Она выдвинула табурет из-под старого трюмо, с трудом сгибая колени уселась на него и подняла глаза на свое отражение. Маленькая сгорбленная старушка уныло посмотрела на нее из большого зеркала. Из коридора послышались шаркающие шаги и стук подушки об пол.
Скрипнула дверь в спальню. Ее муж, привалившись косяку осуждающе покачал головой.
- Валя, ты опять села.
- Села Петенька, села. Не мешай, я буду ждать.
Муж нахмурился, сжал губы, и хотел было идти. Но вдруг стукнул ладошкой по полу так, что Валентина вздрогнула и посмотрела на него в боковое зеркало трюмо
- Ты четвертый день уже ждёшь, а мне чего ждать? Когда тебя заберут? Так и хочешь меня одного оставить?
- Не четвертый, третий день жду, Петенька. Да кто ж меня заберет, ну кому я нужна старая. Я спрошу только у них и все. Последний вопрос Петенька, и больше не буду. Иди, иди
Пётр тяжело вздохнул, еще несколько секунд посверлил жену глазами и закрыл за собой дверь. «Совсем выжила из ума старая» ворчал он уходя «сутками перед зеркалом сидит и ждет»
Валентина повернула обе боковые створки так, чтобы видеть себя во всех трех зеркалах. И
внимательно вгляделась в отражении комнаты за своей спиной. Они всегда появлялись именно там, садились в кресло или просто стояли разговаривая с ней. А потом исчезали в тот момент, когда Валя отводила на секунду взгляд или моргнула. Приходил всегда кто-то один, но каждый раз разные. То девочка с белыми бантами и в пионерской форме, то бездомного вида старик. Старик был последним, и исчез когда валя заботливо предложила покормить его. Она всего лишь отвела от него взгляд а он взял и испарился как не бывало. А потом долгое время никто не приходил. Сначала Валя пугалась их каждый раз, и была уверена что сошла с ума. Первый раз она громко заругалась на молодого парнишку, которого увидела через зеркало. Он в своих рваных джинсах нагло плюхнулся на аккуратно убранную постель и сказал – «Привет, Валя». На ругань пришел Петер и удивленно смотрел, как его жена смотрит в зеркало и угрожает вызвать полицию.
- Валюша ты чего? - в удивлении и каком то шоке сказал он ей
Жена возмущенно и даже как-то резво развернулась, и не меняя тон продолжила.
- Ты глянь что творится! В зеркале на кровати сидит, а обернусь нет его. Как он к нам проник поганец? Сидит, улыбается на постели. Звони в полицию, чего стоишь!
Валя снова грозно глянула в боковину трюмо где отражалось кровать, и лицо ее вытянулась. Она развернулась, оглядела комнату и растерянно подняла глаза на Петра.
- Ой, исчез.
Тогда муж вызвал сына и они повели её к врачу. Валентине прописали много таблеток, которые муж исправно подавал её каждое утро и вечер. С тех пор, как она увидела парня в рваных джинсах на кровати прошло уже полгода. После этого, как муж считал, у Вали было еще пять приступов, и каждый раз она рассказывала кого видела и о чем они говорили. Но один раз она удивила его настолько, что Петр сам несколько дней принимал сердечные больше чем обычно. Она сказала – «Светлана ее зовут, и ты с ней в армии когда служил … но это … ребеночка она твоего сбросила, а потом и сама преставилась через 14 дней. Так вот, это она нашла меня для тебя»
Не мог знать этого никто. Пётр никому не рассказывал. И на самом деле была у него Светлана и любил он ее очень сильно. Умерла она действительно от того, что воспалилось у нее что-то в животе после выкидыша. Тяжко умирала, в бреду. А ведь если б не так, женился бы он на Светлане, даже если б родить ему больше не могла. Любил крепко и всю жизнь помнил эту белокурую, зеленоглазую, бойкую девчонку. После этого он перестал упорствовать, чтоб трюмо это сын вывез на свалку. Да и Валя сказала, как отрезала – «трюмо на свалку повезете, меня тоже захватите и оставьте нас там вдвоем». А в последнее время Валя стала переживать что давно никто не приходит и стала ждать. Садится у зеркала на табурет и ждет. Смотрит, вглядывается позади себя. Не приходит. Корит себя что бездомному тому еды предложила, отвлеклась, взгляд отвела. А он ведь чуть было не ответил, на ее главный вопрос. Доброе ему хотела сделать, уж больно вид у него голодный был, да жалкий. Плакала из-за этого горько. Петр спрашивал – «А какой, главный то вопрос?», не говорит. Вот сидит уже три дня у зеркала и ждет. Ест плохо, телевизор с ним не смотрит, кашу солить забывает, а то и пересолит.
Петр в таких тягостных мыслях набирал воду в чайник, а когда шум воды прекратился услышал Валин голос. Не уж то пришел к ней кто? Чайник ставить на газ он не стал, тихонько, стараясь не стучать палкой и не шаркать тапками по полу, пошел слушать, хоть из-за двери.
В отражении, в правом зеркале за спиной Вали мелькнул светлый женский силуэт. Это была молодая девушка с толстой русой косой. Она стояла спиной к ней и поправляла подушки на кровати. Делала она это так ловко и умело, как валя любила. А старая женщина удивилась – «Как так постель успела форму потерять? Ведь только убрала». Но взгляд оторвать боялась от стройной фигуры и сказать что лишнее боялась, вдруг исчезнет как тот бездомный. А потом девушка повернулась и Валя вскрикнула, закрыв рот рукой. Перед ней стояла она сама, в платье, в котором расписывались они с Петенькой в сельсовете. Молодая 19-летняя. Слезы наполнили глаза моментально и фигура размылась и потеряла свои очертания. От страха что потеряет контакт с девушкой, старушка начала быстро вытирать слезы с глаз, которые никак не переставали лить. Девушка скромно присела на край кресла, поправила подол на коленках, и подняла на Валю свои большие синие глаза. Ух, как хотелось обернуться, увидеть ее не в зеркале а наяву, да поближе. Рассмотреть, потрогать, обнять. Обе молчали, тишина становилась концентрированной, густой как кисель и дышать стало тяжело. Гадкие слезы, как из прорвавшейся плотины лились по щекам и единственными звуками, которое разрезали тишину, было тиканье настенных часов. Скрип глаз, под беспрестанно трущими их платком, и глухой стук сердца старой женщины. Молодая улыбнулась и своим девичьим высоким голосом заговорила – «Я пришла ответить Валя на твой вопрос, задавай его. Не бойся дышать и закрывать глаза не бойся, не уйду я пока не отвечу». Старая женщина выдохнула, склонила голову и тихо заплакала. Сквозь слезы как через мутное стекло она смотрела на свои изношенное временем и работой обмотчицей руки, с узловатыми искривленными пальцами, которые густо покрывали коричневые старческие пятна. Потом посмотрела на свое собственное отражение, свои выпившие, просевшие глаза, на лицо густо испещренное морщинами, как многочисленными ранами. И снова подняла глаза на молодую, 19-летнюю красавицу, которая тут же заговорила:
- Хочешь знать, как сложилась бы твоя жизнь, если бы тогда, 50 лет назад ты плюнула на все уговоры родных, оставила на полгода своего сына и мужа, уволилась с нелюбимой работы и поехала со своими друзьями в ту экспедицию, которая сделала их всех знаменитыми и богатыми?
- Да - в раз пересохшим голосом вытолкнула себя Валя – Хочу. Всю жизнь себя корю за это. Побоялась рискнуть, не поверила в эту авантюру, с друзьями поссорилась. А оно вон как все обернулось. Я всю жизнь обмотчицей на заводе. А они компанию сообразили, за границу уехали, весь мир повидали. Сейчас уж что, узнать бы только, как вот тогда бы жизнь моя повернулась, если б я с ними …
Девушка грустно посмотрела в глаза старой женщине и сказала:
- Знаю, 50 лет своей жизни ты не можешь простить себе что тогда приняла решение, ничего в своей жизни не менять не рисковать. Все эти годы представляла ты как было бы, если бы ты поехала с друзьями. Кем бы сейчас была, как жила. Кем бы мог стать твой сын с теми возможностями, которые ты могла ему дать. Ядом твоей жизни стало это глупое значение - если бы, да бы. Мы миллион раз проживала в своей голове ту, другую жизнь. Но Валя, никто не сможет тебе сказать, как бы у тебя все получилось на самом деле, если бы … Каждый день, каждую секунду мы делаем выбор. Иногда незначительной, а иногда очень важный. Но мы делаем выбор - как поступить, что сказать, куда пойти. И совершенно неизвестно, какой бы выбор делала ты тогда, если поехала в экспедицию. Может быть, Пётр выбрал бы другую, и вы бы расстались. Может быть твои обстоятельства изменились, а может на чужих дорогах ты оступилась бы и упала в пропасть. Миллионы вариантов. Ведь из вас восьмерых осталось живых только четверо, включая тебя. Правильно? Чтобы ты не выбрала, надо в каждом решении находить положительные стороны. Мы мирно прожила свою жизнь с мужем до старости. Вы воспитали и подняли хорошего сына, у тебя трое внуков и 7 правнуков. И ты не знаешь, было бы у тебя такое наследие, если бы … Возможно ты имела бы больше, а может и меньше. Ты жива, и у тебя было немало счастья в жизни. Так стоит ли его теперь отравлять сожалениями? Ты только подумай, если бы ты с головой ушла в любимое дело, было бы у тебя столько возможностей посвятить себя тем, кого ты всю жизнь так сильно любишь? Ты не знаешь, никто не знает. И возможно сейчас, живя в богатстве ты бы сожалела о том, что во всей этой суете и гонки ты потеряла самое ценное - того что никто и ничто не может заменить.
Старая женщина облокотившись, практически прильнула к зеркалу лицом, посмотрела в глаза молодой и с жаром заговорила:
- Да, об этом обо всем я думала часто и все это понимаю, но может есть у вас возможность дать мне еще один шанс? Может можно меня с моим опытом и знаниями вернуть в меня молодую, в то время когда можно сделать другой выбор и узнать? Могу ли я прожить еще одну свою жизнь?
Молодая Валя встала с кресла и подошла практически вплотную с той стороны зеркала.
- Вот он твой главный вопрос?
- Да. Я хочу понять, на что я была способна. Ты же обещала, что не уйдешь пока не ответишь.
- Я отвечаю. Нет, ничего изменить нельзя, даже если ты не увидела той жизни, которую ты могла бы иметь, нет второго шанса. И ошибки можно исправлять только пока живешь, а когда уже доживаешь, ошибок молодости не исправить. Но корить себя за них и жить в прошлом - это отравлять всю свою семью и в первую очередь себя. Я ответила на твой вопрос?
- Да - тихо ответила Валя и сознательно прикрыла глаза.
Она сидела так какое-то время. Свет сочился через тонкие сомкнутые веки, а старая женщина улыбалась сама себе. Когда она снова открыла глаза, девушки в зазеркалье уже не было. Валентина кряхтя встала и короткими шажками пошла к двери, расхаживая засидевшиеся ноги. В коридоре её тревожным взглядом встретил Пётр.
- Петенька, поставь ка чайник, милый.