Академия святости : Глава II
Валентина Ивановна шла по деревенской дорожке вдоль забора, к старому кладбищу, где под номером тринадцать ее давно ждала личная могила, в тенистом углу под большой ветвистой березой.
Невысокая, худощавая с красивым лицом и аккуратным седым пучком волос на затылке. Шла она к единственному человеку, который ее всегда понимал и любил, да и тот сейчас находился за этой зеленой кладбищенской оградой с прослойками ржавчины на заостренных завитушках.
От многого в своей жизни Валентина устала, а больше всего от пьющего сына Сашки. Регулярно и целиком выпивал он все ее силы. Раз в месяц, день, в день, требовал ее пенсию, единственный источник существования их семьи.
Как раз сегодня и был этот черный день, тот самый, когда приходила соседка-почтальон и после росписи в получении нескольких купюр, выдавала ей незримый билет на мучения. Оставшаяся часть дня Валентины Ивановны гарантированно становилась испытанием на прочность.
Проходя через ограду, повернула в сторону могилки любимого мужа. В такие черные дни месяца ночевала она иногда на улице, а в холодное время года скорее всего, пошла бы к соседке, да часто проситься к ней было не очень и удобно, а воспитание Валентина унаследовала от покойного отца, Ивана Ивановича, уважаемого деревенского учителя.
Находиться в старом домике, который достался от родителей умершего мужа, было в такие дни невозможно. Иногда она пыталась вразумить сына, но к утру ей был гарантирован синяк под глазом и бессонная ночь или как минимум разбитое стекло в окне. Часто в ночной рубашке бежала она по деревенской улочке, спасаясь от топора или летящего вслед, березового полена. Соседи сочувствовали, помогали советами, но надежд у матери исправить сына Сашку, почти не оставалось. Многое испробовала, лечение травами, вразумление и беседы, угрозы, даже однажды «зашивался» он в городской клинике у приезжего врача, а затем снова срывался и пропивал при первой возможности все, что у них было ценного в доме.
Сидела у могилки мужа, плакала, вспоминала, как они познакомились, родился сын, как дружно жили много лет. Муж помогал в алтаре соседнего с деревней храма, искренне верил Богу. Пытался приобщить и ее, но Валя все откладывала: – Вот стану старая, тогда времени больше будет, вот и пойду в церковь!
Затем неожиданно пришло горе. Муж заболел и скоропостижно скончался, высох, всегда за неделю. Сын тоже страдал, стал понемногу захаживать к Марье - самогонщице, что на соседней улице. Так и пришла беда, да не одна!
Рядом с могилкой Сережи, глубоко она погрузилась в облако воспоминаний, когда нет тебя здесь, на земле, а летаешь там, в прошлом, где хорошо и беззаботно.
Неожиданно Валентина ощутила, что она не одна, повернув голову в сторону калитки, вздрогнула. Совсем рядом стояла незнакомая старушка. На голове белый платок, накинутый на шею в несколько витков, как носят пустынные жители с икон, в руках длинная палочка и небольшая сумка:
– Бог в помощь, дочка! Не будешь ли против, если отдохну немного?
– Конечно, присаживайтесь, – вытирая мокрые глаза, ответила Валентина.
Усаживаясь на скамейку и облокотившись на край палки, несколько скрипучим, но приятным голосом, произнесла:
– Не горюй милая, все наладится со временем, Господь милостив. Молись чаще, да читай книгу Иова. Да еще вспомни дорогая, историю от преподобного Серафима, когда одному благочестивому человеку старец Серафим предсказал, – Брат, какой же ты будешь пьяница! – Так и вышло, через время человек этот стал сильно пить, а спустя годы, вдруг резко перестал и более не впадал в этот грех. Все потому, что Бог хотел уберечь его, через его же страсть. Спасти от совершения более страшного греха. Пусть пьет, лишь бы не навредил своей и чужим душам еще более!
