Гендиректор «Пермэнергосбыта» Игорь Шершаков – о диверсификации бизнеса и человеческом взаимопонимании.
Несколько лет назад «Пермэнергосбыт» (ПЭСК) заявил о масштабировании бизнеса и развитии новых проектов – биллинга ЖКХ, энергосервисных контрактов, проектов по теплоснабжению. Вместе с тем энергосбытовому направлению ставилась задача по максимально возможной «оцифровке» всех процессов и переходу на удаленное обслуживание клиентов. Генеральный директор предприятия Игорь Шершаков рассказал о развитии этих проектов и проблемах, с которыми приходится сталкиваться в ходе этой работы.
– Вы уже не раз говорили, что «Пермэнергосбыт» становится многопрофильным холдингом, развивает новые направления бизнеса. Это значит, что в энергосбытовой части все настолько хорошо, что можно на нее не обращать внимания?
– Все хорошо никогда не бывает. В прошлом году сократили задолженность промышленники, но взлетели долги населения: пандемия, снижение доходов, запрет на отключения. Все те же сложности с крупными долгами ряда предприятий, компаниями ЖКХ. Непросто, но понятно. Понятно, как решать возникающие проблемы. Есть работающие механизмы, внятное законодательство, все зарегулировано сверху донизу. Продолжается цифровизация этого направления. Мы добились того, что 95% всех операций доступны через интернет. Неплохо идет проект по 522-ФЗ, устанавливаем счетчики в квартирах граждан. Все вопросы с властями и контролирующими органами решаются конструктивно и спокойно. По доле рынка остановились на 64,7%, и думаю, в ближайшие годы увеличим полезный отпуск в целом по компании с помощью дочерних предприятий «Пермэнергосбыта», которые могут предложить клиентам более выгодные условия поставки, чем гарантирующий поставщик в силу закона. Повторюсь, в энергосбыте все понятно. О других проектах того же сказать не могу.
– В чем проблема развития тех же услуг по расчетам ЖКХ? Сфера вполне рыночная, и вы занимаете приличную ее часть, увеличиваете объем присутствия.
– Здесь есть три крупных игрока, включая нашу компанию, на троих мы контролируем плюс-минус 55% рынка. Процесс укрупнения естественен. Расчетный центр, в котором «считается» менее 200 тыс. клиентов, просто нерентабелен с точки зрения нормальных бизнес-процессов. Дешевле вывести эту услугу на аутсорсинг. Но ведь в крае сегодня масса мелких расчетных центров, котельные и водоканалы в районах держат свои РКЦ ради 3–5 тыс. лицевых счетов. Удельные затраты на обслуживание каждого лицевого счета у такого мини-РКЦ неизмеримо выше, чем у крупной компании. И затраты эти ложатся в тариф. Учитывайте также, что большинство таких компаний – муниципальные предприятия с хронической нехваткой ресурсов и дотациями бюджета. Мы разрабатываем для таких компаний самые разные индивидуальные предложения, с тестовым бесплатным периодом, с принципами эффективного контракта, при которых наше агентское вознаграждение зависит от сбора. И вроде бы понимают, уходят подумать, и пропадают. Остаются с неэффективными, но «своими» расчетными центрами.
– Боятся упустить контроль над финансовыми потоками?
– Вопрос скорее идеологический, нежели финансовый. Сказывается и банальный недостаток информации. Отчасти это инерция, потому как «ну нормально же идет, зачем что-то менять?». Отчасти, наверное, естественный страх чего-то нового. Иногда аргументы откровенно странные: «А вы все собранные деньги на оплату электроэнергии себе оставите». Но это прямое нарушение договора, да и технологически такое невозможно. Кому-то, наверное, просто хочется, по субъективным причинам, содержать свой дорогостоящий биллинг, но таких точно меньшинство. А с остальными будем работать, убеждать, предлагать новые условия. Проект движется неплохо, даже в «пандемийном» 2020 году мы увеличили клиентскую базу с 435 до 531 тыс. лицевых счетов.
– Один из крупных участников рынка биллинга – краевое «КРЦ-Прикамье». Как с ними выстраиваются отношения, особенно в свете федерального тренда на создание единых расчетных центров?
–Да, такой тренд есть, и я считаю его абсолютно правильным. Но ведь никто не говорит о создании единственного и непременно государственного РКЦ. Речь идет о крупных, эффективных, прозрачных и «цифровых» компаниях с хорошим клиентским сервисом, которые заменят «карманные» расчетные центры, снизят затраты поставщиков. А будет таких компаний три, четыре или пять – роли не играет. Кто лучше работает, тот и выигрывает. Вместе с тем государство всегда будет держать отрасль под жестким контролем.
– Но в части энергосбытовой деятельности вы остаетесь монополистом, и вряд ли хотели бы изменения такого положения вещей?
– В глобальном смысле монополия – это всегда плохо. Как сказал в своей первой публичной речи на посту главы Пермского края Дмитрий Николаевич Махонин, «без конкуренции будет стагнация». Я повесил эту цитату в своем кабинете. В том числе для того, чтобы сотрудники помнили – время монополий закончилось. Есть конкуренция за крупных клиентов на энергосбытовом рынке, другие наши проекты также работают в конкурентной среде.
Да, остаются частные случаи, вопросы целесообразности. Один из таких случаев – энергосбытовой рынок для населения. Это же глубоко социальная история. Теоретически этот рынок можно демонополизировать по примеру многих стран Европы. Но я с трудом могу представить масштаб негативных последствий такого шага. Начнется хаос с непредсказуемыми социально-политическими рисками. И людям, и отрасли будет нанесен колоссальный ущерб. Хотя кто-то наверняка заработает.
Но другое дело, если процесс искусственно разворачивают в обратную сторону – от рынка к монополии. Рынок, конечно же, надо регулировать, но полностью «убивать» – зачем? Кому будет лучше?
– В части энергосервиса свой самый крупный проект по освещению в Соликамске вы закончили еще в 2019 году. В 2020-м реализовать такие же проекты помешала пандемия или отсутствие подобных конкурсов?
– Ситуация с коронавирусом приостановила ряд крупных проектов, но в целом развитие энергосервисного направления продолжалось, пусть и не в таких масштабах. Завершили 20 энергосервисных контрактов для школ, детских садов, предприятий ЖКХ, оборот около 66 млн рублей. Больше, чем ожидали в связи с пандемией, но меньше, чем хотелось бы. Но и тут тоже большую роль играет понимание и желание взаимодействовать у конкретного руководителя.