Встречаются они там очень редко. Климат не тот. Те, кто пытаются, таки, там удержаться, иногда даже там исчезают. Просто пропал человек по дороге в лагерь. Бывает. Это – Север.
Когда-то было. Мы – на базе в бухте Провидения. Сезон окончен, и мы слегка расслабляемся. Приходит к нам мужик, и заявляет, что он тоже хочет выпить. Кабинетный геофизик. Член парткома экспедиции, между прочим. Но – не наш человек, абсолютно. Поэтому я посылаю его по матери.
Жалоба в экспедицию. Через пару дней будут разбирать на партсобрании этот мой кошмарный вызов против партии в лице тов. Большакова (реальная фамилия). Но – случилось. Оторвало плавучую буровую платформу. Ее спасти может только наше рабочее судно “Агат”, но связи с ним нет. Потому что радист круто запил, и заперся в радиорубке в обнимку с ящиком водки. Замначальника партии Геннадий Ладыка (тоже реальная фамилия, нормальный мужик, давно умер) бегает по базе с трагическим лицом.
Снова я. У меня рабочая рация – “Ангара”. Средневолновая, так себе, но я ее в Питере вылизал, как родную. Идеально настроил все контура, все частоты. Работает, как зверь. Вытащил ее на улицу, забросил на стоящую рядом мачту длинную проволочину с гайкой на конце, типа антенну, протянул еще проволочную землю, и начал звать. Долго звал, но когда-то они меня услышали. Без всякой мощной рации пьяного радиста. Дал им вводную, и они пошли спасать буровую. Геройствовали они там, прыгали в шторм с палубы прямо на буровую. Ну, чтобы там закрепить швартовы, на буровой ведь людей не было. Спасли. И все почему-то забыли, что завтра должно было рассматриваться мое дело. А тов. Большаков при встрече со мной больше меня никогда не узнавал. Бывает.
Кто-то скажет: вот, постоянно рассказывает о своем геройстве. Да никакое это, к чертовой матери, не геройство, это обыкновенная жизнь. Я просто сидел на жопе возле базы, и бубнил в микрофон. А они там меня услышали, и прыгали с борта, куда надо. Это - герои, а не я.
Но все это было вступление, теперь к главному. Пухлый, отдутловатый мужичок. Лет 35 – 40. Прилетел в Норвегию после меня. Дмитрий Дронов. Настоящее имя и фамилия. Настоящий путинский сокол ( в отличие от сталинских). Типа, все мое, и все для меня. Адаптеры для согласования разьемов USB – COM мне прислали не работающие. Спасибо моему начальнику, сыночку моего главного начальника Николая Ржевского. Я знаю, что у Дронова в комплекте гравики есть нормальные адаптеры, но он мне даст их только за много пива. Согласен. Но мне надо еще что-то. Не мне, а для работы. Только что пришли 5 магнитометров со своими причиндалами, которые я должен оценить. Два оставить себе, а остальные отправить на другие корабли. Мой шеф, который из Осло, должен был для оценки этих магнитометров высвистать меня в Англию. Но что-то не срослось с моей английской визой, и он купил их сам. Он хороший менеджер, но никакой инженер. Поэтому ему впарили говно. И я из этого говна прямо сейчас должен выбрать пару лучших, остальные подмандить и отправить на другие корабли. Главное, что мне сейчас нужно – это оценить работоспособность датчиков заглубления. Это для меня. Поэтому надо прямо сейчас идти на палубу, макать все пять магнитометров в воду на разную глубину, и смотреть, сколько метров они мне покажут.
Но Дмитрий Дронов работает только до шести вечера согласно трудовому Кодексу. Хрен с тобой. Пошел сам. До утра макал в воду эти штуки, по 25 кг каждая, снимал показания. Два выбрал. Все собрал снова в ящики. Дополз до каюты, бросил на стол двадцатку (двадцать долларов), и упал в тряпки. Вот тебе на пиво, но я тебе наливать не буду. Жри сам.
Утром он ушел за грибами. А я стал думать, как мне все-таки сделать эту работу. Работа во льдах Гренландии, в проходе, который сделает для нас ледокол. Козе понятно, что кабель надо утопить. Чем ближе к корме, тем лучше. Чтобы меня лед не достал. Заказал два рулона листового свинца и ящик изоленты. Все доставили в тот же день, и я пошел на корму мотать на кабель свинец в два слоя, потом изоленту. Типа сильно утяжеленный кабель. Разрешили мне выпустить за борт всего 100 метров кабеля. Хорошо. 10 метров голого, чтобы не парусил на спуске, потом 75 метров кабеля со свинцом. Потом 15 метров – голый хвост с магнитометром на конце. Мой расчет, и моя идея.
Когда он пришел с грибами, я уже что-то намотал. А мы – ушли. Шли быстро, и я не успевал. Поэтому снова позвонил в Осло, и норвежским матом сказал своему шефу, что мне таки нужна помощь. Хотя бы прийти ко мне и резать этот свинец на нужные мне полосы. После чего я, наконец, увидел господина Дронова на работе. А так – он иногда сидел в лаборатории, но чаще спал. В этом рейсе он схитрил. Путинские – они могут. Было поставлено сразу два гравиметра Чекан-1М, поэтому он решил, что этого для него достаточно. И полностью отказался от магнитки. И мой шеф почему-то его поддержал. Как делается гравика на очень хороших военных гравиметрах Чекан, я вам сейчас расскажу. Главное – не проспать окончание профиля. Тогда можно все выключить, снять данные, отправить рапорт, включить все по новой, и идти спать дальше. Гравиметры для сержантского состава. Советский Союз умел делать такие. И сейчас их за границей покупают или арендуют. Всякая такая гравика Лакоста-Ромберга там и рядом не лежала. Дорого и совсем не сексуально. И данные на выходе не те. I am sorry!
Уже очень холодно, снег, ветер. Но я держусь. Взял с собой настоящее водолазное. Верблюжьи штаны до шеи, и свитер. Живу дальше. И успеваю все закончить до начала работ!
Я все правильно рассчитал. Магнитометр теперь идет на глубине 30 м. от поверхности. Утопил. В воду уходит в шести метрах от кормы. Все бы хорошо, если бы…
Я ходил за ледоколами. Я ходил на “Академике Федорове”, он тоже типа ледокол. Идем, и идем прямо. Этот, канадский, ни хрена не может. Выгрызает во льду кривую волнистую дорожку, в которую мы потом пытаемся вписаться. Естественно, не получается. Грохот льдин по борту, рваные снасти у сейсмиков, разбитые в хлам огромные пушечные поплавки. Я теряю магнитометр. Но у меня есть еще один. Решаю вообще не работать во льду. Только, если просто. Тонкая ледяная перемычка. На мостике в бинокль наблюдаю льды впереди. Если они мне не нравятся, за полчаса до их прихода к судну бегу вниз, все выключаю, и забираю магнитку на борт. Потом слушаю удары льдин об борт, и смотрю, что на этот раз оторвало у сейсмиков. Потом снова выпускаю технику в море.
Мой типа напарник в это время спит. Или играет в танчики. Глупая игра, ни разу не пробовал. Когда устает шевелить мышкой, просто смотрит на экран. Помните старые компьютеры? Когда оставляли в покое мышку, все с экрана исчезало, и по нему начинали летать какие-то бабочки или звездочки. Такое же было и у Дронова. Только вместо звездочек у него по экрану шарились голые бабы. И он мог смотреть на них бесконечно. Я тоже могу посмотреть на красивых девочек, но недолго. А это что? Некое виртуальное извращение?
Еще. Он считал себя крутым компьютерным специалистом. И я у него брал нужные мне для отправки в фирму рапорты. Вордовский листик, там таблица и немного текста. Работал он в Офисе 2008. Я до сих пор работаю в 2003-м. Набрал его бумажек, и что-то мне стало тяжело. Не лезут. Глянул – одна бумажка весит 5 Мб, хотя должна бы весить 60 Кб! Офис 2008. Сохраняет в себе все старое, что было до изменений. Мы ведь новый листик делаем из старого. И оно досохранялось так, что уже на диск не лезет. Смешал я его с дерьмом при всех, кто был в лаборатории. Имею право. Устал очень. Мне одному – круглосуточная работа. Спасала меня только ночь. Когда я льдов вдали уже не видел. 3-4 часа сна. Потом все сначала.
Работу эту я заканчивал уже в полусне или в дурмане. Потом получил от шефа письмо: спасибо за прекрасно выполненную работу! Да на здоровье. И улетел домой умирать.
Жив остался, еще раз кое-как сходил в Гренландию. Потом меня просто пинками выгнали с медкомиссии. И я сошел на берег.
Скажете мне: ну зачем такое геройство? Да не геройство это! Я ПРОСТО НЕ МОГУ ИНАЧЕ! Такой вот уродился.
А этот живет где-то, и смотрит своих голых баб. Увидите его, дайте ему в морду! За меня. Что вам стоит.