Понимая, что беседует не с простой старушкой, Валентина поинтересовалась: – Вы бабушка, откуда приехали? Я вас не видела здесь, похоронен у вас кто?
Продолжая мысль, старушка с глубоким вдохом произнесла: – Одна девица много зла сделала в молодости! Муж ее уехал, домой к Отцу, там и остался. Вот он и просил проведать жену, да передать от Отца подарочек, любят ее они все там, очень любят!
Валентина ощутила, как что-то щекочет лицо и неожиданно для себя открыла глаза, по щеке ползла божья коровка.
Озираясь по сторонам, подумала: – «Удивительно, и как это я заснула? Как будто на яву, бабушка эта. А что за подарок и не сказала, странно!»
Легкий ветерок шевелил длинные ветви ивы над оградой, вдалеке пели птицы, солнце заходило.
Сон все стоял перед глазами, оглянулась еще раз, никого вокруг. На душе мир и покой.
Скоро потемнеет, вздохнула и решилась отправиться домой. В глазах все еще стоял образ старушки в белом платке: – «Что же этот сон означает? У кого бы узнать, может сходить мне в церковь расспросить там священника?»
Тихо зашла в дом, сын спал, села рядом на краешек кровати и пригладила его светлые кудри на голове.
Подумалось: – «Он ведь не плохой, мучает себя. Господи, как бы я хотела его излечения».
Отец Григорий
Прибралась в доме, завершила дела по хозяйству, приготовила ужин. Ничего не поменялось, но странное, неизвестное ощущение выросло внутри груди – жизнь наладится!
Спать еще рано, вышла на воздух и в сумерках за забором заметила фигуру в длинном платье. По мере приближения к дому, фигура стала узнаваемой: – «Да это же батюшка, отец Григорий! Не платье это вовсе, а подрясник».
Священник из деревенского храма святой Валентины, отец Григорий произнес:
– Приветствую, Валя, Господь посреди нас!
– Здравствуйте, батюшка, – смутилась немного, как правильно отвечать священникам на приветствие.
– Дело у меня к тебе есть от мужа твоего Сергия.
Валентина так и села на пень, что стоял у летней кухни. В голове зашумело, сердце обдало кровью, а руки стали слегка трястись.
– Да ты не пугайся так, все славно, Господь с нами! Хорошо, что села, слушай тогда! – по-деловому, но с улыбкой произнес батюшка.
– Около пяти лет назад, после вечерней службы Сережа помогал мне в алтаре и как-то так таинственно говорит:
– «Батюшка, хочу поделиться с вами. Неделю назад убирался я в храме после службы. Подметаю пол и молюсь про себя. Затем случилось что-то удивительное. Если честно, не решался, рассказывать ли. Вы, надеюсь, не подумаете, что я сошел с ума?
– Выкладывай дорогой, не подумаю, со мной всякое бывает здесь.
Сережа, немного смущаясь продолжил: – Так вот, убираюсь я в храме и вдруг открываются двери в притворе, входит старушка. Невысокая такая, лица я не запомнил, в светлом и очень длинном, платке. Наклонена была или согнута она, лица не запомнил. Вот и говорит она мне, – Хорошо ты делаешь, что помогаешь здесь, молишься, нравишься ты мне. Наблюдаю за твоей семьей давно. Но вот то, что твоя жена в молодости акушеркой была, да много младенцев погубила – это беда, – покачала головой бабушка, – нужно ей понять это и исправить себя, потому как в Царствии Божием нет ни раскаявшихся. Господь хочет, чтобы все спаслись и не повторяли своего греха!
– Когда умрешь, начнет жена твоя помогать тем, кому вредила с детоубийством в утробе. Тем, кто растит сирот или сам потерял младенца. Напиши ты ей письмо об этом и отдай священнику, пусть после твоего ухода передаст Валентине, что писать я тебе расскажу сейчас.
– Скоро Сергий отправляться тебе к нам, домой, значит!
