Олимпийские игры в Японии пройдут в условиях жесточайших антковидных ограничений. Как проверяют спортсменов, зачем нужны «анти-секс» кровати и чем недовольны японцы, рассказал спортивный обозреватель ВГТРК Андрей Кудряшов в программе Владимира Соловьева «Полный контакт».
Соловьев: Как я понимаю, ты сейчас в Японии.
Кудряшов: Да.
Соловьев: Ну, расскажи мне, что у тебя там происходит?
Кудряшов: Я сейчас нахожусь в маске. Может быть, для России это немного непривычно, для Москвы и для остальных городов, но здесь в Японии все очень строго – маски носить надо даже на улице, несмотря на то, что сейчас здесь 35 градусов жары и огромная влажность, где-то 60%. Достаточно тяжелые условия. Я прилетел вчера. Мы все ждем здесь, в Японии, открытия Олимпиады, до которой остается ровно 3 дня. Ну что, страна готовится, я имею в виду Россию, потому что японцы, как я понял, за то время, которое я потратил на дорогу от аэропорта до отеля, они все конечно кланяются, помогают, извиняются. Но такое ощущение, что они не очень рады вообще тому, что эта Олимпиада состоится, потому что понаехали иностранцы, понаехали иностранцы с ковидом, как они считают. Может быть, они где-то и правы, потому что тут число зараженных растет, но, конечно, не в геометрической прогрессии. Что касается олимпийских спортсменов, журналистов, то за прошлый день 91 положительный случай здесь был.
Соловьев: Много.
Кудряшов: Статистика официальная. Многовато, учитывая то, что все олимпийцы, которые приезжают в Токио, проходят строжайший контроль относительно ковида и их везут на специальном транспорте прямо до отеля, где они должны сидеть. Что касается россиян, здесь 18 июля ввели новое правило. Раньше можно было отсидеть 24 часа в отеле, и ты в принципе можешь передвигаться по спортивным объектам, с 18 июля правила ужесточились. Для людей, которые приезжают сюда из России, теперь в отеле надо сидеть 72 часа, то есть 3 суток. Можно выйти до международного вещательного центра – это то место, где я сейчас нахожусь, вот вы можете видеть, но больше я никуда не имею право ходить, ни на какие стадионы, ни тем более в город. В город строжайше запрещено выходить. Здесь все гайдзины-иностранцы, которые приезжают в Токио, должны установить специальное олимпийское приложение. Оно называется OCHA. Это очень смешно, там надо вбить абсолютно все данные: где ты живешь, номер рейса, номер паспорта… ну вот только рост по-моему не надо свой вбивать. И при прилете в Токио к тебе подходят, я насчитал человек 10, каждые 50 метров просят показать QR-код этого приложения, то, что ты внес все данные, тебе можно въехать в Японию. Они все кланяются и извиняются, ты везде показываешь этот QR-код и в итоге спустя 3,5 часа, что касается меня, это время, которое прошло с момента приземления самолета до моего выхода из отеля. Это еще, как сказали мои коллеги, хороший вариант, потому что те, кто приехал раньше, на все эти процедуры тратили 4-5 часов. Это какое-то фантастическое, конечно, время. И главное, ничего сделать быстрее нельзя. Мы привыкли в России как-то вперед очереди залезть, может быть проскочить…
Соловьев: Не работает это в Японии.
Кудряшов: Вообще не работает. Будут извиняться, будут кланяться, но будет ровно так, как они говорят. Для меня не шок это был, но я уже буду тренироваться рисовать японский иероглиф «терпение», потому что у меня других вариантов нет, здесь нужно смирение, терпение, быть спокойным. То, к чему мы привыкли в России, с какой скоростью в Москве мы живем – здесь этого ничего нет, здесь абсолютно другая жизнь, другая планета. Это первое впечатление.
Теперь что касается сдачи тестов на ковид. Мы привыкли, что у нас в России какая-нибудь прекрасная медсестра подходит к тебе, проведет палочкой во рту или в носу – здесь все немножко не так. Дают вот такую вот пробирку, куда надо набрать слюны изо рта. Тебе в рот, в нос никто не лазит, ты все делаешь сам. Набираешь где-то сантиметр или полтора своей слюны, потом эту пробирку закручиваешь и ее отдаешь, это что касается аэропорта, в руки медсестер. Здесь уже в ABC все было по-другому, я сегодня первый день сюда пришел, потому что я имею право здесь находиться, я сам набрал вот эту пробирку, ее закрыл и отдал на специальную стойку, где, соответственно, уже будет проведен тест на ковид.
