Дарья Андреевна улыбнулась.
- А что?.. Наверное, я скромно оценила спокойствие Антонины Григорьевны?..
Соболев медленно багровел. Поднялся, подошёл к окну.
-Что Вы, Пётр Михайлович!.. Не стоит так переживать. Вы зря думаете… Я же всё понимаю!.. Такой мужчина, и… Вы за эти годы сполна отдали долг семейной верности… об этом все знают. Ну, можно же позволить себе!.. Вот такую маленькую радость… А Тосе Вашей вовсе не обязательно знать…
- Замолчи! – не поворачиваясь, глухо сказал Соболев.
- А что?.. Пусть и Антонина Григорьевна узнает?.. Тоже вариант: не только же Парамоновым страдать… от той обиды, что Вы со своей дочерью нанесли нам… брату, всей семье нашей.
Петро Михайлович ладонью прикрыл глаза…
- Юрий… Юрий тоже виноват… Обидел он Анюту… силой хотел… до свадьбы.
Даша насмешливо всплеснула руками:
- Да что Вы говорите, Пётр Михайлович!.. До свадьбы! Надо же!.. А в Ваших планах было вынести к гостям простынку?..
- Шла бы ты… Дарья Андреевна, по своим делам. – Петро Михайлович повернулся. – С сестрой поговорю. И… иди.
Даша и не подумала встать.
- Цена вопроса, Пётр Михайлович, прежняя, – ещё раз назвала сумму. – Или я устрою встречу… Вашим дамам. Думаю, они захотят поделиться впечатлениями… и им будет что обсудить.
Соболев молчал. Даша поднялась:
- Ваш выбор, Пётр Михайлович.
В двери оглянулась:
- Я сегодня задержусь на работе… документация, знаете ли…
И он приехал, – когда в садике уже никого не было. Молча положил пред заведующей деньги. Угрюмо сказал:
- Хватит с тебя.
И вышел.
Даша быстренько пересчитала деньги, усмехнулась: смотри-ка, угадал Петро Михайлович. Ровно та сумма, что в трамвае украли. Похвалила себя за сообразительность: хорошо, что озвучила ему сумму, вдвое большую необходимой… А то бы снизошёл Петро Михайлович до половины… и куда с такими деньгами к колдунье…
Хотела заставить себя порадоваться: совсем скоро у неё будет новая должность… Дарья Андреевна много раз представляла себя в роли методиста отдела образования. Представляла, как приезжает она в садик, как строго разговаривает с заведующими и воспитателями, как умело находит массу недостатков… Вообще, – странно: как до сих пор отдел образования обходится без неё!..
А радоваться не получалось… Уныло вспоминала Галину Пахомовну. Галиночка эта совсем не намного старше её… Того и гляди, скоро и ей, Даше, придётся мечтать о ребёнке. Потому что ни Виталий Константинович из Управления, ни Анатолий Сергеевич из администрации… ни даже Олежек Марков из МВД и не думают делать предложение… Раньше Даше казалось: стоит ей занять должность методиста, как тут же всё изменится… А что изменится?.. Ни Боровиков, ни Евсеев не собираются разводиться с жёнами. Марков не женат, но даже в минуты страсти не зовёт замуж…
А Анька Соболева беременная. Вообще-то, Дорошева уже, – они расписались. И теперь Анька жена. Получается, прямо нарасхват Анька-то: чуть ли не то одного свадебного стола к другому… Дарья Андреевна высокомерно прогоняла эти унылые мысли: жена, подумаешь!.. Жена Алёшки Дорошева, мастера-взрывника… Да у него ладони от угля не отмываются!.. А она, Даша, – заведующая садиком… А завтра будет методистом отдела образования!
Но утешение слабело с каждым днём. Ерунда всё это… химера, пока у Аньки будут такие счастливые глаза. Иногда выть хотелось… от злости на эту девчонку с глазами, что анютины глазки: ну почему?! Почему она в свои восемнадцать… вот так счастливо сбегает по ступенькам крыльца к мужу… на мотоцикл к нему садится, обнимает его плечи… И у них впереди вечер… и ночь… А утром у Аньки ослепительно счастливые глаза.
… Со злой насмешкой рассказала Галине о том, как голуби в считанные секунды склевали заговоренное пшено… Как в абсолютной тишине вдруг налетел ветер… выхватил из рук скрученные нитки, покружил- подразнил и зашвырнул пучок на середину пруда… С изумлением заметила: в ведьминых глазах вдруг заметался испуг… А сквозь него – какая-то покорная обречённость… И всё же надменная улыбка снова тронула красиво очерченные, капризные губы каменнобродской колдуньи:
- Ты уверена, что тебе это надо?
А Даша теперь не терялась. Положила на стол деньги. Галина не стала их персчитывать, даже не взглянула на них. Молча открыла кухонный шкаф. Даша протянула руку за маленькой бутылочкой… В ней мягко золотился отвар неизвестных трав… и невозможно было поверить, что эта мягкая золотистая сила может… Даша протянула руку, а Галина поставила бутылочку на стол.
-Бери. Если думаешь, что тебе это надо. Отвар имеет силу в течение суток. Всё?
Даша убрала бутылочку в сумку. Подняла глаза на колдунью:
- Почему ж ты себе… не наколдуешь счастья? Почему умоляешь Петра, чтобы приехал?
Затуманились ведьмины серо-зелёные глаза… и от этого тумана… а ещё – от смеха её негромкого не по себе стало Даше… А колдунья что-то говорила, – какие-то совсем обычные слова… говорила то медленно, то так быстро, будто и не слова это были, а мелькающие крылья птиц, – то белых, то чёрных… и Даша не понимала ни одного из самых обычных слов…
Пришла в себя на трамвайной остановке. Открыла сумочку, облегчённо вздохнула: бутылочка с золотистым отваром на месте… И вдруг расслышала… так запоздало поняла слова из безудержно быстрого потока… Это и правда были совсем простые слова:
- Ты будешь жалеть об этом… всю жизнь!
«Тринадцатка» подъезжала к центру. Заветная бутылочка стояла в сумочке, и Даша улыбнулась:
- Себе сначала… счастья наколдуй!
А Петру снилась Галина… Утром он прятал от Тоси виноватые глаза. Был нежным и предупредительным, – словно всё у них по-прежнему, и сейчас выбежит из своей комнаты сонная и счастливая Анютка, доченька единственная…
Галина снилась с маленьким ребёнком, – Петро знал, что это сын. Его сын. У мальчишки были Галинины глаза, и всё равно это был его, Соболева, сын, о котором он так мечтал девятнадцать лет назад… и все годы, пока оставалась надежда, что Тосенька родит сына. С годами желание это потускнело… Выросла дочка, новые заботы заполнили отцовское сердце… Неожиданное знакомство с Галиной не помогло избавиться от боли… не дало сил – взять и просто пойти к дочке и… её Алёшке… Но с Галей он ненадолго забывался… А после этих снов, когда видел её с малышом, его неудержимо тянуло в маленький дом на самой окраине Каменного Брода. И сердце рвалось, что приходится врать Тосе про очередное совещание в Луганске. Тося серьёзно, с пониманием кивала головой… А в глазах – едва заметная грустная улыбка… Петра Михайловича обсыпало колючим инеем: знает Тося… Догадывается, чувствует, – его Тося всегда безошибочно понимала, что с ним происходит.
И всё же уезжал в Луганск… То, что случилось у них с Галиной в последнюю их встречу, было необъяснимым. Он то чувствовал себя восемнадцатилетним пацаном… у которого всё это происходит впервые… То замирал от счастья… что позволяет себе такие смелые и откровенные ласки… и она так счастливо откликается на них… и тоже позволяет ему эту безбрежную нежность, которой никогда не бывает в юности…
За окном стоял туманный ноябрьский день. А в Галинином доме пахло луговыми травами с берега Луганки, в чуть приоткрытое окно катилась свежесть дождевых капель…
А к вечеру, уже перед самой темнотой, Каменный Брод так странно осветило солнце. Галина сказала:
- Тебе пора.
А он собирался остаться у неё на ночь… И на весь следующий день… А она повторила:
-Тебе пора.
Галя что-то негромко говорила… а он не понимал смысла самых простых её слов… Остановил машину уже на выезде из Луганска. И вдруг ясно понял, что это была их последняя встреча.
… Дарья Андреевна торжествовала: с понедельника она будет работать в отделе образования. Петро Михайлович сдержал слово, и её официально пригласили на должность методиста по дошкольному образованию. На радостях Даша заказала огромный торт, – угостить воспитательниц и нянечек. Для посиделок она выбрала старшую группу. Покровительственно улыбнулась нянечке Анне Петровне:
- У вас так уютно в группе… Мне всегда у вас нравилось, – здесь и попьём чай, когда ребят заберут по домам.
Дождь моросил целый день, и малышей сегодня рано разобрали по домам. Остался один Игорёк Макаров: мама часто задерживается в плановом отделе, отец сегодня во вторую работает, а сестра на репетицию по танцам убежала. Анюта расставила чашки для чая, красиво – Дарья Андреевна улыбнулась: залюбуешься прямо! – порезала торт. И засобиралась домой:
- Я завтра на сессию уезжаю.
А Дашиных глазах растерянность сменилась непонятной досадой… Она вдруг заторопилась:
- Нет, Аня, так не годится! Ты переоденься пока… а я вот… а я тебе чайку налью… Выпьешь за мою удачу… за новую должность…
Девчонки рассаживались за столиками, любовались тортом. Дарья Андреевна сама хлопотала, разливала чай… И вдруг уронила чашку.
Девчонки захлопали в ладоши:
- На счастье, Дарья Андреевна!
Даша сожалеюще покачала головой… Метнулась в нянину подсобку. Вернулась с другой чашкой. Поспешно налила в неё чай, протянула Анюте. Аня благодарно взяла чашку, вдохнула какой-то знакомый запах… Ей показалось, что это был запах прошедшего лета… и счастья.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25 Часть 26
Навигация по каналу «Полевые цветы»