– Пора, готовься! – и пока я приходил в себя от удивления, исчезла старушка. Просто взяла и испарилась в один миг. Я как стоял, так и застыл. Полчаса не мог отойти. Вот решился теперь рассказать, да и письмо я принес для Вали».
Отец Григорий вынул из большой сумки белый конверт и протянул Валентине: – Передаю тебе это письмо Валенька. Думаю, что-то Господь хочет от тебя. Если не разберешь, приходи в храм, поговорим, а мне пора, семья ждет.
Валентина Ивановна молча сидела на пеньке с письмом в руке, на улице было темно и прохладно, в мыслях прокручивался весь этот странный день.
Письмо от усопшего
Бережно открывая письмо, Валентина Ивановна ждала послания от любимого Сережи. Слезы стекали по щекам. Стала читать, вытирая рукой красные глаза. Вглядывалась в каждое слово, буквы были родными и знакомыми, это был почерк любимого мужа. Как же его не хватало сейчас и как сильно хотелось, чтобы это письмо не заканчивалось.
Любимая Валя!
Пишу тебе письмо. Наверное, для тебя очень странно все это? Когда меня уже нет, а ты читаешь эти строки от умершего мужа, но так нужно, пойми дорогая.
Произошла со мной недавно очень необычная история, сразу так и не расскажешь. Да и отец Григорий, наверное, уже что-то тебе передал, но если кратко, то явилась мне в нашем храме святая. Просила тебе передать одну историю, из церковной жизни священника, ученика моего отца.
Опишу от его имени, как мне ее и передали
«Храм, лето, жара, много исповедующихся, один за другим люди идут к аналою. Кто с листиком и написанными на нем грехами, кто сам рассказывает. Замечаю, в конце очереди, стоит незнакомая женщина и пропускает всех тех, кто за ней становится. Ну думаю, сейчас что-то интересное будет.
Подходит ее очередь: – Батюшка никогда я не ходила в храм, но вот решилась исповедоваться. Каюсь! Хотела я два года назад сделать аборт.
Сейчас-то я понимаю более или менее, что грех-это, а тогда и не думала даже о таком.
Пришла я в больницу на чистку. Отстояла очередь в регистратуру, направили меня к врачу, такому красивому пожилому мужчине. Посмотрел он меня, и сидит, пишет что-то в мою карту.
Я и спрашиваю у него, что мол: – Когда будете чистку начинать.
А он так спокойно отвечает: – Нет у вас беременности дорогуша, у вас там миома сидит, а вовсе не малыш!
Я опешила и не знаю, что делать, а он продолжает писать и назначает мне день операции.
Посидела я, понервничала и прямо там в обморок и упала, у него в кабинете возле стола. От страха, наверное, болезнь ведь нешуточная!
Очнулась через время, лежу уже в другом кабинете, что возле регистратуры. Медсестра мне укол делает.
– Ну как, – говорит, – очнулась? Ничего оклемаешься сейчас, душновато у нас здесь многие падают.
– А где врач? – спрашиваю.
– Так ты милая не дошла до него, здесь в коридоре и шлепнулась на пол.
Удивилась я, но встала и снова к нему пошла. Захожу в кабинет, там уже женщина сидит. – Аа, – говорит, – та, что в обморок упала, – ну заходи, заходи, у меня все готово уже, сейчас будем чистку начинать!
– Да как же, чистку-то, мне ваш врач, в этом же кабинете вот только сейчас сказал, что у меня миома, и день операции назначил уже!
А женщина-врач мне: – Девушка! Никого, кроме меня в этом кабинете нет! Я одна сегодня! Если вам нехорошо, может вам в другой день лучше прийти?
– Да, вы правы, наверное, лучше в другой, – согласилась я, разворачиваясь домой и не понимая, что происходит.
Выходя с этажа, заметила на стене ряд фотографий, врачей отделения.
– Да вот же он! Врач этот, пожилой мужчина, что сегодня мне отменил операцию и обнаружил миому!
– Нет, – говорит проходящая медсестра, – не мог он назначить вам ничего, это наш Сергей Сергеевич, один из лучших гинекологов, за всю историю отделения. Правда… умер он еще два года назад.
Там я, чуть снова в обморок не упала.
Присела скамейку в коридоре и задумалась: – Что же это получается? Не дошла я до кабинета чистки. У меня был обморок в регистратуре? Находясь без сознания, я говорила с умершим врачом?!
– Вот батюшка, после этого я и решила не делать аборт.
– Родилась у меня любимая дочка. Воон там муж на руках держит ее. А чудо с обмороком, муж заставил вам рассказать, если, не поверите, я не обижусь, пойму».
Такая история Валя. Пишу тебе, предваряя мой разговор с отцом Григорием. Я ему передал в деталях историю мою, он расскажет тебе, что нужно, опыта у него больше в этих делах.
Я же, перед расставанием нашим прошу, брось ты греховное свое занятие и глядишь, встретимся там!
Если Господь сподобит, буду за тебя молиться!
За Сашкой следи!
Целую и люблю дорогая моя Валюша!
Весточка от покойного мужа соединила дневной сон на кладбище и беседу со священником. Эта ситуация была как кусочек старинной карты путешественника, порванная на несколько частей, соединенных вместе, она обретала настоящий смысл.
Начали отдаленно проясняться и беды сына.
«А ведь я так и не исповедовалась в грехах молодости, когда работала в клинике. Что же делать теперь? Нужно вспомнить, о чем говорила старушка на кладбище!»
Немного поразмыслив, сердце вздрогнуло и Валю осенило: «Да это же святая Валентина! Все ведь сходится! Храм Валентины, старушка в храме, старушка на кладбище! Да это же моя покровительница! А я даже день ангела никогда не отмечала».
Усиленно начала вспоминать сон: «...а муж ее уехал, домой к Отцу, там и остался, – да ведь это же про моего мужа! А домой, это туда, к Богу! – и история преподобного Серафима легла в общий порванный лист как влитая, оторванный край к другому, такому же, – да это же все про нас. Про меня, да сына! Господи благодарю за вразумление! Господи, я все постараюсь, спаси нас, помоги Сашке, все сделаю, что скажешь!»
Очисти сердце
Несколько волшебных месяцев Валентина Ивановна не отрывалась от чтения. Сын пил почти так же, правда, руку на мать не поднимал. За прошедшее время отец Григорий принес целую кипу книг из своей библиотеки, многие из них действительно были ей интересны. Спустя время она стала тянуться сама в храм за таинствами. Научилась исповедоваться, регулярно причащаться, побеждать себя.
Все было в новинку, сердце горело и тянулось к знаниям, жаждало поделиться полученным с каждым.
Однажды возвращаясь из храма, на дорожке у сельского магазина, Валя заметила сына. Рядом с ним веселилась беспутная компания закадычных дружков.
– Санек, твоя мать идет! Давай сгоняй, не хватает на бутылку! – крикнул высокий, рыжий собутыльник.
Саша подошел к Валентине Ивановне и молча остановился, опустив голову тихо произнес: – Мать, прости меня! Не могу больше так жить! Сердце жжет, горло горит от муки! Помоги, – упав на колени, в дорожную пыль произнес сын.
– Сашенька, пойдем домой, – на удивление матери и наблюдающих друзей, Саша встал, взял ее за руки и молча они направились в сторону своей улицы.
Рука сына напомнила детство, когда Валя, медицинский работник, портрет которой, висел на доске почета напротив клуба, забирала маленького сынишку из сада, в конце рабочего дня.
За время, прошедшее после смерти мужа, Валентина научилась выводить сына из запоя, травами, рассолами и таблетками. Накопленные знания пригодились и в этот раз.
Смущало одно, за все время мучений, сын никогда не просил о помощи. Обычно это происходило почти насильно. Она подсыпала ему порошки в бутылку, потом его рвало и на некоторое время приходило отвращение. Бывало, он просто уставал от «зеленого змия» и тогда наступали дни покоя и маленького семейного счастья. Но в этот раз было что-то не так.
