Глава 2.
Двери автобуса с шумом захлопнулись и он, подняв клубы пыли, скрылся за поворотом.
Денис, засунув руки в карманы, подождал пока дорожная пыль осядет.
Да, всё было как в детстве. Вместо остановки развесистый куст у дороги. Лес справа, лес слева, а посередине проселочная дорога, ведущая в деревню. Он в детстве не любил по ней идти. Казалось, что до дома надо пройти бесконечно много километров по колдобинам и мягкой пыли. И ни одного деревца вдоль дороги, чтобы хоть какая-то тень от палящего солнца.
- Ну скоро мы уже придём?- канючил маленький Дениска, которому всегда хотелось пить именно здесь.
- Потерпи. Вот сейчас кладбище пройдем и за пригорком будет деревня,- отвечал отец.
Вот, та самая колдобина, о которую он, маленький, споткнулся, и плашмя упал в мягкую пыль. Отец, сдерживая смех, помог ему подняться, спросив всё ли хорошо. Хорошо то хорошо, но белая футболка грязная, и лицо всё в пыли. Ну и красавцем же он предстал перед бабой Шурой.
- Ай, дитятко ты мое ненаглядное. Ай, где же ты так изгваздался весь,- всплеснув руками, говорила баба Шура, вытирая полотенцем его лицо.
Ничего не изменилось, будто и не было этих семнадцати лет. Вот и кладбище в стороне от дороги, окружённое березками. Они только подросли немного, а так остались по прежнему стройными и белоствольными.
Денис нарвал полевых ромашек и свернул на кладбище. Свежую могилку нашёл сразу.
Надо бы памятник заказать, и оградку сделать, чтобы всё, как у людей было, думал Денис, грустно глядя на деревянный крест.
- Ну, здравствуй, баб Шур! Вот я и приехал. Прости ты меня, дурака, но не мог я раньше. Не мог,- он положил букет в изголовье и проглотил ком слёз, предательски подступивший к горлу.
Постояв некоторое время у могилки, Денис развернулся и медленно пошёл дальше. Эх, горько у него было на душе! Вот так живёт, живёт человек, а потом к нему приходит осознание круглого сиротства. И нет никого за спиной, и никто не прикроет тыл, и не к кому обратится за помощью. Один на один с этой жизнью и всегда, и во всем держать ответ только тебе.
- Да что это я расклеился-то? А ну, соберись, тряпка,- проведя рукой по лицу, громко сказал Денис, отгоняя печальные мысли.
А вот и деревня показалась за поворотом. Он остановился на пригорке, набрал полные лёгкие воздуха и что есть мочи закричал. Где-то в деревне залаяли собаки и, перекрикивая друг-друга, пели петухи.
Всё, как в детстве.
Денис побежал с горки к речке. Вот эта старая ольха, сук которой вырос так, что на нём можно было сидеть. Он любил ловить в этом месте рыбу.
И сейчас Денис, поставив рюкзак на землю, забрался на этот сук. Ещё чуть-чуть и ноги касались бы воды.
- Да, батенька, вымахал ты не по-детски. Того и гляди сучок под тобой подломится,- ворчал Денис, осторожно сползая с дерева.
Отряхнувшись от коры и травы он пошёл дальше.
Вместо старого деревянного мостика лежал надёжный железный.
Ну, хоть какие-то перемены, подумал Денис, подпрыгнув на мосту, пробуя его надёжность. Мост не дрогнул.
Поднявшись по крутому пригорку он наконец-то оказался в деревне. Пахло полынью, тмином, землёй и дымом. Запах детства.
Он шёл по знакомой дорожке, мимо заборов и домов, которые мало изменились. Вон, на колышках всё так же сушатся банки и кувшины. Куры греются на солнышке, закопавшись в мягкую пыль. А вот и вечная лужа возле дома бабы Шуры, в которой любят плескаться гуси.
Его сердце учащенно забилось, когда из-за деревьев показался фасад знакомого дома. Всё та же шиферная крыша и кирпичная труба. Фасад, правда, облупился, но это поправимо. И лавочка под забором всё та же.
Денис вернулся в своё детство.
Но не успел он насладиться детскими воспоминаниями, как во дворе дома послышался шум. Он осторожно приоткрыл калитку и заглянул во двор. Куры беспокойно бегали, стараясь спрятаться под кустом сирени, а петух сидел на заборе и беспрестанно кукарекал.
В глубине двора раздался поросячий визг, за которым последовал женский крик.
- А чтоб тебя черти побрали, окоянный.
На Дениса бежал поросенок, а за ним какая-то тётка.
- Лови, лови его. Да что ж ты калитку-то распахнул, олух царя небесного. Закрывай, закрывай, наказание ты мое,- голосила тётка.
Продолжение следует...