производственную – два десятка гвоздильных машин и сорок тянульных барабанов.
Десять лет эксплуатации Бабьегородской гвоздильной фабрики, совпавшей с ростом в эти годы спроса на металл, протекционистская политика российского правительства на рынке металлоизделий позволили Гужону создать финансовую основу для дальнейшего наращивания производства. К тому же на этом рынке с годами росла конкуренция, которая вынуждала думать не только об увеличении выпуска проволоки и гвоздей, но и о расширении всего сортамента выпускаемой продукции. На имеющемся предприятии это было невозможно.
Для того чтобы сохранить свои экономические позиции, Гужон должен был вложить капиталы в строительство нового железопрокатного завода. Учитывая, что Москва находится в отдалении от рудных месторождений, Гужон планировал прокатное производство на базе металлического лома, недостатка которого в Москве не было. Рабочая сила, причем чрезвычайно дешевая, в Москве была в избытке (74 процента населения города составляли «пришлые люди», преимущественно крестьяне, которых разорила реформа 1861 года.).
8 июня 1883 года 14 капиталистов, собравшиеся для обсуждения введенного в 1882г. нового тарифа на потребляемую Бабьегородским заводом катанку с 38,5 коп. до 1 руб. 10 коп. за пуд, приняли по предложению Ю.П. Гужона, решение об учреждении товарищества на паях. Сам Гужон намеревался участвовать в нем в размере половины его паевого капитала, т.е. становился держателем контрольного пакета акций, и ,следовательно, фактическим хозяином завода.
Выполняя решение собрание акционеров. Ю.П. Гужон направил на имя Московского генерал-губернатора прошение о разрешении открыть железопрокатное производства на вновь открываемом заводе. Для этого им был приобретен участок земли в районе Рогожской заставы.
2 октября 1883 года царь разрешил учредить «Акционерное товарищество Московского металлического завода», и с 1 декабря того же года «действия Товарищества», в которое вошли торговые дома Торнтона, Вогау, Арманд и другие, «были объявлены открытыми».
Спустя несколько месяцев, 1 апреля 1884 года Гужоном было получено разрешение на открытие железопрокатного производства на построенном им в Лефортовской части заводе.
Первоначально завод был оснащен двумя паровыми машинами, тремя железопрокатными станами, четырьмя паровыми котлами и четырьмя сварочными печами. Работало на заводе до 200 рабочих.
Об условиях, в которых работали рабочие завода, красноречиво говорит акт, составленный 9 февраля 1884 г., согласно которому «завод помещался под навесом на каменных столбах и одной сплошной стене, крытом железом, на железных стропилах. Пролеты между столбами на зиму заставляются деревянными щитами».
В таком, если можно так сказать, нестационарном состоянии завод оставался сравнительно не долго. Уже спустя два года, в 1886 году он представлял собой солидной предприятие, состоящее из четырех производственных корпусов, точнее больших сараев, - в которых располагались прокатное, тянульное, гвоздильное и вспомогательное отделения. Завод производил мелкосортное железо - «Круглое и квадратное…, разных сортов и гвозди». Намного увеличилась и его энергетическая база, которая к тому времени состояла из четырех паровых машин, общей мощностью 562 л.с.
Железо на заводе в те годы получали малопроизводительным способом – пудлингованием.
В условиях, когда в России существовало уже мартеновское производство, низкая производительность при производстве и высокая себестоимость пудлингования для предприятия, выпускающего торговые сорта железа, была крайне нерентабельна. Поэтому, чтобы успешно выдержать конкуренцию, уже в 1890 году Гужон отказывается от него и строит первую мартеновскую печь, а через два года на заводе вырастает специальный сталелитейный корпус. Резко увеличивается число рабочих, которое к этому времени достигает 3000 человек.
Бурный промышленный подъем, происходивший в России в 1890- годах, дал толчок к более быстрому развитию металлургической промышленности. Гужоновский завод продолжал расширяться, увеличивая с каждым годом выпуск продукции. Так, производство крупносортного железа выросло с 1400 тонн в 1892/93 г. до 13001 тонны в 1898/99 г. В два раза увеличился выпуск мелкосортного железа, в полтора – проволоки. Было начато и налажено в 1896/97 г. производство фасонного литья и стальных колес, ежегодный выпуск которых к 1900 г. достиг 3633 тонн. Только за шесть лет чистая прибыль, полученная Товариществом, выросла почти в семь раз, с 142,9 тыс. рублей в 1892/93 операционном году – почти до миллиона в 1898/99 г. Стоимость имущества завода включая землю, здания и оборудования ( на конец операционного года) за полтора десятилетия выросла более чем в десять раз и составила в 1899/1900г. 4542,3 тыс. рублей против 468,5 тыс. рублей – в 1883-начало 1885 гг. Недаром последнее десятилетие XIX-го века Гужон определил как «золотой век завода».
Одновременно увеличивался и сортамент продукции: завод выпускал стальные слитки и отливки, сортовое железо, гвозди, проволоку, металлические конструкции, болты и пр. Происходило расширение географии заказов, поступающих на завод. Завод вырос настолько, что его хозяева построили железнодорожные линии соединявшие завод с Нижегородской и Московско-Курской железными дорогами, и протянувшиеся более чем на два с половиной километра.
Одновременно со строительством и расширением завода вокруг него вырастает поселок гужоновских рабочих, живших в маленьких деревянных домишках, нередко наполовину вросших в землю. Старый кадровый рабочий А.А.Никитин, отец которого работал на заводе почти со дня его основания, вспоминал:
- В крохотных комнатках с подслеповатыми оконцами в одно – и двухэтажных домах родилось, выросло и проживало свою жизнь не одно поколение металлургов. Наша семья, состоявшая из пяти человек, жила в крохотной комнатке, где практически нельзя было повернуться. Но и за такую квартиру приходилось платить непомерно большие деньги.
В подобных условиях жило подавляющее число рабочих завода (более 70%).
Жилищные условия были подстать условиям труда. По 12 часов стояли рабочие у прокатных станов, у гвоздильный машин и паровых молотов, у печей и барабанов Только с ноября 1896 года правление Товарищества согласилось установить длину рабочего дня рабочих неметаллургических отделений и части рабочих металлургических отделений, занятых на общих работах, в 11,5 часов.
Очень часто предприниматели пользовались и сверхурочными работами. Право заставлять рабочих трудиться в выходные дни было оговорено во «Внутреннем распорядке работ на заводе», где читаем «…в экстренных случаях администрация заставляет за собой право заставлять рабочих работать и в праздники, за исключением Благовещенья, Св. Пасхи, рождества Христова и тезоименитства государя императора».
Самый характер условия труда определял отрицательное отношение рабочих к новой технике. Всякое нововведение немедленно отражалось на материальном положении рабочих, резко снижая их заработки, не облегчая при этом условий труда. Стоило рабочим овладеть тонкостями своей профессии, сократить брак, как немедленно падала заработная плата. В отчете правления «Товарищества» сообщается «…Что самое важное, оказалось, наконец, возможным сделать первое – с учреждениями завода – понижение заработной платы всех рабочих означенного отделения».
Характерен пример с понижением расценком в сталелитейном отделении, которое произошло в период депрессии в 1901 году. Даже фабричный инспектор вынужден был признать, что «для некоторых категорий рабочих понижение расценок слишком значительно», и что, «понижение расценков в столь значительной степени не может не отразиться дурно на бюджете рабочих, не говоря уже о их настроении».
Тяжелые условия труда, отсутствие элементарной заботы о технике безопасности приводили к частым несчастным случаям, нередко со смертельным исходом. Недаром в народе завод называли «гужоновская костоломня». О частоте увечий наглядно свидетельствуют данные за 1898/99 год, рядовой год в истории завода, когда на 100 рабочих в среднем пришлось 64,3 несчастных случая. Всего же по заводу в этом году было зарегистрировано 4150 несчастных случаев, в 1291 случае рабочие были вынуждены прервать работу вследствие тяжести полученных увечий. Если сравнить число увечий с суммой, выплаченной пострадавшим, то окажется, что за день болезни рабочий и его семья получали (в том случае, если он в дальнейшем мог продолжать работу) примерно 90 копеек, что составляло в среднем около 50% заработка. В том же 1898/99 г. было выплачено 6487 рублей единовременных пособий, причем в эту сумму входили не только пособия на увечье, но и деньги для поездки на родину, пособие погорельцам, на похороны, выходное – при увольнении. Таким образом, непосредственно на пособие при несчастных случаях уходило только 60% всей суммы. В сравнении с общим числом несчастных случаев эта сумма поистине ничтожна.