Утром был длительный разговор, Валя больше молчала, а сын трясущимися губами просил о помощи: – Мать, не хочу больше в этот ад возвращаться. Cорок лет, а я последние годы как в горячке, в белом бреду. Ты в храм ходишь, попроси за меня. Устал и телом, и душой, – склонив голову, молил Саша.
Внутри затеплилась надежда. Столько раз она рисовала в мыслях этот долгожданный момент, а в последний год даже требовала у неба вернуть сына из адских мук, исправить, вразумить!
Боясь нарушить решимость Сашки неправильным словом, ответила: – Сашенька, если ты готов, давай вместе просить, сходим завтра в храм, сами мы не выберемся, но Господь поможет, главное желание.
На следующий день, под пение петухов, они шли вдвоем мимо магазина, вдоль улицы самогонщицы Марьи, вдали виднелось деревенское кладбище, приближался звон колокола.
Сходили по очереди на исповедь, к отцу Григорию. Причастились. Долго и горячо молились после службы у иконы святой, а она строго смотрела на них, держа в руке лист с дерева, как залог триумфа, словно говоря: – Мы одолеем змия, вместе с Господом!
Неделя прошла как в сказке, сын подсоблял по хозяйству, мама не могла нарадоваться. Каждый день, вечером, стоя на коленях у лампадки благодарила святую Валентину за ее молитвы к Творцу!
Пятничным вечером сидели они вместе, за кухонным столом, садилось солнце, тикали часы. Одно лишь беспокоило сердце, сын еще с утра жаловался на боли в животе, а сейчас тихо встал и ушел в сторону кровати.
– Сынок, найду что-нибудь от желудка, – направилась к старому деревянному серванту мать.
– На вот выпей, – прикоснулась к влажному лбу, – да у него жар!
Через пару часов у Саши постепенно началась рвота, а к ночи она окрасилась в красный цвет.
До утра мать не смыкала глаз, прикладывая сыну компрессы, пыталась сбить жар и понять симптомы. К рассвету Саша уснул, а Валентина Ивановна спешно отправилась к соседке. У той давно установили стационарный телефон, недаром ее покойный муж служил председателем.
Скорая помощь добралась в деревню лишь вечером, Саша почти не открывал глаз. Губы потрескались, постанывал он от болей, а температура так и не упала. Забрали его на машине и просили к утру приехать в городскую больницу.
Всю ночь Валентина стояла на коленях у икон, забыв о сне и еде. На миг ей показалось, что святые и Бог услышали, завтра все будет хорошо, сын вернется и они вместе будут наблюдать за закатом, говорить о добре, жить для радости.
Сон победил. Тело настоятельно требовало отдыха, несколько часов перед рассветом провела в беспокойном сне, в образах ворошилась нервозная пустота.
Затемно проснулась от сильной жажды и стала собираться в город.
В электричку не успела купить билет, пришлось платить штраф, хорошо не высадили. От вокзала до больницы ехала в переполненном автобусе. В регистратуре сказали искать сына в отделении номер тринадцать.
Подходя к пятиэтажному зданию с ужасом, прочитала:
«Министерство здравоохранения..., Городская больница №1..., Онкологическое диспансерное отделение».
Сердце почувствовало беду: – Господи, как же так?! Ведь я молилась вчера, все ведь должно быть хорошо?!
Проскользнула мысль, от которой Вале стало страшно: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои».
Врач долго не приходил. Через время из конца коридора, не останавливаясь, на ходу, пригласил Валентину в свой кабинет.
– Добрый день, я смотрел вашего сына. Все что могу сказать, судя по первичным анализам, ничего хорошего! Как я вижу, было длительное употребление алкоголя, печень дала о себе знать. Сейчас главное – не паниковать! Держитесь! Будем делать все от нас зависящее. Через три дня приходите или оставьте телефон, позвоним, как будут результаты.