Соловьев: Может быть, поэтому и столько выявленных, потому что другая методика проведения тестирования.
Кудряшов: Да-да, конечно.
Соловьев: Здесь японцы промахнулись, им надо было заставить всех спортсменов до вылета сдать по этой методике, тогда бы им было чуть попроще.
Кудряшов: На самом деле чтобы сюда прилететь - это тоже отдельная история, надо сдать 3 теста, начинаешь за 3 дня до вылета и сдаешь каждый день тест. Но мы сдаем, да, по своей методике, но надо предъявить специальную бумагу, сделанную по японскому образцу, то есть простой тест на ковид на английском языке, который сейчас нужен, чтобы улететь…
Соловьев: Нет, их не устраивает.
Кудряшов: Абсолютно верно, чтобы улететь на море, понежиться где-нибудь на Черном или на Средиземном морях – здесь это вообще не прокатывает. Здесь бумага специального образца нужна, которую они проверяют.
Соловьев: Андрей, смотри, но если такое происходит, то мы с тобой сразу понимаем: они дико попадают на деньги. Что называется, бойтесь своих желаний. Так как туристов нет, это Олимпиада без зрителей, это значит, все затраты гигантские, которые понесла страна, не окупятся практически совсем. Может быть, от этого и картонные кровати, и ужасы Олимпийской деревни, на которые жалуются все спортсмены.
Кудряшов: Скорее всего, да, потому что действительно деньги затрачены огромные, и вчера Международный Олимпийский Комитет опубликовал финансовые данные помощи местному оргкомитету, они говорят, что помощь, которая пришла от МОК в адрес Японии, составляет почти 2 миллиарда долларов. Естественно, все эти тесты, которые мы проходим, – это все за деньги, это все оплачивает Международный Олимпийский Комитет. И потери местного оргкомитета Токио-2020 по состоянию на сегодняшний день по-моему составили 840 миллионов долларов. И это только начало, еще Олимпиада не началась. Конечно, все очень сложно.
Что касается кроватей – я не знаю, почему эта тема вызвала такой фурор.
Соловьев: Названием анти-секс. Правда мы показывали, как ирландский гимнаст кричал, что это все фейк, попрыгал на кровати – типа она все выдержит, все хорошо.
Кудряшов: Если вдвоем там попрыгать, то мне кажется, у него уже будут проблемы. Да, действительно анти-секс, здесь сделано все для того, чтобы минимизировать любые контакты, тем более какие-то личные, это с одной стороны. С другой стороны их наверное легче просто будет утилизировать, как мне кажется, потому что картон сдал на переработку и все. Потому что деревня для спортсменов, как это принято во всем мире, на всех Олимпиадах, это дальнейшее место проживания местных жителей. Все квартиры, где сейчас будут проживать спортсмены всего мира, потом будут выставлены на продажу, и японцы, как говорят, уже все раскупили.
Соловьев: Но выглядят квартиры по нашим понятиям жутко. Когда заходят ребята, там, наш волейболист 2,13 и он там головой упирается – это все-таки что-то не совсем правильное. Притом он даже не в дверной косяк упирается, а в потолок.
Кудряшов: Здесь просто нет местных жителей такого роста. Тех, кого я встречал, местных жителей, они не особо высокого роста, и для них такие потолки подходят. Это, конечно, совсем не то, что мы привыкли видеть на нашей родине. Вообще баскетболисты, теннисисты, которые действительно двухметровые ребята, они сталкиваются практически везде с такими трудностями, потому что берется какой-то средний рост человека, я имею в виду то, что касается проживания в Олимпийских деревнях, и под него делаются кровати. Ну и дальше все выходят из положения, как могут. Они какие-то табуретки приставляют, подушечки раскладывают, чтобы поместиться полным ростом.
Соловьев: Как я понимаю, там просто комнатушки нереального размера, как-то совсем беда-беда.
Кудряшов: Да, да. Но здесь так принято, в Японии все очень маленького размера. Я живу в отеле, отель официальный для журналистов, и там, честно говоря, домик тоже не особо большой. Вот ты вошел, маленький коридор и небольшая комната. Я могу посчитать, квадратов 10. Не особо приятно конечно, но как есть.