Безудержная эксплуатация являлась причиной массовой текучести кадров. В качестве примера можно привести данные за 1913 год, когда при средней численности штатных рабочих, равной 3200 человек, с завода уволилось 1657 рабочих, т.е. 50% состава, а пришло 1918. И такое положение наблюдалось на протяжении всей истории завода.
Отчасти именно в этом кроется причина того, что, несмотря на каторжные условия работы, в первые годы существования завода почти не было попыток организованных выступлений против владельцев завода.
Кроме того, важное место в предотвращении организованных выступлений занимали полицейский сыск и подкуп наиболее квалифицированных рабочих. «Чтобы создать себе популярность, - вспоминает И.Д.Дмитриев, - он (Гужон) часто подчеркнуто запросто заходил в цеха, с «благонадежными», кадровыми рабочими здоровался за руку). Создавая видимость демократии, и , стремясь таких «благонадежных» закрепить за заводом, фабрикант в 1892 году учредил выборное «Общество потребителей» и упразднил так называемые «харчевные лавки», в которых рабочие получали половину заработной платы натурой.
Но было бы ошибкой считать, что формы воздействия на рабочих сводились у Гужона сугубо к экономическому давлению. В не меньшей степени он заботился и о соответствующей обработке их умов. Важная роль в этом отводилась им в школе, открытой при заводе для детей рабочих в 1895 году. Гужон стремился с ее помощью привязать к заводу наиболее квалифицированных, а главное наиболее «сознательных» рабочих. Он и сам признавал, что «…устройство школы при заводе принесет немаловажную пользу сему последнему, ввиду того, что через это получиться новая связь между рабочими и заводом. Рабочие , зная, что обучение их детей обеспечено, будут боле дорожить службой на заводе, и тем может быть легко создан постоянный контингент рабочих, в коем завод до сих пор ощущает большую нужду». Этим же целям должны были служить и «ремесленные классы», открытые фабрикантом спустя четыре года, и предназначенные специально для того, чтобы готовить из окончивших начальное училище подростков – рабочих непосредственно для завода.
Но как ни старался капиталист, какие меры ни предпринимал, чтобы в зародыше подавить самую мысль об организованном выступлении, сознание рабочих росло, а вместе с ним рос и протест против бесчеловечной эксплуатации. 21 февраля 1894 года в болтовом отделении завода началась первая забастовка, вызванная решением администрации увеличить в отделении продолжительность рабочего дня до 15 часов, что одновременно приводило к увольнению значительного числа рабочих. Забастовка успеха не имела, а тринадцать рабочих, отказавшиеся выйти на работу, были уволены.
Справедливости ради надо сказать, что революционная работа на заводе была намного труднее, чем на любом другом предприятии. Гужон умело пользовался политикой «кнута и пряника», создавая себе опору в среде квалифицированных рабочих, для которых он был «отец-благодетель», и заботливо выращивая кадры «черносотенцев». Для непокорных существовали штрафы. Надо сказать, что система штрафов была безотказным орудием в руках предпринимателей и являлась самым действенным средством, способным принудить рабочих подчиняться требованиям хозяев. В своей работе «Объяснение закона о штрафах» В.И. Ленин писал: «Назначение штрафов не вознаграждать за убыток, а создавать дисциплину, т.е. подчинение рабочих хозяину, заставить рабочих исполнять хозяйские приказания, слушаться его во время работы». Одновременно, штрафы поглощали целиком заработок рабочего, и, таким образом, появлялась еще одна форма зависимости рабочих от капиталиста – долг, так как в этом случае рабочий был вынужден волей-неволей обращаться с просьбой об отпуске в кредит продуктов в хозяйскую харчевную лавку, позже «Общество потребителей», ибо в противном случае семье грозил голод.
Экономический подъем в последние году XIX века прошел под знаком небывалого ранее ускорения развития тяжелой промышленности. Произошло значительное расширение мирового рынка. «Постройки гигантских железных дорог, расширение всемирного рынка и рост торговли, - писал В.И. Ленин с статье «Уроки кризиса», - все это вызвало неожиданное оживление промышленности, рост новых предприятий, бешеную погоню за рынком для сбыта, погоню за прибылью, основание новых обществ, привлечение к производству массы новых капиталов, составленных отчасти из небольших сбережений мелких капиталистов. Неудивительно, что эта бешеная всемирная погоня за новыми неизвестными рынками привела к громадному краху».
Новое столетие для промышленных рабочих России началось с увеличения армии безработных. Настал конец и гужоновской «эпохе благополучия». Хотя надо сказать, что завод перенес кризис несколько легче, чем остальные московские предприятия, так как в отличие от большинства московских предпринимателей, Гужон обслуживал нужды местного рынка, и именно им определялся уровень и характер производства.
И все-таки на положении гужоновских рабочих кризис сказался очень сильно. На заводе росло число уволенных, небывалых размеров достигли штрафы, взимаемые администрацией завода. Все труднее становилось рабочим отстаивать свои права. Малейшее проявление неповиновения с их стороны каралось немедленным увольнением, благо капиталисту не приходилось особенно заботиться о поисках дешевой рабочей силы; с утра до позднего вечера стояли у заводской проходной сотни безработных, готовых за самую нищенскую плату на любую работу.
Экономический кризис сопровождался в России усилением борьбы рабочего класса за свои права.
Революционный подъем, переживаемый страной, чувствовался и на заводе Гужона. Большую роль в формировании сознания передовых рабочих играла ленинская «Искра». Ф.С. Андреев рассказывал: «Мы прочитывали «Искру» и старались передать ее в другой цех… Её завертывали осторожно в газетную бумагу, чтобы она не протерлась, читали, передавали другим. У нас «Искра» очень поднимала настроение. Мы прислушивались и принимали все статьи как директивы для себя».
С 1902-1903 г в революционную работу на завода включились передовые рабочие М.Воронин, К. Волков, В. Зотов, С. Сударев, А. Трещалов и другие. Революционно настроенные рабочие завода постоянно поддерживали связь с Московским комитетом партии и социал-демократическими кружками Рогожского района. Они проводили экономические забастовки, распространяли прокламации, устраивали летучие собрания, массовки у проходной будки, когда люди по окончании работы выходили с завода. И чем дальше развивались события, тем яснее становилось, что близиться час революционного взрыва.
Толчком к началу революционных выступлений послужил расстрел 9 января 19005 года перед зданием Зимнего дворца мирной демонстрации рабочих. В Москве о расправе стало известно в тот же день к вечеру, а на другой день 10 января начались забастовки. 12 января забастовал «Гужон». В своих требованиях гужоновцы писали :«Мы рабочие завода решили примкнуть к забастовке рабочих других заводов, чтобы выразить общий протест существующей действительности». Требования, выдвинутые рабочими завода, носили в основном экономический характер: 8-ми часовой рабочий день, повышение поденной заработной платы, улучшение санитарного состояния мастерских и т.д. Среди этих требования было одно, которое проходит через все этапы борьбы рабочих завода в 1905 г. Это требование – учреждение постоянной комиссии от рабочих. Комиссия была создана. Ее возглавил рабочий фасонного отделения большевик В.В. Костин.
Январская стачка имела поистине непреходящее для всей последующей истории завода значение – впервые более чем за двадцатилетнюю истории. Завода забастовали все рабочие.
Однако недостаточный опыт руководителей социал-демократической организации и хорошая подготовленность Гужона к грядущим событиям сделали свое дело, привели к тому, что во время октябрьской всероссийской стачки, когда жизнь в Москве полностью замерла, не бастовали только рабочие Гужона. Они работали.
Тяжелый урок, полученный во время октябрьских событий, не обескуражил большевиков. Они поняли, что на заводе, где так сильны позиции контрреволюции, необходимо вести более действенную агитацию и пропаганду. И Московский комитет вместе с районными организациями начал борьбу за умы рабочих завода. Специальные листовки, обращенные к рабочим Гужона, партийные агитаторы, частые сходки, а главное, использование для своей агитации каждого промаха хозяина дали вскоре положительный результат. К началу декабрьского вооруженного восстания на заводе сложилась крепкая боевая дружин, насчитывавшая несколько десятков человек. Рабочие Гужона под ее охраной приняли участие в грандиозной демонстрации, в которую вылились похороны Н.Э. Баумана.
