По интернету распространилось видео с ситуацией совершенно дикой, и, на мой взгляд, заслуживающей максимальной огласки. Жена петербургского бизнесмена Наталья Липская попыталась выгнать с детской площадки детей, больных аутизмом. "У меня ребенок испугался! - заявила она. - Я позвоню в управляющую компанию, и вас здесь не будет!"
Наталья посчитала, что имеет право распоряжаться придомовой территорией, т.к. у нее в собственности квартира площадью 137 м2 в ЖК "Балтийская жемчужина".
Но дикость ситуации даже не в этом. Дикость в том, что, когда ситуацию вынес на обсуждение паблик самого ЖК, некоторые Наталью поддержали. Не по форме, но по сути. Кто-то прямо написал, что с Натальей согласен, и больные дети должны гулять на отдельных площадках. Кто-то попытался зайти с другой стороны - предположил, что у детского учреждения (а на площадке гуляли воспитанники центра реабилитации детей с аутизмом) должна быть собственная площадка, иначе оно не имеет права работать.
Если что - это не так, по закону детские площадки - это места общего пользования, доступные всем людям, вне зависимости от их пола, возраста, уровня развития и наличия внятной речи.
Но меня вот это мягонький гаденький фашизм поразил даже больше.
Сначала - отдельные площадки, потом - отдельные лагеря
С риторики "Все равны, но некоторые равнее" начинались многие гнусные вещи. И фашизм - не исключение. В Европе 1920-1930х годов бродили идеи евгеники. Идеи того, что, чтобы люди становились лучше, размножаться должны лучшие. Эта идея тоже может показаться разумной. Но только до следующего этапа - решения, что те, кто похуже, вообще не должны размножаться.
Меньше, чем за 10 лет идея превосходства одних людей над другими выросла в идею концентрационных лагерей. В идею принудительных работ. В идею медицинских опытов над живыми людьми. Всего десять лет!
А знаете, что самое мерзкое? Многое из того, что мы сейчас знаем о человеческом организме, мы знаем из опытов врачей Освенцима. Например, о протекании беременности.
Нюрнбернгский процесс стал переломной точкой - и болезненным уроком для Европы. Не удивительно, что сейчас для них так остро стоят вопросы толерантности - после этой постыдной страницы истории и Германии, и всей Европе стало важно доказать, что повторение - немыслимо.
США тоже подтянулись, хоть и позже - еще в 1960х у них было четкое отделение белых от афроамериканцев. Отдельные туалеты, отдельные места...
В России таких позорных страниц не было
И это привело к тому, что наша ксенофобия - вариант нормы. Мы ее не
боимся. Ее проявление для нас - не позор.
Большинство россиян недолюбливают чужаков. Нам не нравятся американцы (во-первых, повестка такая, а во-вторых - нам еще Задорнов рассказывал, что они тупые!), мы с презрением относимся к выходцам из Средней Азии и побаиваемся выходцев с Кавказа.
Инвалидов ненавидеть и бояться вроде бы не принято - и потом отдельные Натальи Липские вызывают все-таки больше осуждения, чем поддержки. Но нет-нет, да и прозвучит робкий голосок: "Нет, мы не требуем сжигать людей с ограниченными возможностями в печах... Но, может быть, они не будут находиться там же, где наши дети?"
Мы не против того, что некоторые люди отличаются от нас. Но нам неловко на них смотреть, мы не умеем объяснять детям, что с ними не так - и поэтому мы хотим их куда-нибудь спрятать подальше. Чтобы нам было удобнее.
И это приводит ко всему остальному. К "доступной среде" сделанной для галочки. К отсутствию программ адаптации для детей. К сложностям обучения особенных детей в обычных школах - да, это случается, но для этого нужно грандиозное упорство и усилия родителей, потому что сами школы обычно от перспективы учить детей с особенностями развития не в восторге.
И знаете, мне кажется, что у нас есть один путь. Понять, что физическое здоровье не дает больше прав. Увидеть этих людей вокруг и понять, что они - тоже люди. И научить этому наших детей.
Иначе нам хватит десяти лет, чтобы стать зверями.