Всем утра доброго, дня хорошего, вечера уютного, ночи покойной, пламенная гамарджоба, или как вам угодно!
Прежде чем начать следующую главу цикла, хотел бы ответить на некоторые читательские комментарии к главе предыдущей.
Марина12 совершенно справедливо отмечает: «Странно, что Автор намеренно отодвинул детство Героя, Н.А. Тяжелые отношения с отцом, безденежье и давящая обстановка в семье - это те условия, которые сильно повлияли на Некрасова: ни при каких условиях он не хотел пережить это вновь, поэтому Н.А. был равнодушен к бедствиям благодетелей»
Да, да, и тысяча раз «да»! Все мы «родом из детства», и все сформировались как личности из того, «кто» нас воспитал и «что» нас окружало. Я, разумеется, собирался погрузиться в детские годы Некрасова, но сделать это не сразу, а, скорее, ближе к концу цикла – в виде такой... «приставной» главы... Уж так задумал! Обидно, что пришлось «разоблачиться», пожертвовав интригой повествования, но...
Очень интересно пишет Роман Зотов: « В житиях Дмитрия Ростовского есть одно, которое меня всегда очень трогало — это коротенькое житие одного монаха, имевшего, заведомо всей братии, много недостатков и, несмотря на то, явившегося в сновидении старцу среди святых в самом лучшем месте рая. Удивлённый старец спросил: чем заслужил этот невоздержанный во многом монах такую награду? Ему отвечали: «Он никогда не осудил никого». Лев Толстой»
Видимо, Роман весьма прозрачно намекает на моё право как автора высказываться по поводу некоторых... не совсем благовидных поступков Некрасова. Роман, и мыслях не было! Я же сам написал во второй главе (уж извините за самоцитирование): «Как мне видится – судить не нам! Кто мы вообще такие?» И уж точно - не собираюсь осуждать Поэта и далее. «Никого нельзя судить. Человек в горе и в унижении становится ребёнком» - писал Блок. Некрасов испытал многое. И он – велик... «даже в падении своём» (это уже Чехов). А вот следовать по биографии Некрасова согласно выбранному абсолютно осознанно названию «Житие несвятого...» - это интересно!
Однако, продолжим!..
Во второй главе мы расстались с нашим героем в момент принятия им любопытнейшего решения... А что, если применить полученный им при издании своих альманахов опыт к предприятию собственному? Составить прямую конкуренцию Краевскому? А ведущий сотрудник – знамя отечественной журналистики – Белинский! Под этот гордо реющий стяг подтянутся ведущие литературные силы, а уж он–то, Некрасов, постарается устроить всё наилучшим образом! Дерзко? Смело? Да, несомненно... Краевский – величина. Но у него уже более нет Белинского. А у Некрасова – нет журнала!.. Начать дело новое, открыть свой журнал в николаевской России – вещь совершенно фантастическая, немыслимая. Стало быть, необходимо арендовать уже существующий журнал у кого-нибудь. И такой человек нашёлся! Пётр Александрович Плетнёв, друг самого Пушкина, давно уже тяготящийся возложенным на него редактированием пришедшего в упадок «Современника».
Переговоры с Плетнёвым прошли успешно, но в дело неожиданно вмешались опекуны наследников Пушкина - нынешний муж Натальи Николаевны Пётр Ланской и Михаил Виельгорский: безо всяких на то юридических оснований они, решив, что права детей ущемлены, подали протест в управление цензуры. Вопрос был решён в пользу Некрасова, но, как говорится, «осадочек остался», символический переход «Современника» «от Пушкина к его литературным преемникам» (читай - Некрасову!) не состоялся... Досадно.
Между тем, длительное время находящегося на излечении Белинского Некрасов извещает о своей неудаче со сборником «Левиафан»: закапризничали авторы (Гончаров), вещь ушла к Краевскому (Достоевский), Панаев не поспевает, от других – ни слуху, ни духу (Тургенев), Краевский... (весьма нелестные эпитеты), и вообще – как бы было замечательно, если бы Белинский переуступил ему материалы «Левиафана» для нового журнала! (Это при том, что какие-то произведения вообще уже были выкуплены фактически «за спиною» Белинского!) И что же сам Белинский? Он не только соглашается, но и горячо поддерживает Некрасова!
Появление нового «старого» журнала сопровождалось поистине удивительной по масштабу того времени рекламной кампанией – например, был напечатан огромный тираж афишек, с оказией отправлявшихся по крупным городам Империи. Первый номер «Современника» вышел в свет в начале 1847 года: в нём были статьи Белинского, стихи и проза Тургенева, "Тройка" Некрасова, «Роман в девяти письмах» Достоевского и множество других достойных материалов. Не ударили лицом в грязь и последующие ежемесячные книжки журнала – март, например, был ознаменован началом публикации «Обыкновенной истории» Гончарова. А роман Герцена «Кто виноват?» вообще рассылался подписчикам бесплатно (грамотный маркетинговый ход!) в качестве приложения к январскому выпуску.
Однако же «победоносная», казалось бы, война с «ограбленным» на сотрудников Краевским не была такой уж победоносной! Наличие на литературном рынке сразу двух «серьёзных» журналов отнюдь не спровоцировало гибель одного из них! Напротив – породило процесс «коммерциализации»: популярные авторы (в том числе, из тех, которые должны были последовать за Белинским в «Современник» и только в "Современник») получили возможность выбора. И выбор этот не всегда делался в пользу "Современника"!