Результаты деятельности большевистской организации, после провала попытки поднять завод на забастовку в сентябре 1905 года, сказались уже в ноябре. Гужон серьезно ошибся, написав в октябре, что «… таких порядков и таких взаимных отношений между администрацией и рабочими, которые могли бы вызывать озлобление или недовольство, доведенное до открытого протеста в форме стачки, на Московском металлическом заводе положительно не наблюдается».
3 и 4 ноября рабочие вывезли на тачках наиболее ненавистных мастеров: осмоторщика сортового железа И. Прокофьева, мастера болтового отделения француза Э. Андеса, старшего рабочего строительного отделения И. Константинова и табельщика болтового отделения П. Виноградова. Вечером того же дня был избран стачечный комитет в составе председателя – Д.Неелова, секретаря В.Костина и членов – рабочих А.Владимирова, М.Перелыгина, Н.Николаева и Ф.Рубцова, которому было доверено довести требования рабочих до сведения предпринимателей.
12 ноября, в 8 часов утра рабочие выпустили пар из котлов, остановили машины и ушли с завода.
Вечером 5 декабря 1905 года в реальном училище И.И Фидлера на Чистых прудах собралась общегородская конференция заводских партийных организаций, вынесшая постановление, которое было поддержано Московским Советом: «Объявить в Москве со среды 7 декабря, с 12 часов дня всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание».
На этот раз зачинателями стачки выступили гужоновцы, на которых и делалась ставка, когда планировалась остановка предприятий. Они уже бастовали.
Когда восстание в Москве было подавлено и все предприятия Москвы приступили к работе, завод стоял. Он продолжал бастовать еще целый месяц.
Лишь в середине января 1906 года забастовка закончилась. Рабочие, лишенные своих руководителей, в течение долгих двух месяцев сопротивлявшиеся предпринимателям, не имели сил, чтобы справиться с принимавшим все большие размеры штрейкбрехерством и вынуждены были сдаться, о чем с удовлетворением сообщил фабричному инспектору директор завода.
Двухмесячная забастовка на завода закончилась, но борьба продолжалась. Большевики ушли в подполье и продолжали свою деятельность по сплочению рабочих, по привлечению в организацию все новых членов. Рогожский район был разделен на несколько подрайонов, в числе которых был выделен Гужоновский, объединявший около ста семидесяти организованных рабочих.
После третьеиюньского переворота обстановка на заводе резко осложнилась. В конце сентября 1907 года была разгромлена районная партийная организация, были арестованы многие рабочие-партийцы.
Газета «Социал-демократ», издававшаяся в Париже, в 1910 году в одном из апрельских номеров сообщала: «У Гужона партийная работа с 1909 г. очень слаба. Главные причины заключаются в неудачной июльской забастовке и с том, что членами правления кооператива, существующего при завода, выдвинутыми на эту должность социал-демократами была сделана большая растрата, которая подорвала доверие рабочих к нашей партии. И, благодаря слабой организации, 1 мая завод работает каждый год».
Перелом произошел в начале 1912 года после расстрела рабочих на ленских приисках.
Однако, прежде чем перейти к новому этапу развития рабочего движения, необходимо остановиться на тех изменениях, которые претерпел завод в период относительного затишья, в годы реакции. Надо отметить, что этот период Гужон использовал для расширения предприятия, для увеличения уровня выпускаемой продукции. В 1909 году товарищество Московского металлического завода в связи с увеличением выпуска продукции, ведет оживленную переписку с Обществом для продажи изделий русских металлургических заводов о предоставлении обществу права комиссионной продажи продукции завода на территории России, с чем завод своими силами справлялся с большим трудом.
К тому же к 1909 г. относиться и открытие нового отделения для прокатки тонкой черной и белой жести, в которой страна испытывала немалую нужду.
Расширяя производство, Гужон ставил перед собой далеко идущие цели. Известно, что он старался расширить рынки сбыта своей продукции, считая, что пора перестать ограничиваться только пределами России и надо выходить на арену международной торговли. В связи с этим он интересовался металлургическими рынками Ближнего Востока, где в 1912 году не раз побывали его эмиссары.
Стремление расширить рынки сбыта привело Гужона к мысли о создании синдиката по продаже проволочных изделий, в который вошли 11 металлургических заводов. Этот синдикат охватывал основных русских производителей и представлял продукцию более 100000 тонн, и Товарищество Московского металлургического завода занимало в нем первое месте, имея право на 20» продаж, производимых при посредстве этого синдиката.
1912 год для завода начался с нового расширения и переустройства основных производств – сталелитейного и прокатного, в результате сталелитейное отделение было оборудовано шестью мартеновскими печами, общей емкостью 180 тонн, завалочной машиной и мощным 60-тонным разливочным краном, что по тем временам было смелым и дорогостоящим нововведением. Существенные изменения произошли также в прокатном отделении, в результате чего повысилась производительность, что позволило предпринимателям удовлетворить все возраставший спрос на сортовое железо.
Но все эти мероприятия Гужона оказались под угрозой срыва в связи с начавшимся на заводе новым подъемом рабочего движения. Надо отметить, что к 1912 году революционным центром стал гвоздильный цех. Только в нем одном насчитывалось десять рабочих руководителей: И.М. Лидванский, братья А.П. и Г.П. Кащеевы, П. Пучков, Ф.Рябцев, Обручев, И. Кирсанов, К. Пименов, А. Парамонов, Чугин. Именно они являлись инициаторами и руководителями массовых выступлений рабочих в годы революционного подъема. И. Лидванский в своей автобиографии впоследствии писал: «1 мая 1911 года на завода была проведена забастовка. Правда нам с трудом удалось собрать рабочих, да и вышла только часть цехов. Вышли и разошлись по домам. Зато в 1912 году провели дело блестяще. В апреле, после Ленского расстрела, мы устроили однодневную забастовку протеста…В этот день стоял весь завод». И.М. Лидванский стал и инициатором посылки в Государственную Думу на имя депутата Бадаева протеста против Ленского расстрела, под которым было проставлено около 100 подписей.
События 1912 года на заводе не остались без внимания охранки, и 24 мая арестованы И.М. Лидванский, А.П, и Г.П. Кащеевы, К. Пименов, А. Парамонов, Ф.И. Рябцев, В.М.Медведем и другие, т.е. вся руководящая группа.
Определенный интерес представляет отношение к событиям самих фабрикантов и заводчиков. В сообщении правления товарищества Московского металлического завода Обществу заводчиков и фабрикантов число участвовавших в стачках было приуменьшено, а причины стачек были представлены, как сугубо экономические. Да и значение, и размеры одержанных рабочими побед сведены к минимуму. То же самое было повторено и в брошюре «Общества заводчиков и фабрикантов в 1912 году.
Революционный подъем был прерван начавшейся в августе 1914 году Первой мировой войной. В связи с этим обстановка внутри страны резко обострилась. Массовая мобилизация, репрессии военного времени, разгул шовинизма, вызванный буржуазией, намного усложнили революционную работу и на какое-то время привели к дезорганизации революционные ряды. Но не на долго. Развитие военных действий на фронте, поражения царской армии, разруха в тылу – все это способствовало росту революционного движения. И никакие репрессии не могли остановить этого роста.
Уже в 1915 году в Москве вспыхнула волна стачек и забастовок, в которой приняли участие и рабочие предприятий Рогожского района. Были среди них и гужоновцы. Так в августе 1915 года в течение семи дней бастовали 650 человек, а декабре – 2 дня, 498 рабочих. Обе эти забастовки привели к частичному удовлетворению требований рабочих.
Забастовки, состоявшиеся в 1916 году, показали, что революционное движение на заводе находится на подъеме. « мая 1916 году забастовал весь завод. Под угрозой локаута, после трехдневной борьбы, рабочие вынуждены были приступить к работе. Однако рабочие прокатного отделения продолжали бастовать. И тогда администрация прибегла к локауту. Все бастующие были уволены. Положение на заводе было настолько напряженным, что даже шовинистически настроенная газета «Русское слово» была вынуждена сообщить о нем со своих страниц, чего раньше не делалось ни разу.
Несмотря на поражение, которое фактически потерпела забастовка, а точнее именно из-за него, уже в июне вспыхнула новая забастовка. И хотя бастовало не так много рабочих – 760 человек, но продолжалась она 22 дня и закончилась частичной победой рабочих. В сентябре в течение 8 дней бастовало 1060 человек, т.е. почти половина завода, и эта забастовка тоже закончилась частичной победой рабочих. В самом конце года из-за повальных штрафов и необоснованных увольнений вновь забастовали прокатчики, добившиеся возвращения на завод уволенных товарищей.
События 1916 года на заводе наглядно подтвердили все возрастающую роль рабочего класса, его решимость продолжать борьбу до победы.
То, что происходило в стране, в крупнейших промышленных центрах, находило свой отзвук и среди рабочих Гужона. В цехах усиливалось брожение, все чаще в руках рабочих начинали появляться прокламации, все громче на сходках звучали слова: «Долой самодержавие!» Свирепствовал полицейский сыск. В начале 1917 года завод был буквально наводнен полицейскими шпиками. Такое положение было на всех заводах. Однако ничто не могло спасти старый режим.
23 февраля в Петрограде забастовали почти 90 тысяч рабочих, более чем на 50 предприятиях. А уже к вечеру 27 февраля вся столица находилась в руках восставших. Царское правительство было свергнуто.
В Москве весть о свержении царя стала известна в тот же день. В ночь на 28 февраля Московское областное бюро ЦК РСДРП(б) обратилось к рабочим Москвы и области с воззванием, в котором писало: «Российский пролетариат должен поддержать петербургское восстание»! Иначе потомки пролитой нами крови останутся бесплодными.
…Наша задача – создавать Временное революционное правительство для созыва Учредительного собрания».
В ответ на это забастовали предприятия Рогожского района, а отсюда забастовочная волна покатилась по всей Москве.
На «Гужоне» события развивались так же, как и по всей Москве. Ранний утром рабочие завода собрались на митинг, где, едва ли не первыми в городе, избрали заводской комитет. По свидетельству ветеранов завода, прежде чем рабочие вышли на демонстрацию, завком был уже избран. В его состав, правда, вошли в большинстве представители партии эсеров, которые к 1917 году приобрели на заводе немалое влияние. Временным председателем был избран П.Пугачев, заместителем – В.Лебедев, секретарем – В.Арапов (все трое эсеры), и только один большевик П.Климанов, ставший казначеем.
Вечером того же дня рабочие приступили к выборам депутатов в районный и городской Советы. Здесь необходимо остановиться на расстановке сил внутри самой массы рабочих Гужона. Если в 1905 году всю массу рабочих можно было условно разделить на три группы: 1) небольшая группа социал-демократов; 2) также немногочисленная организация «Союза русского народа» и 3) основная масса рабочих, за которую и боролись противостоящие друг другу социал-демократы и черносотенцы, то в 1917 году основными силами, которые боролись между собой за влияние на массы, были большевики с одной стороны, эсеры и меньшевики – с другой.
Объясняя причину резного роста влияния мелкобуржуазных партий в рабочей среде, В.И.Ленин писал: «Гигантская мелкобуржуазная волна захлестнула все, подавила сознательный пролетариат не только своей численностью, но и идейно, т.е. заразила, захватила очень широко круги рабочих мелкобуржуазными взглядами на политику». Все это произошло, прежде всего, потому, что значительно обновился состав рабочего класса в связи с расширением империалистической войны. До 40% кадровых рабочих по все России было мобилизовано в армию и оправлено на фронт. На их место пришли недавние крестьяне, представители городской мелкой буржуазии, которые работой на военных заводах старались прикрыться от призыва в армию.
Не был в этом отношении исключением и завод Гужона. Именно эта обстановка и обусловила тот факт, что эсеры смогли получить большинство в завкоме. Они же во время выборов депутатов в районный и городской Советы добились посылки туда своих представителей. Заместителем председателя районного Совета рабочих и солдатских депутатов стал В. Лебедев (эсер), а членами Совета – эсеры И.Кочергин, П.Пугачев, Седов и Скворцов. Членами Исполкома Московского Совета стали Пугачев, Скворцов и Кочергин.
Из книги И.В. Корнаковского «От «Гужона» к«Серпу и Молоту». Москва 2008г.