Соловьев: Андрей, я был в Японии много раз, в Японии есть великолепные отели! В том плане это они над нами издеваются, там есть прекрасные отели с гигантскими номерами с высокими потолками, все они знают, все они умеют! Так что это они специально на спортсменах экономят, злые люди.
Кудряшов: Они экономят на всех гайдзинах, которые сюда приехали, потому что да, они помогают, как я уже говорил, но коллеги, которые пообщались с местными жителями, говорят, что они крайне недовольны. То есть все те протесты, о которых говорят, они на самом деле есть, но японцы, которые работают на оргкомитет, этого никогда не покажут, что они чем-то недовольны, они в лепешку разобьются, помогут все сделать.
Соловьев: Как с питанием?
Кудряшов: С питанием более-менее нормально. Проблема в том, что у меня пока карантин и 72 часа я никуда не могу ходить. Я не могу питаться в городе, то есть пойти куда-то в город.
Соловьев: То есть они тебе еду приносят в комнату?
Кудряшов: Ну, нет, я сам пока приношу, потому что в отеле и вот в ABC – в международном вещательном центре в принципе можно пойти в какую-то кафешку, взять например какой-то суп, лапшу и пойти к себе в офис, там поесть. Это можно, но все остальное пока запрещено.
Соловьев: Слушай, беда какая-то. Это какая твоя Олимпиада?
Кудряшов: Я считал, это седьмая Олимпиада. Моя первая была Туринская в 2006 году, в Рио я не попал, да, седьмая получается.
Соловьев: Ну, то есть, такого ты не видел.
Кудряшов: Нет, я с таким первый раз сталкиваюсь. Вообще вот эта ковидная реальность особенно заметна здесь, то, что мы живем в каком-то вообще другом мире. Чтобы поехать, тем более в Японию, нужно заполнить кучу бумаг. Всегда так было, что чтобы сюда попасть, чтобы получить визу, надо все прописать, каждый день, где ты будешь пребывать. И действительно, прежде чем они одобрили мой въезд, я должен был подать свой план действий не на один день, а на 23 дня, где я буду находиться все 23 дня, я должен детально был прописать. И только после этого мне дали разрешение на въезд. И вообще, эта ковидная реальность тяжелая. Ну, привыкаешь к этому потихоньку. Конечно, сложно, сложно человеку из России, из Москвы…
Соловьев: В маске вообще тяжело все время.
Кудряшов: Да, мне очень сложно в маске ходить по улице, потому что 35 градусов, но здесь так делают все, других вариантов нет.
Соловьев: А дух какой-то чувствуется Олимпийских игр? Я не представляю себе, как ребята будут играть при пустых трибунах. Ну, наверно за ковидный год они уже привыкли, но все равно. Ясно, что показывать на крупных планах как-то можно, но тоже странно, когда ты показываешь это все с пустыми трибунами. Ну и плюс, конечно, всегда же Олимпиада была таким бурлением молодости, ну хотя сейчас по-прежнему 150 тысяч презервативов олимпийцам выдали, но теперь это уже выглядит как издевательство.
Кудряшов: Презервативами пользоваться нельзя совершенно точно, наверное для этого и сделаны вот эти картонные кровати. Здесь все за этими презервативами на самом деле гоняются, потому что это очень крутой олимпийский сувенир, подарок, который ты можешь привезти из Японии. Я этим не пользовался, но это круто. На презервативах прямо пять колец нарисовано. Действительно, их раздают, но вот пока я их не видел. Что касается духа соревнования, мой путь от отеля до ABC занимает 7 минут. Обычно по пути к международному вещательному центру или пресс-центру большому везде развешаны флаги, там чуть ли не оркестр тебя встречает в первые дни Олимпиады – здесь этого нет вообще. Японцы, насколько я понимаю, постарались убрать вообще любое упоминание этой Олимпиады. Да, вот где-то рядом на мостике какие-то маленькие красные флажки с надписью Токио-2020 существуют, но больше я ничего не видел. Я конечно еще не был на стадионах.