«Первый год, 47, успех блистательный. Было 2000 подписчиков; вместо прежней платы по рублю, мы, ввиду успеха журнала, обязались платить 3000 рублей Плетневу в год. В 48 году было более 2800 подписчиков...» - рассказывает Некрасов. Так-то оно так... Но в итоге надежды на скорую гибель «Отечественных записок» его – как редактора - и Белинского, пожертвовавшего ради «Современника» буквально всем, не оправдались ничуть. Окружение Белинского явно скатывалось в сторону коммерческой выгоды и «двурушничества», Краевский не жалел средств, буквально вырывая новые вещи авторов из «портфеля» «Современника». Самое любопытное из всего этого – финансовая сторона вопроса взаимоотношений Белинского (напомню – «бренда» нового «Современника») и Некрасова. Нечётко изначально очерченные (или оговорённые) обязательства журнала перед ведущим его автором и уж точно Главным Идеологом привели к тому, что один оказался Хозяином, а другой – Сотрудником. Кто из них кто – полагаю, объяснять не нужно. Непрактичность Белинского была общеизвестна, но такой некрасовский гешефт привёл к совершенно неожиданному для Николая Алексеевича эффекту. Соратники «неистового Виссариона», призванные в «журнал Белинского», по факту оказались в журнале Панаева (давшего средства) и Некрасова, и никакие уверения Белинского в обратном уже не помогали. На репутации Некрасова появилось жирнейшее пятно, отмыть которое возможным не представилось до самой его смерти – во всяком случае, для некоторых литераторов.
«Бизнес есть бизнес, ничего личного» - как теперь говорится. Перешагнув через Краевского (ещё недавно Некрасову столь необходимого и желанного), последний осуществляет небезвыгодные для него негоции с фактически уже принадлежавшим Белинскому «Левиафаном», а затем вытесняет Белинского за пределы редакторской верхушки... Комментарии излишни. Даже при моём искреннем желании трактовать Некрасова, в некотором роде, российским Мартином Иденом, есть некоторые этапы его биографии, с трудом поддающиеся какому-либо... разумному объяснению с морально-этической точки зрения. Осуждению – нет. Скорее – недоумению...
Мол – как же так? Великий русский поэт... А вот, судари, как-то так! «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать» - сказал Пушкин, и это истинная правда. Другое дело, что представить Пушкина, «кидающего», скажем, Дельвига на пару тысяч – вещь практически невозможная. Более того – вспомним Вяземского, бескорыстно помогшего ссыльному Пушкину издать (правда, со своим, несколько далёким от просьб самого Пушкина, предисловием) «Бахчисарайский фонтан» за баснословных тогда три тысячи рублей, и не взявшего за это ни алтына. Времена поменялись? Едва ли, честь и порядочность обитали и обитают во вневременном континууме! Существенная разница в происхождении и воспитании? Не исключено... Ведь ни Вяземский, ни Пушкин точно никогда не думали о куске хлеба (в данном контексте - не метафора) на завтрашний день. Вспоминается замечательный эпизод из телефильма «Маленькие трагедии» Михаила Швейцера, когда меценат Чарский, придя к очаровавшему его своим искусством Импровизатору, с ужасом наблюдает, как тот на его глазах с жадностью лавочника принимается за подсчёт сулящихся ему дивидендов.
Да, «вторая натура» Некрасова сослужила ему скверную службу. Потому – оправдаем же его хоть творчеством!
****************
А по заведённой в нашем цикле традиции в качестве литературного прибавления е сегодняшней главе – стихотворение «Нравственный человек», впервые вышедшее в печать в мартовской книжке «Современника». Чрезвычайно интересная жанровая вещица!
1
Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла.
Жена моя, закрыв лицо вуалью,
Под вечерок к любовнику пошла.
Я в дом к нему с полицией прокрался
И уличил... Он вызвал — я не дрался!
Она слегла в постель и умерла,
Истерзана позором и печалью...
Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла.
2
Приятель в срок мне долга не представил.
Я, намекнув по-дружески ему,
Закону рассудить нас предоставил;
Закон приговорил его в тюрьму.
В ней умер он, не заплатив алтына,
Но я не злюсь, хоть злиться есть причина!
Я долг ему простил того ж числа,
Почтив его слезами и печалью...
Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла.
3
Крестьянина я отдал в повара,
Он удался; хороший повар — счастье!
Но часто отлучался со двора
И званью неприличное пристрастье
Имел: любил читать и рассуждать.
Я, утомясь грозить и распекать,
Отечески посек его, каналью;
Он взял да утопился: дурь нашла!
Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла.
4
Имел я дочь; в учителя влюбилась
И с ним бежать хотела сгоряча.
Я погрозил проклятьем ей: смирилась
И вышла за седого богача.
Их дом блестящ и полон был как чаша;
Но стала вдруг бледнеть и гаснуть Маша
И через год в чахотке умерла,
Сразив весь дом глубокою печалью...
Живя согласно с строгою моралью,
Я никому не сделал в жизни зла...
А в следующей главе – личная жизнь Некрасова, карты-картишки и ода «вешателю»
ЗДЕСЬ - ПОЛНЫЙ каталогизированный гид по каналу
ЗДЕСЬ – краткий гид по каналу «ЛУЧШЕЕ»
С признательностью за прочтение, не вздумайте болеть и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