Интересно, что в опубликованном в 1988 году «Антропологическом письме» Клейн специально подвёл итог записям Колмогорова, сделанным «до» публикации «Анализа»:
«Колмогоров очень боялся обтесаться, стать академическим профессором, не заслонить собою классической традиции, органически не был способен соединиться с новыми поколениями студентов. <…> Он был прежде всего естествоиспытателем, а в этом смысле его новаторство заключалось в том, что он прошел мимо физической методологии, даже не пощупал ее, не прикоснулся к ней, кроме того, он был не метрически-мерным теоретиком (для этого нужны десятилетия работы и спецкурсы), а естественно-научным реалистом. <….> Он предпочитал читать специальную литературу по идеям, методикам, по технике как нечто чужое, неожиданное.
Я думаю, что эти две традиции не могли не соприкоснуться. Какое-то время разные поколения еще их переваривали, спорили, не соглашаясь ни на что, но в конечном счете оказалось, что все это старо, что принципиально новая мысль всегда победит, но стереотипы этого нового, казавшиеся такими оригинальными и революционными, в то время казались старомодными и даже реакционными.
Я не знаю, какие силы лежат в основе этих стереотипов в том или ином поколении физиков, но результаты публикаций последних лет показывают, что понятия, которых они придерживаются, — абсолютная правда, причем они близки к математическим, математически обоснованным истинам. Только они непримиримы и в то же время заманчивы…
Стереотип науки означает не только знание, но и воображение, интуицию, идеализацию — это все новый — и это есть часто результат интеллектуального консерватизма. Таким образом, я думаю, реализуется правило: старое необнаруживается (не нащупывается), новое прорастает и приобретает статус истины».