16 мая 1835 года, в 7/30 часов вечера, их Величества Государь Император и Государыня Императрица изволили прибыть в село Кусково из Кузьминок. У церкви, при колокольном звоне, встречены были Их Величества священником с крестом. Приложившись к кресту, изволили прямо подъехать к подъезду главного дома.
В доме, их Величества с большим вниманием рассматривали картины и портреты. Государь Император чрезвычайно удивлялся, что, по прошествии тридцати лет, он находит дом сей почти в таком же виде, как и прежде. Потом изволил расспрашивать, здесь ли жила великая княгиня Елена Павловна и в какой комнате была ее высочества спальня, также где пребывали ее дети.
При входе в зеркальную залу Их Величества очень любовались обширности оной. Его Величество, воззревши на портрет графа Петра Борисовича, изволил спросить: Отчего на нем дыры?
На сие доложено было Его Величеству, что в бытность здесь французов-неприятелей портрет сей пробит ими пулями. Государь оказал при сем большое удивление и еще спросил: - Неужели в доме сем жили французы? Было доложено, что здесь в то время жил один французский генерал, и много из вещей было похищено.
Когда Их Величества вышли на заднее в сад крыльцо, то очень хвалили расположение сада и крайне сожалели, что время уже довольно поздно.
При сем изволили спросить: - Давно ли здесь был граф и в какое время года? По сделании их Величествам должного ответа, Его Величество изволил сказать: - Да, помню; но он опять у меня сюда просился (граф Дмитрий Николаевич Шереметев служил тогда в свите Государя, флигель-адъютантом).
Во все время высочайшего здесь пребывания, продолжавшегося с час, их Величества очень были веселы и милостиво кланялись стекшемуся народу, который приветствовал их Величеств радостным "Ура". Из дому изволили их Величества отправиться в Москву, прямо по большому проспекту, и от села Перова поворотили на большую дорогу в Карачарово. О чем к сведению оному правлению и рапортуется. Maя 17 дни 1835 г.
Император Николай, быв в 1837 году в Казани, которую назвал уголком столицы, остался отменно доволен университетом и попечителем учебного округа М. Н. Мусиным-Пушкиным. Было заметно, ему приятно, что его везде встречала толпа студентов. Всходя на второй этаж к церкви, Государь заметил, что решетка пестра. Решетка была окрашена зеленой краской с красными и желтыми цветами, чисто в азиатском вкусе.
Церковь очень понравилась Государю, и он объявил желание на другой день быть у обедни. На другой день решетка оказалась чугунного цвета, и Государь милостиво дал понять Мусину-Пушкину, что он заметил эту перемену.
В один из проездов Государя в Киев его ожидали в Лавре. Но потом прислано сказать митрополиту, что Государь проедет прямо в дом генерал-губернатора. Чрез некоторое время снова прислали сказать митрополиту, что Государь сейчас будет. Все засуетилось: кто застилает ковры, кто облачается, кто зажигает свечи. Император входит в храм, старик-монах зажигает паникадило.
Государь, взяв старика за локоть, сказал: "Оставь, не надо". Монах, не оборачиваясь и полагая, что ему говорит кто-нибудь из послушников, не слыхавших последнего извещения о намерении Государя, толкнул локтем, проговорив: "Тебя никто не питае, иды прочь, сам знаю що треба". Государь улыбнулся и пошел далее. Старик пришел в ужас, когда ему сказали, что ответ его был обращен к Царю.
Император Николай в 1848, кажется, году, проезжая чрез Чернигов, остановился у собора, прошел в склеп теплого собора, где почат под спудом мощи святителя Феодосия Угличского, поклонился угоднику, потом прошел в холодный собор, где отслужил молебен и затем сел в коляску, при криках: Ура! Лошади рванули, постромки пристяжных лопнули. Государя, разумеется это раздосадовало; а народ все не переставал кричать: Ура! - Оставьте, - крикнул Император, и вся многотысячная толпа смолкла мгновенно.
из рассказов И. В. Листовского