"ПАМЯТЬ (англ. memory) — запоминание, сохранение и последующее воспроизведение индивидом его опыта. Физиологической основой памяти является образование, сохранение и актуализация временных связей в мозге."
Когда я вошла в комнату, он стоял у книжного шкафа, держа в руках толстую раскрытую книгу. При виде меня он нарочито громко ее захлопнул, поставил обратно на полку и жестом пригласил сесть на диван.
-Предпочитаю кресло, - с вызовом ответила я и с удовольствием забралась с ногами на свое любимое место. Вид у меня был мстительный. По крайней мере, я очень постаралась сделать так, чтоб вид у меня был мстительный.
-Кошка - она и есть кошка, - усмехнулся он.
Но маленькая битва была выиграна: я практически без боя отвоевала свое кресло. Ничего, ничего: еще пара сражений - и я верну себе всю территорию, а с ней и покой.
Он снова сел на пол возле камина, в полуоборот ко мне, и сделал глоток из раздражающе белой чашки.
-Ты научилась варить кофе? Похвально!
В его глазах черти отбивали степ.
-Он такой вкусный, потому что я туда цианистого калия добавила. Немного. Так, для остроты ощущений, - съязвила я.
Мои черти тоже любили бить степ и могли перетанцевать кого угодно.
-Дерзкая кошка, - он на секунду задумался, - какое смешное словосочетание, не находишь?
-Главное, чтобы Вам нравилось, - снова огрызнулась я.
-Кстати, - он поставил чашку на пол рядом с собой, - может, ты уже перестанешь говорить мне "вы"? Как школьница.
-Обращение к человеку на "вы" дает уникальную возможность в любой момент безболезненно послать его на ****, - и я смачно и с удовольствием выругалась.
-Дерзкая кошка, - снова повторил он, но в его тоне я уловила угрозу.
А что он мне сделает? Хотел бы убить, давно бы убил. Обесчестит? Опоздал, безнадежно опоздал. Убьет, а потом обесчестит? Неприятно, конечно, но перетерпеть можно. Шаг за шагом ко мне возвращалась повседневная уверенность в том, что все будет хорошо. Ведь когда-то это должно закончиться? Значит, надо ускорить процесс. Меняем тактику.
-А Вы всё такой же...
Его внезапный гомерический хохот не дал мне договорить. Он смеялся долго, но как-то излишне театрально, по-мефистофельски горько. А потом смех резко оборвался, и его взгляд зацепился за мой:
-Бедная моя девочка! Как же тебе сейчас, наверное, тяжело. Ты пытаешься нащупать хоть какую-то почву под ногами, но вязнешь в болоте непонимания. Ты тонешь, девочка моя, но со свойственными тебе наглостью и жизнелюбием хватаешься за хрупкие, ломкие прутики логики. Жалкие потуги. Оставь! Не смеши людей. Актриса из тебя, поверь мне, никакая. Я знаю, теперь знаю, всё, что ты скажешь, все, что ты можешь сделать, и, поверь мне, в этом есть какое-то своеобразное садомазохистское удовольствие. Ты вряд ли помнишь это ощущение, поэтому просто поверь.
-На память не жалуюсь, поэтому..., - начала было я, но он меня перебил:
-Я был в экспериментальной группе. В первой группе.
-Ну идиотов хвата... Что?
Он резко вскочил на ноги, быстро подошел к креслу и вплотную навис надо мной, а затем бесцеремонно обхватил ладонями мое лицо и прижал к своему лбу.
-Я был в экспериментальной группе, - повторил он, - а теперь угадай, чье имя я вписал в приложении первым?
В глазах у меня потемнело - и я провалилась в черное вязкое болото.