Союзники США должны все больше переосмысливать свои внешние отношения в свете расширяющегося господства Китая. Применять против Китая устаревшие стратегии холодной войны контрпродуктивно. Экономика Китайской Народной Республики на протяжении десятилетий росла намного быстрее, чем экономика Соединенных Штатов. То же самое и со средней реальной заработной платой в Китае.
Сейчас Китай является второй сверхдержавой в мире, догоняя Соединенные Штаты в экономическом, если не (пока) в военном отношении. Его политическое влияние росло вместе с валовым внутренним продуктом. Если раньше главным козлом отпущения для США был СССР/Россия, то на этом посту Китай сменил последнюю. Мировая туристическая индустрия привлекает к себе крупных спонсоров из Китая. Технические достижения Китая продолжают удивлять и впечатлять большую часть мира.
Основная история здесь в значительной степени повторяет историю Соединенных Штатов и Британской империи. Когда-то Америка была простой колонией, которую ее колонизатор унижал и подвергал экономическому насилию. Китай также пострадал от рук своих колонизирующих его насильников, хотя ему удалось избежать формального колониального статуса, за исключением некоторых анклавов. Негодование и горечь накапливались в результате того, что американская революционерка оторвалась от своего колониального статуса в конце 18 века. То же самое произошло в Китае в середине 20-го века.
В войне 1812-го года новые Соединенные Штаты доказали, что Британская империя не может отменить американскую революцию. В Корейской войне новая Китайская Народная Республика доказала, что империя США не может отменить китайскую революцию. Независимость привела к быстрому экономическому росту в Соединенных Штатах, которые в 19 веке в экономическом отношении догнали и обогнали своего колонизатора. Первая мировая война ознаменовала смену ролей между Соединенными Штатами и Великобританией.
На многих уровнях – политическом и культурном, а также экономическом – доминирующий и контролируемый меняются местами. В течение ХХ века Соединенные Штаты вытеснили (и сами заменили) Британскую и другие европейские империи, чтобы стать мировым гегемоном. После Великой депрессии они отреагировали взрывом социал-демократии в результате Нового курса. Исходя из этого, Соединенные Штаты взяли на себя обязательство заставить остальной мир скопировать то, что они назвали «народным» или «благотворительным» капитализмом, который представляет собой воплощение человеческого развития. К началу 21 века критики назвали премьер-министра Великобритании Тони Блэра «американским пуделем» за его рабское подчинение режиму Джорджа Буша в Соединенных Штатах.
Революция 1949-го года в Китае также вызвала ошеломляющий экономический подъем от последовательных бедствий японского вторжения, Второй мировой войны и гражданской войны. Экономический подъем сделал возможным политическое созревание, превратившее Коммунистическую партию Китая и Народную Республику из последователей Советской партии и СССР в равных со своими собственными планами, ценностями и интерпретацией марксизма.
В культурном отношении Китай приобрел замечательную уверенность в себе как пробуждающийся гигант, восстанавливающий свое гегемонистское положение в Азии и за ее пределами во всем мире. Изменение глобальных условий и определенное истощение восстановительной фазы своего развития заставили Китай изменить курс после смерти Мао Цзэдуна. Он создал новую китайскую экономику и назвал ее «социализмом с китайскими особенностями».
Эта экономика не только достигла беспрецедентных показателей роста, упомянутых выше, но и, практически, без иностранной помощи, предоставлявшейся многим другим развивающимся странам. Активная враждебность Соединенных Штатов по отношению к Китаю привела к тому, что самообеспечение стало важнейшей основой развития Китая.
Последние полвека Китай был образцом того, как решительная развивающаяся страна может мобилизовать свои излишки на цели развития. Рабочие Китая производили излишки, которые использовались в основном для создания и расширения китайской экономики за счет огромных инвестиций в инфраструктуру, промышленные мощности, рост производительности, образование, а также исследования и разработки. Эта целенаправленная инвестиционная программа продолжалась даже после того, как Китай открылся для (1) иностранных частных капиталистических инвестиций, (2) развития и роста частных капиталистических предприятий Китая и (3) партнерства между ними.
КПК и государственный аппарат Китая контролировали и маневрировали результирующим ускорением избыточного производства, чтобы направить инвестиции на цели роста, поставленные партией и государством. Профицит Китая также использовался, во вторую очередь, для воспроизведения сложной классовой структуры частных и государственных предприятий, а также иностранных и внутренних частных капиталистов и, наконец, для регулирования рынков и государственного экономического планирования.
Сегодня проблема, которую Китай бросает Соединенным Штатам и, по сути, капиталистической мировой экономике, представляет собой модель, которая резко отличается от модели частного невмешательства, которая преобладала в глобальном капитализме до сих пор. В последней модели правительство вызывается (по-Кейнсу) только тогда, когда кризис поражает частный капитализм и угрожает ему. Кроме того, экономические интервенции правительства ограничены по размаху и охвату и носят временный характер. Ключевыми правилами являются минимальное государственное регулирование и минимальное прямое производство товаров и услуг государством.
Напротив, в Китае Коммунистическая партия и государство гораздо больше вмешиваются в экономические дела, больше регулируя частный бизнес (иностранный и внутренний), а также за счет того, что государство владеет бизнесом и управляет им. Результатом для партии и государства является всеобъемлющий контроль экономического развития. Этот контроль по степени и продолжительности намного превосходит роль правительств в Западной Европе, Северной Америке и Японии. Наличие партии и государства как совместных субъектов, продвигающих определенную политику, позволяет регулярно мобилизовать большую часть частных и государственных ресурсов для достижения согласованных целей.
Главной из целей было экономическое развитие, чтобы избежать повальной нищеты в Южной Азии. Другим примером была мобилизация, направленная на прекращение распространения Covid-19 посредством карантина в Ухане и других местах. Так же было достижение технического паритета, а иногда и превосходства над Соединенными Штатами во многих областях. Кейнсианская экономика пережила стремительный подъем в рамках экономической дисциплины, когда она позволила правительственной политике явно способствовать выживанию капитализма и восстановлению после Великой депрессии 1930-х годов.
Неоклассическая экономика могла вернуться к доминированию в профессии в 1970-х, когда она позволила правительственной политике (неолиберализму) явно помочь в отмене кейнсианских правил и ограничений для частных капиталистов (таких как Новый курс и социал-демократия). Замечательный экономический рост Китая за последние 30-40 лет, вероятно, будет спровоцирован соответствующими изменениями в экономической дисциплине и в дальнейшем будет им способствовать. Это повлечет за собой повторное открытие, принятие и усиление экономического вмешательства со стороны правительств как средства достижения приоритетных социальных целей.
По мере того, как отрицание того, что Китай продолжает делать с экономической точки зрения, теряет свою риторическую силу, внимание, вероятно, будет все больше переключаться на китайскую модель, на изучение того, может ли капитализм Западной Европы, Северной Америки и Японии учиться у Китая и сосуществовать с ним. Демонизации и угрозы (новая холодная война), направленные на реальные и ложные политические и культурные проблемы в Китае, также, вероятно, исчезнут в пользу взаимного согласия с Китаем.
Китайские лидеры четко заявили о своем мнении, что они будут продолжать поддерживать торговлю и инвестиции частных капиталистов наряду с предприятиями, принадлежащими и управляемыми государством, и взаимодействовать с ними. Это было двигателем их замечательного развития, и они не видят причин менять этот подход. Скорее некоторые части Соединенных Штатов считают военную конфронтацию с Китаем необходимой и рационально возможной сейчас. Если это произойдет, китайцы увидят в этом то, против чего фактически выступили Соединенные Штаты, а именно сохранение власти КПК и социальной структуры.
Население Китая более чем в четыре раза превышает население Соединенных Штатов. Общий объем производства в его экономике вполне может превысить объем производства в США через несколько лет. Его глобальное политическое влияние быстро растет. Союзники США должны все больше переосмысливать свои внешние отношения в свете господства Китая.
Тем временем экономические проблемы Соединенных Штатов (такие как циклы нестабильности, неравенство богатства и доходов, политические разногласия и взрывное накопление долга) нарастают. Способность США изменить Китай, увести его с пути, который привел его так далеко и так быстро, оказалась менее чем впечатляющей практически для всех, кто обращает на это внимание.
Усиление демонизации Китая кажется плохим и, вероятно, контрпродуктивным ответом. Да, это воспроизводит демонизацию СССР. Но, условия (экономические, политические и культурные) современного мира резко отличаются от условий после 1945-го года. Тем не менее, повторение президентом США Джо Байденом политики холодной войны намного ближе к этому оригиналу, чем его экономическая политика к политике Франклина Делано Рузвельта. И это окажется прямо противоположным тому, что нужно сегодняшнему кризису.
RICHARD D. WOLFF