В голове как в душном тумане. Не осталось зла, требования справедливости, в сердце поселилась тишина.
Добиралась пешком до вокзала, вагон пригородной электрички был почти пуст, дом стал тоже пуст, тикали часы.
Ничего от нее не зависело, оставалось просто «через три дня» принять результаты обследований.
Часы тикали все три дня, пока не остановились, не было сил продлить им жизнь, завести пружину на полную.
Валя, после звонка из больницы в конец ослабла. Не хотелось есть, молиться почти не было желания. Сыну оставался месяц, не больше.
Вечером того же дня в дверь постучали, пришел отец Григорий.
– Валя, слышал, у тебя беда с сыном. Принес вот, жена приготовила, картошка – моркошка, тебе нужно поесть, давай, давай!
Немного подкрепившись, Валя начала рассказывать о молитве за сына. Что ощутила она ответ, который не исполнился. Будто бы сын вылечится, и они заживут лучше, чем раньше.
Отец Григорий нес чайник и рассказывал: – У Бога свои пути. Жизнь дана человеку для поиска Его, для обретения благодати и внутреннего мира. Поиск этот должен увенчаться успехом. А если сам человек не умеет искать, Бог сформирует обстоятельства, в которых душа сделается лучше!
Что лучше для него Сашка сам поймет, а ты должна осмыслить, наша земная жизнь – это только этап, этап подготовки к настоящей жизни – вечной, она будет намного полнее, чем, теперешняя. Не волнуйся дорогая, раз в молитве услышала, что будет хорошо, то оно так и исполнится. В этой ли жизни будет или там, – отец Григорий посмотрел на небо, – мы не знаем!
Служение по силам
Валя неторопливо возвращалась с кладбища. В черном платке с кисточками на концах, в серой кофте и такой же черной, как крыло кладбищенского ворона, юбке. У нее отняли место под номером тринадцать, где раскинула зеленый водопад зеленых ветвей стройная береза, теперь там, рядом с любимым мужем лежал ее сын Сашка.
Валя ясно чувствовала всем сердцем – Бог с ней, не оставит ее. Но понять Его действия она не могла.
Дома, встав неподвижно у икон перебирая в молитвослове страницы, нашла Акафист святой блаженной Валентине. Негромко стала произносить вслух и понемногу на сердце становилось легче:
– Радуйся, жены непраздныя от греха спасающая.
– Радуйся, младенцев во чреве матернем сохраняющая.
К окончанию молитв, Валя уже четко знала, что делать и куда идти, к кому обратиться и что сказать. Мысли были девственно чисты как светящийся кристалл, блистающий на ярком солнце. Намерение послужить Богу заполняло всю грудь и мысли.
Купила билет в областной центр, села в электричку. К ранней литургии в полумраке улиц входила в огромный белый храм. Встать нужно у подсвечника и ждать!
За спиной появилась девушка. У нее много скорбей и испытаний в жизни. Бог ее любит! Ведь она усыновила двух брошенных малышей. Скромная, не знает как она велика и значима в глазах Господа. Текут ее мысли о Нем. О Христе. Нужно поддержать ее, не дать уйти в другую, неверную сторону. Все мы в грехе, каждый в своем, у этой девушки тоже есть за что молить о прощении:
– Он понес твой грех, а ты помогай нести Его крест! – произнесла Валентина Ивановна, обращаясь к девушке.
«Ох и страшно же это, говорить с людьми не своими словами, а Его!»
– Небесная благодать всегда укрепляет перед скорбями! – произнесла Валентина и направилась торопливо к выходу. Кисточки на черном платке развивались позади нее. Мысленно просила: – Укрепи ее Господи, дай ощутить благодать в сердце, трудно ей, помоги и спаси!
В километре от храма стоял гул большого города, начинался новый день, новая жизнь!
Остальную часть книги вы можете прочитать на страницах автора, литературных сайтов.