Из неоконченной повести о Лили.
Хандра.
Вот уже близится к полтиннику. А я все еще изучаю себя. - Рассуждала Лилия. - Что я о себе знаю и приняла: я- меланхолик, но неспокойная, тревожная. Как-то, одна знакомая, образованная женщина, сказала обо мне: «Лилия Дмитриевна – человек гармоничный».
- Что вы!» - Хотелось возразить. - Это маска! Социальная маска. Но, промолчала. Так никто и не узнал.
Гармония, это когда проснулся утром, и всем доволен, ничего не хочется переделывать в себе, и все, чем ты занимаешься, приносит моральное удовлетворение, в идеале, радость. А тут наоборот, приходится постоянно себя убеждать, что все на самом деле хорошо, маскироваться, и носить довольное лицо. Каждый день, как сказал Веничка (Ерофеев): "симулировать душевное здоровье".
А жизнь Лили складывалась так, что приходилось быть деловитой. Всегда мечтала о большой семье, так и случилось: муж – Юрий Михайлович, и трое, на сегодняшний день уже почти взрослых детей – дочь и двое сыновей. А с недавнего времени, и мама, Екатерина Ивановна, стала проживать вместе с ними. А она – женщина хоть и простая, но в отношениях сложная, своенравная, с занозистым характером.
Работает Лилия в сбербанке. После окончания техникума кем только не работала: контролером на обувной фабрике, старшим кассиром в транспортном управлении, училась параллельно в плановом институте, которого так, кстати, и не окончила.
Всегда среди людей. Дом, как улей: у детей, словно проходной двор, вечно друзья.
Юрий Михайлович – мастер на автомобильном заводе. Он любит коллектив, общение, выпить по выходным, а выпьет, любит поговорить, за жизнь, за справедливость, за рабочего человека. У него на все есть своя точка зрения, и он знает, как надо и как должно быть.
Екатерина Ивановна раньше проживала с сыном Константином, братом Лили, но там со снохой не сладилось.
«Котьке то, девкой бы уродиться, уж больно мягок, второй раз женат, и все не может научить своих жен место знать, все они им понукают». «Он не дурак, Котька – то», - рассуждает Екатерина Ивановна, - «но, дурачок. Не умеет он себя по-мужски держать. Отца у него не было, вот и некому было научить. Весь в своей женщине растворяется. Даже нам – девкам, бывало, мой отец говаривал: «С мужиком живи, а весь фасад не оголяй». Это значит, про родню свою всю подноготную то своему мужику не выкладывай. А уж мужчине то и подавно, надо уметь с достоинством держаться. А он, Котька – то, с одной бабой живет, а об прежней толкует, какая она – такая, да рассякая. … Ты выше будь! Не пристало мужику, я считаю... Да и про мать с ней все обсудит. А я считаю так: не позволяй о своей матери, какая б она ни была, никому плохого говорить, вот тогда ты – настоящий мужик. И жена твоя будет тебя уважать. … Ведь бабы то, они как: всю жизнь пытаются мужика под себя подмять, а сами любят, чтоб со стержнем был. А коли он - мякина, уж и нет к нему уважения».
Правда в маминых словах есть. - Думала Лилия. - Но я знаю свою мать. У нее нет полутонов, если уж выясняет отношения, то как топором рубит. Поэтому, Лилия старалась не вовлекаться в раздоры между матерью и братом со снохой. Держала нейтралитет. - Там топь и вязь, засосет, потом не выкарабкаешься.
И если уж быть объективным, им всем троим интеллигентности не хватало. Каждый хорош.
После крупного скандала с сыном и снохой, Екатерине Ивановне выменяли маленькую квартирку, такую, на сколько денег хватило. Она на любую была согласна, и правда, жила несколько лет одна, радовалась – сама себе хозяйка. Но, старый район, клозет на улице. Начала слабеть здоровьем: головные боли, давление. «Иной раз с койки не могу подняться, вот так случится удар, и умру здесь одна…», - говорила не раз, как-бы, укоряя. Не оставлять же на самом деле стареющую мать в захудалом жилье, где ведро утром на улицу надо нести, а мусор чтобы выкинуть – ждать сигнала приехавшей мусоровозки.
Пожив среди ласковых внуков, К.И.(Катерина Ивановна) все меньше стала страдать головными болями, набралась сил.
Проработала она всю жизнь сестрой – хозяйкой в роддоме, так что к пенсии стала, как «бабка – повитуха», все до тонкостей знала о родах, о роженицах и новорожденных. И как поддерживать свое здоровье. Ей известно множество всяких рецептов снадобий, отваров, поддерживает ими себя, и любит помогать слабым и больным людям. Очень она участлива и сердобольна к больным и слабым, а здоровые, счастливые и веселые ее раздражают. Но быть полезной для людей, дать советы и рецепты, Е.И. всегда рада, а так же, поучить молодых жизни, так как знает множество житейских историй.
Зима. Первая половина зимы, до нового года, до Рождества, - труднопереносимое время. Вот и в этом году достала хандра, все как-то не радует. Мама опять же, все нудит и нудит, учит и учит. Чего учить то? В сорок восемь лет! Поздно уже. В последнее время все больше хочется уединения, тишины. Как это у Жванецкого: «Дайте мне покоя, но не оставляйте меня одного…»
Как душно. Что же делать? Что делать?
– Что делать, снимать и бегать. – Слышится голос снизу. Из квартиры, где по выходным обычно пьянки - гулянки. А сейчас, в будние дни мать семейства наверстывает упущенное, воспитывает сына – тинэйджера.
Юрий однако, такой великодушный, чувствует, что это сейчас необходимо, и сам предлагает разрядку. У него много работы, а у Лили в банк стажеров прислали из академии финансов, и можно спокойно взять отпуск. Решили, что она съездит на недельку – полторы, в Петербург, развеяться. Остановиться можно у сестры Юрия, Ирины. Они с мужем Валерием и двумя сыновьями – подростками живут в просторной трехкомнатной квартире. Всегда рады видеть брата и его семейство. И ребята всегда хорошо ладили, когда Лиля с Юрой привозили их на каникулы в Санкт-Петербург. Правда, хлопот с ними, и шуму…. Четверо мальчишек в квартире! С ума можно сойти!
- Я так люблю Петербург, во всякое время года, в любом настроении. - Мечтательно признавалась Лилия подруге. - Кто-то бы поехал разгонять хандру к морю, к солнцу, а меня тянет туда, мне нужно, чтобы что-то происходило внутри, а толчки были снаружи. ... Одной? Скучно?! Да ты что! Я больше всего люблю ездить в Петербург одна, когда никто не мешает, когда есть возможность прислушаться к себе. Ну и что, что там туманы - мглистости, еще и лучше, «…чтоб, тошнее было…». "Клин клином...", - как говорится. А я со своей тоской и душевным томлением, буду бродить, ежась от суровой, гранитной его холодности. Думать. Город гордый, он сам по себе, а я сама по себе, и это меня очень устраивает. Быть в толпе одинокой, - это счастье, - кто-то из писателей, кажется, сказал. Город, люди в нем, и я, - все сами по себе.
Лиля с мужем находились в предвкушении этих встреч после, хоть и недолгой, разлуки. Обычно хватает и полторы-две недели, чтобы сильно соскучиться. Юрий заранее поднапрягает детей, чтобы прибрали в квартире, сам покупает вино и готовит что-нибудь простое и вкусное. Этот день обычно тянется до бесконечности. И они оба пребывают в томлении, и Юрка, как мальчишка, тайком зажимает Лильку по углам. А она отпихивается, как школьница, не дай бог, застанет мама или кто-нибудь из детей. «Потооом» - шепчет ему, уворачиваясь и тараща глаза. А он: «Ну дай хоть проверю, все ли на месте». «Вот дурак!». Потом, расслабленные вином с нетерпением ждут, когда домашние насытятся едой, общением и разойдутся по своим комнатам, а они закроют дверь в свою спальню. И все уже в других, более ярких красках. И Лиля, как будто немножко забыла, а теперь снова вспомнила, как сильно любит своего мужа, детей, свой дом. И еще очень, очень много всего любит. И какая она, на самом деле, счастливая.
Фото и картинки с Pixabay.
Если интересно: