В.К. Штокало
У нас ещё очень много недостатков: плохо обстоит дело с боевой подготовкой частей, гарнизоны бедны и неблагоустроенны… П.С. Кутахов (из выступления на совещании руководящего состава ВВС 26 мая 1969 года)
Со словами, приведёнными в эпиграфе, новый главком обратился к руководящему составу ВВС и командующим воздушными армиям всего лишь через 2 месяца после назначения на должность (10 марта 1969 года). Эти слова не являлись критикой в адрес предыдущего главкома, а лишь свидетельствовали о том, над чем предстояло работать ему, командирам всех рангов и личному составу – от главкомата до отдельного подразделения. И тому есть несколько подтверждений.
Прежде всего текст выступления, тезисы из которого приведены в воспоминаниях Н.П. Каманина [26]. Также мнение самого легендарного советского лётчика, одного из первых Героев Советского Союза, награждённого медалью «Золотая Звезда» № 2, генерал-полковника авиации Николая Петровича Каманина, помощника главнокомандующего ВВС по космосу с 1960 по 1971 год, человека весьма критичного в своих оценках, который следующим образом оценил выступление Павла Степановича: «Многим из присутствовавших выступление Кутахова не понравилось, но я считаю, что в основном оно было правильным и полезным» [26]. Ну и материал всей данной книги, в том числе этой главы.
Перед тем как говорить о работе Павла Степановича в определённых его выступлением областях, имеет смысл в нескольких словах рассказать о ситуации в стране в то время. В октябре 1964 года, всего за 5 лет до этих событий, со всех руководящих постов по управлению государством был смещён Никита Сергеевич Хрущёв. Немало материала по оценке его вклада в развитие нашей страны имеется в открытом доступе, здесь же остановимся на военной «реформе», в основе которой лежала идея Хрущёва, неоднократно озвученная им на различных совещаниях.
По мнению главы партии и правительства, основу Вооружённых сил СССР должны были составлять не надводные корабли, самолёты, вертолёты, танки и бронетранспортёры, а средства доставки ядерных зарядов – крылатые ракеты на 29 атомных подводных лодках и баллистические (межконтинентальные, промежуточной и средней дальности) ракеты. Исходя из этого, следовало приостановить производство новых военных самолётов, переключив авиационные заводы на строительство пассажирских, передать военные аэродромы гражданской авиации, а надводные корабли – частично уничтожить, частично перепрофилировать под пассажирские, рыболовные суда и турбазы. Структурно Вооружённые силы СССР должны были состоять из квалифицированной армии общей численностью 300–500 тысяч человек, ядром которой являлись бы ракетные войска стратегического назначения, обслуживающие 200–300 ракет, небольшой мобильной группировки, защищающей пусковые установки, а также остальных войск, строящихся на региональной милицейской основе [3].
Упорство, с которым Хрущёв пытался претворить свою идею в жизнь, было вознаграждено. По его настоянию 15 января 1960 года на заседании сессии Верховного Совета СССР был принят закон «О новом значительном сокращении Вооружённых сил СССР», в соответствии с которым предполагалось произвести сокращение на 1200000 человек. Почему «О новом значительном…»? Дело в том, что начиная с 1953 года в СССР велось постепенное сокращение Вооружённых сил, и, по данным того же источника, на 1 декабря 1959 года из более чем пятимиллионного состава Советской армии в её рядах осталось 3623000 военнослужащих. Уже были ликвидированы советские военные базы Порккала-Удд в Финляндской Республике, Порт-Артур в Китае; выведены советские войска из Австрии, Румынии; уменьшены группы войск в Венгрии, Германской Демократической Республике, Польше. В связи с этим очередное более чем миллионное сокращение выглядело весьма значительным.
В ходе реформы, к счастью, все хрущёвские идеи реализованы полностью не были, но предусмотренные мероприятия в области масштабных сокращений численности личного состава вооружённых сил, гиперориентированности на ракетное вооружение и уничтожения как кораблей ВМФ, так и самолётов ВВС, в том числе и совершенно новых, только что прибывших с заводов, в большей части выполнены. Самое печальное при этом было то, что всё это осуществлялось без всяких предварительных расчётов, в короткие сроки, без какого-либо индивидуального подхода – поголовно.
Однако Карибский кризис и последующие за ним вьетнамская и шестидневная арабо-израильская война не только остудили пыл «реформаторов», но и наглядно доказали пагубность и нелепость самой идеи, в том числе и в отношении снижения значимости при ведении современных боевых действий, военно-воздушных сил. Стало очевидным и понятным – нужны срочные меры по восстановлению их былой мощи, при этом не только в рамках создания новых образцов авиационной техники и вооружения. Как показали войны, такое же важное значение имеют вопросы быстрого и качественного освоения этой техники и вооружения частями и соединениями ВВС, а также обеспечения их высокой боевой готовности и живучести в местах базирования. Ярким примером тяжелейших последствий пренебрежительного отношения к таким показателям, как уровень рассредоточенности и защищённости авиационной техники, стало уничтожение на земле от 280 до 320 (по разным источникам) египетских самолётов в период шестидневной войны 1967 года. При нанесении ударов по аэродромам Египта израильскими пилотами лёгкой добычей стали самолёты, размещённые компактно в линеечку на стоянках, у большинства которых отсутствовали даже простейшие укрытия в виде земляных обвалований (грунтовых насыпей высотой более 2 метров в виде подковы) [7].
Как же обстояли дела в этом отношении в наших Военно-воздушных силах? Обратимся к материалам объёмного труда полковника в отставке Вячеслава Фёдоровича Котина «Победа в воздухе готовится на земле» [27]. С 1959 года в течение 38 лет он в различных должностях от начальника производственно-технического отделения отдельного инженерно-аэродромного батальона до начальника отдела специального строительства Управления инженерно-аэродромной службы ВВС занимался вопросами инженерно-аэродромного обеспечения военно-воздушных сил фактически во всех точках Советского Союза и за его пределами. Кроме того, мы будем опираться на воспоминания других ветеранов вооружённых сил, которым довелось добросовестно исполнять свои обязанности в период руководства нашей авиацией Павлом Степановичем Кутаховым, а некоторым из них встречаться с ним лично.
В своей работе Вячеслав Фёдорович отмечает следующие факты: начиная с 1953 года строительство новых аэродромов резко сократилось и вплоть до 1965 года преимущественно велась лишь достройка ранее начатых; если в 40–50-е годы прошлого столетия на наших аэродромах самолёты располагались рассредоточенно на индивидуальных стоянках, то затем начали возводить групповые стоянки и располагать на них самолёты в одну линию на минимальном расстоянии друг от друга («египетский» вариант).
Общую картину дополняют воспоминания другого ветерана – специалиста в этой области генерал-майора Алексея Николаевича Степанникова: «Состояние аэродромной сети ВВС СССР находилось в плачевном состоянии, покрытие большинства из аэродромов было выполнено из металлических плит и грунтогравийных смесей. На многих из них технический состав не имел помещений для размещения: в холодный период разжигались костры, чтобы согреться, от дождя прятались под различными грубо сколоченными навесами. Всё это, естественно, снижало уровень боевой готовности частей, оказывало отрицательное влияние на исправность самолётного парка, подготовку лётного состава, усложняло процесс переучивания на новую технику и значительно увеличивало сроки её освоения. Кроме того, охрана и оборона аэродромов осуществлялась бессистемно и не была оборудована в инженерном отношении».
Вопрос о коренных изменениях создавшегося положения в свете упомянутых ранее событий в мире был поднят на самом высоком государственном уровне. По итогам его обсуждения Политбюро ЦК КПСС обязало Министерство обороны и руководство ВВС немедленно принять необходимые меры к разработке, развёртыванию и реализации крупномасштабной программы оборудования существующих и строящихся аэродромов укрытиями для самолётов и другими необходимыми инженерными сооружениями. В первую очередь данные мероприятия должны быть проведены на аэродромах групп войск в Германской Демократической Республике (ГДР), Польской Народной Республике (ПНР), Чехословацкой Социалистической Республике (ЧССР) и Венгерской Народной Республике (ВНР), а затем на аэродромах, которые располагались на территории СССР в приграничных округах [27]. Как вспоминает генерал-майор А.Н. Степанников, параллельно в рамках усиления боевой мощи ВВС, в том числе её группировок на стратегических направлениях, был разработан долгосрочный план расширения аэродромной сети с искусственным (бетонным) покрытием, что позволяло использовать авиацию независимо от времени года и метеорологических условий.
Это лишь часть стратегических задач, поставленных руководством страны и министром обороны в первой половине в 1968 года перед военно-воздушными силами, которые через год возглавил Павел Степанович Кутахов. Обозначим масштаб и объём предстоящих работ. Как уже известно, в рамках первоочередных задач необходимо было оборудовать самолётными и другими защитными укрытиями усиленного типа аэродромы групп войск (их в то время, по достоверным данным, было сорок девять), чуть позже – в несколько раз больше аэродромов приграничных округов, расположенных вдоль государственных границ Советского Союза, общей протяжённостью 60000 км. К этому необходимо добавить организацию строительства объектов в системе обеспечения боевой работы аэродромов внутренних округов, а также замену на многих из них грунтовых и собранных из металлических плит взлётно-посадочных полос бетонными. Кроме того, нельзя было откладывать и строительство новых аэродромов.
Коротко поясним, что собой представляет военный аэродром. В работе В.Ф. Котина дана следующая формулировка: «Военным аэродромом принято называть комплекс специально подготовленных и оборудованных земельных участков, сооружений и оборудования, обеспечивающих взлёт, посадку и обслуживание самолётов, вертолётов и базирование авиационных частей. Аэродром подразделяется на четыре зоны. Первая и самая важная – лётное поле, которое включает в себя лётную полосу, рулёжные дорожки и места стоянки самолётов (вертолётов), об оборудовании укрытиями усиленного типа которых и велась речь чуть ранее. Второй по важности элемент – это зона служебно-технической застройки. В этой зоне аэродрома располагаются здания, сооружения и оборудование, предназначенные для управления полётами, обеспечения взлёта и посадки самолётов в сложных метеорологических условиях и ночью, технического обслуживания и ремонта самолётов, хранения запасов материальных средств (горючего, боеприпасов и др.), размещения штабов, средств наземного обеспечения полётов и средств эксплуатационного содержания лётного поля аэродрома. Служебно-техническая зона аэродрома обычно примыкает к лётному полю. Третий элемент – казарменная зона (казарменный городок) – предназначен для размещения солдат и сержантов срочной службы авиационных частей и частей обеспечения. Четвёртый элемент аэродрома – это жилая зона (жилой городок). Здесь располагаются здания и сооружения, предназначенные для расквартирования офицеров и прапорщиков и членов семей военнослужащих авиационных частей и частей обеспечения, дислоцирующихся на аэродроме… культурного и коммунально-бытового обслуживания. В большинстве случаев эта зона аэродрома находится в нескольких километрах от лётного поля и служебно-технической зоны».
Это определение позволяет понять, что неоднократные требования главкома о необходимости превращения аэродрома в боевую позицию авиации подразумевали работы по приведению в соответствие с установленными требованиями всех четырёх аэродромных зон и организации на самом высоком уровне системы их охраны и обороны.
В решении поставленных стратегических задач принимало участие огромное количество личного состава, и в первую очередь военнослужащих инженерноаэродромной службы от отдельного батальона до управления инженерно-аэродромной службы и капитального строительства ВВС, а также сотрудники 20-го Центрального проектного и 26-го Центрального научно-исследовательского институтов Министерства обороны. Именно благодаря уникальным разработкам этих двух научных организаций была решена техническая сторона вопроса, что способствовало быстрому и качественному достижению цели. Однако, безусловно, главная роль принадлежала Павлу Степановичу Кутахову и его заместителям по вооружению Михаилу Никитовичу Мишуку и сменившему его Николаю Георгиевичу Шишкову. Как пишет В.Ф. Котин, «жёсткий контроль со стороны Главкомата ВВС, особенно с приходом на должность главнокомандующего ВВС П.С. Кутахова и заместителей главнокомандующего по вооружению… ежеквартальные разборы хода строительных работ… давали, несомненно, положительные результаты» [27].
Их количественные показатели выразились в следующих цифрах: всего за время руководства П.С. Кутахова было построено более 3000 железобетонных арочных и других капитальных укрытий и около 1000 земляных обвалований для самолётов дальней и военно-транспортной авиации, из них на аэродромах групп войск более 1000, а на территории СССР около 2300. Возведённые укрытия оборудовались централизованными системами электроснабжения как для освещения, так и для подготовки и запуска самолётов, средствами связи и в отдельных случаях системами заправки самолётов топливом. Характерно, что постройка таких укрытий на аэродромах групп войск и приграничных округов была проведена, как и требовалось, в рекордно сжатые сроки и закончена в 1970 году. Такому большому вниманию к опережающим темпам строительства именно на этих аэродромах способствовало несколько факторов. Во-первых, расширенные возможности противника по уничтожению самолётов, базирующихся на них, в военное время. Во-вторых, повышенный интерес, особенно к новой авиационной технике, разведки соседних государств в мирное время и более благоприятные условия для её ведения. В связи с этим высокие требования к укрытости авиатехники являлись лишь одним из направлений деятельности Министерства обороны и главкомата ВВС в повышении и сохранении боевой мощи авиационных частей и соединений, прежде всего находящихся на передовых рубежах. О том, что ещё предпринималось в этом направлении, кратко рассказал генерал-полковник авиации Алексей Семёнович Горяинов, проходивший службу в Группе советских войск в Германии вначале в должности командира 71-го истребительного авиационного корпуса (иак), позже – в должности командующего 16-й воздушной армией (см. рубрику «Незабываемые встречи с главкомом»). Более подробно об этом можно прочесть в его книге «Романтик неба». Например, в ней описан интересный эпизод, произошедший во время проведения учений в 1983 году с участием министра обороны СССР маршала Советского Союза Д.Ф. Устинова. После доклада командующего 16 ВА генерал-лейтенанта А.С. Горяинова министру обороны о готовности частей армии к выполнению задач согласно плану действий на учениях тот задал ему ряд вопросов, на которые получил исчерпывающие ответы. О дальнейшем развитии событий А.С. Горяинов пишет: «"А как вы реагируете на полёты сверхзвукового разведчика SR-71, вылетавшего из Англии на разведку наших границ?" – спрашивает министр обороны. Я ему докладываю: "Мы знаем, когда он взлетает, и поднимаем наши истребители МиГ-23МЛ, но они уступают ему по скорости и высоте. Я бы хотел, товарищ министр, сделать предложение о необходимости переучить полк или одну эскадрилью на самолёт МиГ-25Л, сверхзвуковой высотный самолёт, который способен противостоять этому разведчику, как говорится, во всех моментах. Это, несомненно, разрешило бы проблему"». Министр обороны тут же поставил задачу главкому ВВС Главному маршалу авиации Кутахову: «Павел Степанович, надо решить эту задачу. Это недопустимо». И в течение нескольких месяцев вопрос был решён. В результате у потенциального противника сразу же возникли проблемы с ведением воздушной разведки – SR-71 продолжали летать, но уже на большом удалении от границы ГДР.
Также оперативно главкомом решались и другие проблемные вопросы, в том числе и по переучиванию лётного состава. По этому поводу командарм 16 ВА в своей книге пишет: «Особое внимание главком ВВС уделял вопросам переучивания лётчиков на новую авиационную технику. При нём личный состав 16 ВА переучился на самолёты: истребительная авиация – на МиГ-23М, -29; истребительно-бомбардировочная авиация – на самолёты МиГ-27, Су-17М2, -М3, -М4; бомбардировочная авиация – на самолёты Су-24; разведывательная авиация – на самолёты Су-24МР. Была сформирована штурмовая авиация на самолётах Су-25. Армейская авиация освоила вертолёты Ми-24» [14].
Вспоминая о периоде работы Павла Степановича Кутахова на посту главкома, могу сказать, что под его руководством ВВС СССР получили более мощное развитие. Произошло оснащение новейшей авиационной техникой всех родов авиации. Главком ВВС большое внимание уделял подбору и расстановке кадров в звене полк – армия. Все свои назначения – от командира полка до командующего Воздушной армии – я получал после обязательной беседы с ним. Он всегда напутствовал добрыми словами, подчёркивал важность должности, на которую я назначался, для развития ВВС и укрепления их боеспособности. При назначении меня на должность командира 71-го иак в Группе советских войск в Германии (ГСВГ) он мне многое рассказал о корпусе, его технике и значении в составе 16-й воздушной армии (ВА) и предупредил, что обязательно проверит мою работу. И действительно, каждый раз по прибытии в ГСВГ Павел Степанович посещал управление 71-го иак, интересовался боевой готовностью, уровнем подготовки лётчиков, нашими проблемами. Обязательно встречался с семьями офицеров, интересовался бытовыми условиями их жизни. Праздником для него была встреча с лётным, инженерно-техническим составом полка, в котором он воевал и получил звание Героя Советского Союза.
Позже мы неоднократно встречались с ним в Германии, когда я был уже командующим 16 ВА. Это было, как правило, во время проведения больших учений.
Главком ВВС много внимания уделял вопросам автоматизированного управления авиацией. При нём ВВС перешли на использование в этих целях системы «Манёвр» вместо «Воздух-1П».
На особом контроле у главкома находилась работа командиров по повышению классной квалификации лётного состава. Он требовал, чтобы на каждый боевой самолёт был подготовлен первоклассный лётчик.
В мае 1984 года 16 ВА была поставлена задача – заступить на боевое дежурство силами не только истребительной, но и ударной авиации. Согласно приказу к несению боевого дежурства привлекались экипажи уровня не ниже первого класса, а это в основном руководящий состав полков и эскадрилий. В результате произошло снижение интенсивности полётов по плану подготовки молодого лётного состава, потому что большинство подготовленных инструкторов приходилось задействовать в состав дежурных сил. В то же время требование главкома об обеспечении налёта на одного выпускника не менее 140 часов в год никто не отменял. В связи с особой важностью задач, возложенных на личный состав 16 ВА, и сложившимся положением дел я обратился к главнокомандующему с просьбой: не посылать к нам выпускников лётных училищ и замену лётчиков, выслуживших пятилетний срок в ГСВГ, осуществлять только лётчиками 1-го класса. Главком ВВС согласился с моими доводами и удовлетворил просьбу.
Моя просьба и такое решение по ней главкома вызвали неоднозначную реакцию со стороны командующих воздушными армиями, дислоцированными на территории Советского Союза. Напряжённую ситуацию мгновенно разрядил Павел Степанович Кутахов, выступив на военном совете. Коснувшись данной темы, он чётко и громко произнёс: «Вы все должны знать, что служба в 16 ВА – особая». И после этого всё встало на свои места.
Я горжусь тем, что ГК ВВС Кутахов много делал для подготовки оперативного звена руководящего состава ВВС. Очень многому научился у него и я.
Во время нашей беседы с А.С. Горяиновым он обратил внимание на то, что одним из постоянных требований главкома было как можно большее участие руководящего состава полков, дивизий, воздушных армий, а также всего лётного состава в авиационных и совместных с сухопутными войсками учениях. Как человек с огромным опытом, он прекрасно понимал, что именно в условиях, максимально приближенных к боевым, проверяется готовность командного состава всех рангов принимать решения в обстановке дефицита времени. В отличие от командно-штабных игр эти решения, облечённые в форму боевого приказа, не останутся на бумаге, а будут выполнены в процессе практических вылетов. Их результаты не только покажут оригинальность и грамотность принятого решения, но и продемонстрируют уровень подготовки подчинённых и их умение действовать в сложнейших условиях во взаимодействии с другими родами авиации и войск. Уделяя очень большое внимание этому аспекту своей деятельности, главком старался ещё в мирное время подготовить личный состав к тому, что будет так необходимо в современной войне. Он не ошибся: боевые действия в Афганистане доказали, что тесное взаимодействие является основой основ любой из проводимых там операций.
В авиационной среде бытует пословица «Учения – венец обучения». И это не просто красное словцо. Дело в том, что именно на учениях проходят проверку многие человеческие качества, которые невозможно оценить во время повседневной службы. В их числе и моральная готовность выполнять боевые задачи.
В книге Николая Бодрихина «Павел Степанович Кутахов» значимости деятельности главкома именно в этом направлении посвящён целый раздел. Чтобы не повторяться, отмечу лишь, что даже во время проведения учений главком всегда с глубокой принципиальностью подходил к вопросам соблюдения безопасности полётов. В этой же книге упоминается несколько случаев, когда при проведении крупнейших учений под руководством министра обороны СССР он, грамотно оценив метеообстановку, принимал решение об ограничении или даже запрете вылетов авиации. Главком очень любил и берёг лётный состав, поэтому смело докладывал о своих решениях министру, несмотря на его возможную негативную реакцию. Ради сохранения жизни людей он мог пожертвовать и своей должностью. Павел Степанович, не раз смотревший смерти в глаза, жил и работал по принципу: «Все, что здесь происходит, – для начальства. А если я брошусь выполнять приказ и хоть один лётчик разобьётся, никогда себе этого не прощу» [49]. Справедливости ради отметим, что министры обороны (А.А. Гречко, а затем Д.Ф. Устинов) понимали и поддерживали в этом Павла Степановича. Он не только сам был принципиален в этом вопросе, но и добивался такого же подхода от других. Вспоминает заслуженный военный лётчик Российской Федерации генерал-полковник авиации Анатолий Фёдорович Тарасенко (его рассказ о неоднократных встречах с главкомом размещён в «Незабываемых встречах…»): «В сентябре 1972 года пролётом на Дальний Восток главком совершил посадку в Алма-Ате и вместе с командующим Среднеазиатским военным округом на машинах прибыл на аэродром Николаевка. Командиру полка было вручено боевое распоряжение на приведение полка в полную боевую готовность с перебазированием двух эскадрилий на оперативный (грунтовый) аэродром Лепсы и нанесение одной эскадрильей удара на незнакомом полигоне. В дальнейшем всему полку нужно было быть в готовности поддерживать сухопутные войска. Всё было, как всегда, – ожидаемо и в то же время внезапно. Создалась настоящая сумятица. Командир полка был возрастной, без академического образования. Павел Степанович подошёл на командном пункте ко мне (в то время заместителю командира полка) и, положив руку на плечо, тихо сказал: «Смотри внимательно. Самое главное – безопасность. Отвечаешь лично». Задача была выполнена, лётчики вернулись на аэродром».
Далее последовала уже известная во всех ВВС команда: «Глеб, часы» (так коротко по имени Павел Степанович обращался к своему помощнику – офицеру по особым поручениям Глебу Александровичу Краснопёрову), и за успешное выполнение стрельб лётный состав был награждён этими памятными именными подарками.
В нашей беседе Анатолий Фёдорович затронул ещё одну сторону деятельности главкома по совершенствованию руководства частями ВВС. Он рассказал, что при Павле Степановиче Кутахове большое внимание уделялось повышению профессионального уровня руководящего состава не только во время обучения в академиях, но и на различных курсах. Например, он сам в период исполнения должностей от заместителя командира полка до заместителя командующего воздушной армией по боевой подготовке был в Липецке на таких курсах в общей сложности четыре раза. Как вспоминает А.Ф. Тарасенко, в то время «полёты в ВВС были интенсивными, лётчики – молодыми, как с высшим образованием, так и из учебно-тренировочных центров, поэтому в работе с ними имелись свои особенности, и их требовалось учитывать». Именно на обучение методам работы командиров в этих и других условиях и были направлены усилия главкома.
Говоря о деятельности главкома в направлении сохранности авиационной техники на земле, необходимо отметить большую работу по оборудованию первой зоны аэродрома (лётного поля) укрытиями различного типа. Для увеличения прочности и маскировки они имели земляную обсыпку толщиной до двух метров. В результате поставленная цель была достигнута – степень укрытости авиационной техники составила 100 %. В.Ф. Котин описывает завершение данного процесса следующим образом: «На наших передовых аэродромах быстро появились земляные холмы, заросшие кустарниками: не было видно ни одного открыто стоящего самолёта. Кроме укрытий были одновременно подготовлены заглублённые расходные склады авиатоплива, эскадрильные расходные защищённые склады ракет, укрытия для личного состава, многорядные ограждения из колючей проволоки и укреплённые огневые точки средств ПВО и для обороны от диверсионных групп. В целом все мероприятия сделали авиацию на аэродромах значительно менее уязвимой как от воздушного, так и от наземного внезапного нападения» [27].
Продолжение главы см. в книге «Главком П.С.Кутахов»