И то, что касается духа Олимпиады, да, это действительно будет первая Олимпиада, которая пройдет без зрителей. Я, честно говоря, не очень понимаю, как это все будет выглядеть для спортсменов, и, честно говоря, их жаль, потому что они, собственно говоря, для Олимпийских игр в основном живут и тренируются. Это главное соревнование в их жизни, и попасть на Олимпиаду – для них это предел мечтаний. Олимпиада вообще у любого спортсмена в его жизни может быть одна, могут мешать травмы, можно не отобраться на Олимпиаду. Вот сейчас у нас очень сложная ситуация с нашим составом сборной России, мы тут все под разрешениями. И, кстати, забыл сказать, что в международном вещательном центре нельзя ходить с надписью Россия, то есть у тебя никакого флага не должно быть ни на рюкзаке, ни на майках. Это, честно говоря, тоже выглядит странно.
Соловьев: Даже у журналиста?
Кудряшов: Да-да-да, мне специально сказали: старайся, пожалуйста, не носить одежду с российским триколором.
Соловьев: Хорошо, а с портретом Путина можно?
Кудряшов: Можно, можно, главное, чтобы российского триколора не было на тебе, никаких опознавательных знаков страны, потому что журналистов это никогда не касалось. Здесь это касается, и это конечно удивительно.
Соловьев: Никаких им островов, исходя из этого, могут сказать злые люди, но мы так говорить не будем, мы скажем, что по поправкам в Конституцию даже не обсуждается вопрос изменения территории.
Кудряшов: Абсолютно верно. Я надеюсь, что с началом Олимпиады настроение появится, потому что обычно те дни, которые проходят до церемонии открытия Олимпийских игр, посвящены всем вот таким историям: презервативам, картонным кроватям…
Соловьев: Потом начинается спорт.
Кудряшов: Да, потом начинается спорт.
Соловьев: Андрей, но со спортом тоже есть проблемы, да? У нас же ряд ребят, к сожалению, с мельдонием почему-то. Я вообще не могу понять, как на полном серьезе может возникнуть опять история с мельдонием.
Кудряшов: Это удивительная история, которая касается нашей сборной по гребле. Двое ребят попались на мельдонии, причем у них и вторая проба тоже дала положительный результат, то есть, никаких вариантов здесь нет, они дисквалифицированы. И наш Олимпийский комитет принял решение снять вообще всю эту четверку, которая должна была здесь выступать в Токио, с Олимпиады. Очень обидная история и удивительно, как это происходит. Спортсмены уверяют, что они ничего не принимали, но, знаете, вот есть допинг-проба, и она показывает, что ты все-таки что-то принимал. И это после истории с Марией Шараповой, не знаю, они на Луне жили, ни в какие социальные сети не выходили, никакую прессу не читали. Все всё знают прекрасно, до всех всё доведено, но, как мне кажется, это всё-таки человеческий фактор, который поймать очень трудно, и таких историй на самом деле не только в нашей сборной было очень много.
Соловьев: Конечно. Но, понимаешь, ведь из-за этого коронавирусного года девчонки, наши гимнастки год сидели практически взаперти, год! И вот сейчас они туда приезжают, не дай бог, что. Конечно, это вообще жизнь рушится. То есть они пожертвовали, вдуматься, годом своей жизни, чтобы попасть на Олимпиаду, а сейчас какая-нибудь проба, и до свидания. Притом по коронавирусу, я про допинг не говорю. Я вообще не понимаю, зачем японцы так делают. Да уже пусть все выступают, уже какая разница.
Кудряшов: Японцы, наверное, крайне хорошо относятся к своим жителям и прислушиваются все-таки к тому, что говорят в Токио.
Соловьев: Крайне хорошо относятся, но вакцинация у них идет плохо. У них количество вакцинированных небольшое в процентном отношении.
Кудряшов: Это тоже странный вопрос. Они наверное все-таки не хотели вакцинироваться, потому что до последнего момента не было ясно, как пройдет Олимпиада и пройдет ли она вообще, потому что здесь в очередной раз, по-моему, уже в четвертый, в Токио ввели чрезвычайное положение. Это означает, что все закрыто, с восьми до девяти вечера ничего не работает и алкоголь в ресторанах не продают. Это очень важная история. Японцы выкупили огромное количество билетов, они купили билеты практически на все соревнования. Был sold out, все билеты были проданы. И вот сейчас, когда оргкомитет объявил, что Олимпиада все-таки пройдет без зрителей кроме трех префектур – для них это шок, и они очень недовольны, что все-таки Олимпиада состоится и гайдзины понаедут сюда.
Соловьев: Конечно, гайдзины понаехали!
Полный эфир: